Александр Верт - Демон желания для девственницы

− Что молчишь?! Сказать нечего? Ну, тогда вали отсюда! Видеть тебя больше не хочу!

− Я…я… не понимаю…

− А что тут непонятного? Иди, передай спасибо своему женишку-сутенеру, за Кирилла можешь больше не беспокоиться − его лечение проплачено на сто лет вперед. Ему при всем желании столько не прожить!

Чувствуя, как лицо мое пылает огнем, при том что от всех остальных частей моего тела кровь отхлынула напрочь, я неосознанно попыталась приблизиться к ней, чтобы коснуться. Успокоить, попросить прощения, господи, да что угодно сделать, лишь бы не гнала и объяснила, наконец, что именно произошло, пока я нежилась в кровати, с упоением вспоминая свое нежное романтическое свидание с демоном.

С демоном! Какая же я беспечная дура!

− Прошу тебя, Катя! Просто объясни, пожалуйста. Я ничего не знала, можешь не верить мне, но умоляю, просто скажи что произошло!

Подруга с отвращением отмахнулась от моих рук и выпалила сквозь зубы.

− Хочешь подробностей? Тогда у Ильи своего спроси − пусть он тебе расскажет, как предложил мне проституткой подработать на полставки! «Съезди, − говорит, − возьми заказ. Это важный клиент, Екатерина! Будь вежлива, Катенька, поулыбайся, оденься посекусуальнее… чтобы он голову потерял и все-все согласовал, что мы ему пришлем»! А дальше что было − рассказать? Или сама догадаешься?

Такой беспомощной как сейчас я не чувствовала себя никогда. Мне показалось, что я услышала шорох и треск, с которым все карточки в домике моей уютной жизни, поставленные одна на другую, сложились от одного легкого дуновения, посланного Ильей Красновым.

Ничто уже не будет прежним. Он послан мне с единственной целью: разрушить все, к чему прикоснется. И начать он решил с того, что было мне бесконечно дорого − с отношений с моей единственной близкой подругой. И что же дальше? Одну за другой он так же разрушит жизни всех дорогих мне людей, пока от моей собственной не останется ничего − зола да руины?

Я не могла вынести этой мысли…

− Прости… − сдавленно всхлипнула я и побежала.

Куда? Не важно. Подальше отсюда. Мне было больно, страшно и очень горько, а еще я злилась… о… я искренне ненавидела! Нет, не Айтвариса − себя. Ведь это из-за меня… все-все из-за меня!

− О, Ласточка! А ты откуда здесь?

Я остолбенела так, будто не голос знакомый услышала за своей спиной, а получила мощный заряд парализующего заклинания.

Остолбенела и затряслась от чувства ненависти, на раз вскипевшего во мне до температуры выше, чем в жерле вулкана!

Мне показалось, что стены больничного коридора перед моими глазами поплыли маревом, и я обернулась к нему, чувствуя, что сейчас способна на все. Даже на жестокое, кровавое убийство.

− А мы тут с Катенькой дельце одно обстряпали.

− Да как ты… − я задохнулась от возмущения.

Мне воздуха не хватало даже на то, чтобы просто наорать на него, обзывая последними словами, и вместо этого я завопила, точно раненый зверь, и бросилась к нему, целя ногами и руками куда только могла дотянуться.

− Мышь, ты чего?!

Он поймал мою правую руку в миллиметре от своей щеки, но я и левой справилась прекрасно, заставив красивое лицо негодяя вытянуться от удивления. Однако ни это, ни ощутимый видимо только для меня удар коленом в пах не заставили демона даже поморщиться от боли.

А, впрочем, чего я ожидала? Если ему даже варево, пролитое на череп Пушка, не причинило ни царапинки. Тоже мне − охотница на демонов!

− Алиса, да что случилось?

− Ты еще смеешь спрашивать?! − Прокричала я, не обращая внимания на то, что на нас стали оборачиваться, а медсестра в регистратуре явно начала набирать номер пульта охраны. − Слушай меня, Айтварис, демон ада, не смей приближаться ко мне или моим близким! Потому что, клянусь своей бессмертной душой, которую ты так желаешь, если еще хоть раз увижу тебя где бы то ни было − я сдохну, но найду способ изгнать тебя обратно в ад!

Оттолкнув его от себя, я бросила на него последний взгляд, постаравшись вложить в него весь гнев, кислотой скопившийся у меня внутри, и побежала прочь, изо всех сил стараясь не разреветься прямо здесь и сейчас.

Потому что была опустошена.

Потому что нуждалась в тишине и поддержке, как еще никогда в своей жизни. И дать ее мне мог только один человек.

С самого детства, когда я слышала о том, что мужчина должен быть таким, чтобы женщина за ним чувствовала себя, как за каменной стеной, я представляла своего папу. Высокого усатого мужчину с вечно серьезным выражением лица.

Люди, не знающие его, наверно думали, что мой отец строгий и очень пресный человек. Эдакий довлеющий домашний тиран, у которого все ходят по струнке и стараются громко не дышать, когда глава семейства изволит покемарить часок на веранде после обеда. И для всех незнакомых людей он, бывший глава санэпидемстанции целого региона, и правда был таким… но мы-то знали, что вся эта строгость была напускной! Являлась маской, под которой он прятал тонну сарказма и море хорошего чувства юмора.

Папа не злился, папа никогда не ругался. Это к нему мы все бегали за спасением от маминого причитающегося за дело ремня и справедливостью в детских спорах и ссорах. Это папа всегда готов был выслушать, купить мороженое и поддержать короткой, но емкой речью, иногда включавшей в себя всего пару слов.

«Пап, меня Мишка Носов дразнит лопоухой!» −

«Ну и дурак. Замуж будет звать − не соглашайся».

«Пап, я провалил отбор в сборную по шахматам» − «Отлично! Значит ты все-таки найдешь себе девушку и когда-нибудь съедешь от нас».

Да, мой отец всегда мог найти свет там, где казалось, что царит одна лишь тьма… именно это мне и нужно было сейчас. Чтобы посмотреть на ту катастрофу, что разыгралась в моей жизни со стороны, и найти путь к спасению.

Я приехала к родительскому дому уже ближе к вечеру. Расплатилась с таксистом и, убедившись, что тот, разворачиваясь на нашей узкой дачной улочке, не помял клумбы соседки бабы Даши, пошла к высокой скрипучей калитке, увешанной широкими изумрудными листьями дикого хмеля.

Я шла к дому по дорожке, выложенной папой из крупной гальки, и придумывала, что же скажу ему, но любая полуправда, составленная и так, и эдак, казалась мне убогой. Папа на раз раскусит меня и тогда все же придется рассказать ему правду, какой бы невероятной она ни была.

Мне отчаянно нужен был его совет, но я не представляла, как рассказать ему о том, что произошло со мной после празднования их с мамой годовщины.

И ведь жуть, что произошло! Кому другому рассказать − в психушку позвонят и санитаров мне вызовут!

К моему удивлению дом оказался пустым − ни мамы, ни моих сестер, которые предпочитали проводить время с детьми здесь, а не в своих городских квартирах. Ни даже Игоря, который вернулся в свою детскую комнату после развода, лишившего его, как говорил мой брат, − квартиры, машины и веры в бескорыстную любовь.