Саломея Вейн - Шалость Эрота

– Гестия – вообще единственная из олимпийцев, кто не был замечен ни в чем предосудительном, – заметил Гермес. – И вообще она домоседка, выходит только на Совет богов, в остальное время сидит у камина, что-то вяжет или вышивает.

Последней, кого мы посетили этим утром, была Артемида. Она только вернулась с утренней охоты, так что была возбуждена и довольна. Меня она приветствовала, как давнюю знакомую, заключив в объятья и чмокнув в губы.

У Артемиды мне тоже понравилось. Мы пили чай, если пирожные, которые пришлись очень кстати, и болтали о пустяках. Мне даже показалось, что я очутилась дома и наслаждаюсь общением с друзьями.

Когда мы прощались, Артемида пригласила меня принять участие в завтрашней охоте, но я отказалась, сославшись на большую занятость. На самом деле мне было жалко невинных зверушек, и я не собиралась их убивать, и даже смотреть, как это делают другие, категорически не хотела.

Несмотря на то, что я перекусила пирожными, есть хотелось, и довольно сильно.

– Есть у вас здесь столовая или что-то в этом роде? – поинтересовалась я. – А то время уже обеденное.

– Вот я болван! – ударил ладонью себя по лбу Гермес. – Совсем забыл, что смертные едят не только для удовольствия, но и по необходимости. Впредь я буду лично доставлять тебе еду, а сейчас предлагаю посетить землю вместе, там и пообедать.

Гермес обнял меня сзади за талию, плотно прижав к себе, и мы оторвались от земли (если быть точнее, то от поверхности Олимпа). Трудно передать ощущения, которые я испытала во время этого первого моего полета. Сначала сердце екнуло и оборвалось, понеслось в пропасть, дыхание остановилось. Выдохнуть и начать нормально дышать я смогла лишь через несколько секунд. Сердечный ритм постепенно выравнивался. Панический страх, обдавший меня в самом начале полета, отступил. Только теперь я смогла оценить открывшийся передо мной вид. Нас окружала звенящая синева. Огромные облака плыли не над головой, а под нами. Мы спланировали вниз между двумя из них, и я увидела землю. Зеленый ковер, разрисованный извилистыми линиями речек и ручейков, домишки с яркими крышами где-то впереди. Все это напоминало живописное полотно, принадлежащее перу талантливого и, наверняка, жизнерадостного художника.

Налюбовавшись на землю с высоты птичьего полета (или, возможно, даже с большей высоты), я начала прислушиваться к своим ощущениям. Ветер играл моей короткой туникой, и ее складки приятно ласкали мои бедра. Теплые и невероятно сильные ладони Гермеса лежали на моей талии, и жар от них разливался по всему телу, невидимый пожар разгорался внизу живота. Невероятное желание охватило меня, заставляя сердце биться чаще и сильнее, чем даже в начале полета. Я почувствовала, как в мою ягодицу вдавилась затвердевшая плоть возбудившегося бога. У меня снова перехватило дыхание, закружилась голова. Тут Герма коснулся губами моего затылка, и мое тело изогнулось, сведенное сладкой судорогой. Я чуть сознание не потеряла от пронзившего мой мозг острого наслаждения. Хорошо, что Герма удержал меня в тот момент, когда я дернулась, как ненормальная, не выронил, а только прижал к себе еще сильнее, как будто хотел слиться со мной. Потом стало ужасно стыдно: а вдруг он догадался, что сейчас со мной произошло? Срамота!

Когда Гермес опустил меня на землю, руки у меня дрожали, колени подгибались, но не от страха, а от пережитого волнения из-за моей позорной слабости, из-за того, что выдала свои эмоции и желания, не смогла контролировать себя. Это был какой-то кошмар! Но я не могла ожидать, что такое может произойти, что такое с женщинами вообще бывает. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Идем, – позвал меня Гермес как ни в чем не бывало, отпустив мою талию.

Обойдя меня, он направился по тропинке к какому-то поселению, до которого было рукой подать. Кажется, он ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Отлично, значит, и я буду делать вид, что ничего не произошло. Облегченно вздохнув, я нагнала его, и уже минут через десять мы с ним вошли в небольшую таверну.

Местная кухня мне не была знакома, поэтому я попросила Гермеса заказать обед для меня по своему вкусу. Чтобы я не испытывала неловкость, уплетая обед одна, еду он заказал на двоих и, так сказать, разделил со мной трапезу. Подали яичницу, жареную баранину, пшеничную лепешку и – та-тамс! – мой любимый греческий салат. Когда мы утолили голод, подали вино, по-моему, раздавленное чистой водой, и какой-то странный десерт. После Герма сказал, что это были оливки с медом. Непривычно, но довольно вкусно. Оказалось, что из плодов оливы делают еще и варенье!

Пообедав, мы по той же тропинке отошли подальше от деревни. Дорогой я поинтересовалась, на каком языке говорят местные жители.

– На древнегреческом, разумеется, – ответил мой провожатый.

– Как же я их понимаю, и как они понимают меня? – изумилась я.

– Так я же бог коммуникации, – засмеялся он. – Для меня это плевое дело.

Я поняла, что объяснять подробнее он не будет, но это и не было важным. Пользуемся же мы интернетом и мобильной связью, не всегда четко понимая, как это устроено. Так что и в этом вопросе можно не вдаваться в подробности, просто приняв этот дар бога как само собой разумеющееся.

Тут Гермес заметил, что нам снова нужно подняться в воздух, так как другой возможности попасть на Олимп нет. Я понимающе кивнула и подошла к нему ближе, почти вплотную. На этот раз я стояла лицом к Герме, так что после того, как он обнял меня за талию и прижал к себе, его губы оказались почти рядом с моими, мой взгляд встретился с его взглядом. Отвести глаза или спрятать эмоции было невозможно. Я подумала, что нужно лучше держать себя в руках и думать о чем-нибудь, совершенно далеком от взаимоотношения полов. Ведь если со мной повторится то же, что и во время предыдущего полета, сделать вид, что ничего не было, уж точно не получится.

Во время полета я пыталась не заглядывать в глаза своему спутнику, а рассматривать облака, планировать свою работу, но это было трудно. В очертаниях облаков я различала нечеткие контуры парочек, занимающихся любовью, а при попытке подумать о работе вспоминала свое знакомство с Гермой. Просто беда! В итоге желание снова начало разливаться по телу, глаза застлала пелена, а тут еще снова возбужденная плоть посланца богов больно воткнулась в низ моего живота, заставив меня содрогнуться от страсти. Как бы я хотела ощутить его «божественный жезл» внутри себя. Подчиняясь непреодолимому порыву, я обхватала его тело руками и ногами и прижалась к нему так сильно, как только могла.

– Не бойся, я и так не уроню тебя, – сказал Гермес, спуская меня с небес на землю.

Слава богу, что он отрезвил меня, не воспользовался моей минутной слабостью, не дал повториться позорному недоразумению! Ведь у меня есть Максик, он ждет моего возвращения и, наверное, скучает. Я не должна изменять ему, тем более – со своим непосредственным начальником. Не должна и не буду!