Наталья Белоненко - Он, она, они, или Отголоски

– Будешь открывать новую? Теперь-то шансов на успех побольше?

– Думаю, сейчас в этом нет смысла. Классы я могу давать и сам, не привязываясь к месту и сам себе являясь брендом, а тянуть такой проект нет больше ни времени, ни запала. Если честно, есть другая глобальная идейка…

– Поделись!

Он выдохнул. Идеи были как всегда странными, и заоблачными.

– Если получится серьезно подняться, хочу открыть семейный спортивно-игровой центр. UCR – трассы разной сложности, смешные и доступные многослойные спортивные командные квесты. Командная амуниция, сложные мобильные декорации, лонджии, возможность побить посуду… Есть проработанный зафиксированный концепт, просчитан бюджет, даже знаю где заказать оборудование и спроектирована планировка. Но скромный размах в таком проекте бессмыслен. Даже место приглядел. Но таких сумм я пока еще не зарабатываю.

Ну и все. Он явил разумную меру открытости, по крайней мере – готовность к ней. Но не больше. Он не особо стремился понравиться. И не готов был ради этого на всё. Теперь он стремился к умеренности.

Допив одним махом чай, он как-то ловко зафиналил свой визит. Он приехал для этого.

– Андрей… Геннадьевич, правильно? – он мысленно похвалил себя за попадание, уловив сдержанное кивание, – Если Вы не против… – он почувствовал внутри недостающее в последнее время на фоне выбранного образа и популярности его детских песенок…взрослое мужское самосознание, зазвучавшее в собственном голосе… Он лишь недавно начал находить в себе это… И кайфовать… Много лет инфантилизма и мечтаний, родительской опеки… Добровольно застрявший в своих подростковых переживаниях и чаяниях, привыкший быть мальчиком – хорошим и хорошеньким, он лишь теперь, с глобальным переездом, с первым серьезным окончательным разрывом, с новой страницей в жизни и большим контрактом, иногда начал разрешать себе взращивать внутри эту часть своей натуры, которую раньше немного побаивался, и которую теперь так часто хотели видеть в нем извне… И которая так ему шла. И от которой он начинал потихоньку так кайфовать. Он начал культивировать в себе ММММужжжиииикаааа. И находил его все больше.

Знакомился с ним. Приветствовал его. Приглашал. Учился у него. Решать.

Так что вопрос «не против ли» – прозвучал как утверждение. Вежливое, но неоспоримое.

Оппонент напрягся, разглядывая узоры на шее и висках. И размышляя, заведомо, а не против ли?..

– …Хотел бы пригласить Сашу прогуляться.

– Когда?

– Сейчас.

– …там погода портится. – попробовал удариться в деликатную глухую оборону отец.

– Ну… я с севера, по мне это видно. А Саша… обещаю, не замерзнет.

– Все в порядке с погодой, пап. Не волнуйся. – встрепенулась заботливая доча.

Щеки Артема дернулись, но он не спешил впиваться взглядом в девушку – оставил «на сладенькое». Его затапливало вкуснююючее ожидание. Когда он сможет наконец поразглядывать её. Вдоволь.

Кажется, уже скоро.

Правда, похоже, обещание про «согреть» – папу обеспокоило еще сильнее. И он спешил найти удобные аргументы чтоб воспротивиться воле совершеннолетней дочери. Но дочь уже вставала с дивана. Не теряя своего небесного почти священного облика.

– У меня столько вопросов накопилось. Про музыку. И тут вчерашний форум. Так удачно совпало! – хлопнула детскими ресничками Саша, уже повязывая – очень неторопливо – шарфик поверх нежно голубой кашемировой кофточки.

А он – тонул. В этих движениях. И предвкушениях.

Нет, Артём не упивался этой победой над поверженным соперником – ему понравился этот воспитанный внимательный человек – столь непохожий на всех к кому он привык. И он надеялся на шансы еще расположить его к себе.

Позже. Терпение.

– И… когда вернешь Сашу? – сделал последнюю попытку явить авторитет явно обычно более собранный и твердый человек. Который явно не привык к строгости с покладистой дочерью.

– Завтра. – спокойно самоуверенно выпалил гость. И как будто даже выждал. Принятия его вызова. Возражений…

Которые никак не находили слов.

И пока присутствующие с вытянувшимися лицами соображали, как среагировать, со стороны прозвучало колокольчиком спокойное беспечное:

– …я – за сумочкой!

Выходя из благородного дома вслед за Аленушкой из сказки, он пытался не распасться на атомы от растворяющих переизбытков разномастных разнокалиберных эмоций.

Получилось. Забрал.

Оставалось только не растрачивать себя на удивления. И сомнения. У него было для чего подэкономить ресурсов.

А тут и правда завьюжило. Метель набирала обороты. Но они ведь на машине. И вдвоем. Это один он мог в последнее время забыться и замерзнуть. Да, мог!

Сейчас, созерцая белую бездну, увлекающую в себя, он невольно мысленно напел себе пару незамысловатых слов, неизвестно откуда выплывших на поверхность сознания и памяти.

Отец с друзьями иногда слушал эту старую песню. А всё, что слушал отец, было священно и крепко прижилось и укоренилось в нем. Как добро.

Но только вряд ли она сегодня ждала от него песен.

И чего она ждет от него сегодня… и вообще… предстояло разведать. Хотя он не мог отделаться от ощущения, что уже знает это.

У него не было наготове никакого плана. Просто вместе со снежинками, кружившими теперь вокруг, такими густыми, мягкими и уютными, его обволакивало настроением какой-то малоосознаваемой философии. И он был настроен полностью положиться на свое состояние в предстоящем поиске слов и контакта. Сегодня она точно будет поразговорчивее. Есть такое ощущение… А что ещё нужно?

Он не боялся сегодня замерзнуть. Не боялся, что замерзнет она.

– Куда едем? – глянул он на неё, словно б вежливость и учтивость оказалась отличным поводом впитать в себя её образ, который вчера он так старался удержать в памяти.

– Какие будут предложения? – отозвалась наивным доверием она.

– Покажешь мне набережную? – внезапно поймал пролетающую мима мысль он. Он пару раз проезжал мима, и всё никак не находил времени остановиться, спуститься с транспортного акведука к манящей панорамами выложенной пешей аллее вдоль бегущей воды.

Внезапно он поймал себя на осознании и испуге: с той, другой, они тоже любили набережные и такие прогулки. А он настроен был избегать любых повторений. Любых откликов. Любых оглядок.

Любых возвращений.

Но ведь то был другой город. И ни разу не зима. Зимой там у воды – слишком холодно.

А сегодня – не было мороза. Была просто картинка.

«Это было лихо…» – додумывала она, поражаясь стремительности сюжета и персонажей в нем, одним из которых была она сама…