Марианна Крамм - Твоя Мари. Неубиваемая

– Сдурела? – интересуюсь я, прислонившись к дверному косяку.

На звук моего голоса она останавливается, переводит дыхание – глаза бешеные, губы белые, руки трясутся:

– Ты откуда здесь?!

– Мы с Олегом заехали забрать кое-что.

– Так забирайте и валите!

– Но-но, полегче! – предостерегающе произношу я.

– Полегче?! – орет она. – А как – полегче, скажи?! Я устала! Я не могу больше все это терпеть!

– Что именно?

– А вот! – она со всей силы пинает в мою сторону мольберт, я едва успеваю увернуться, и когда он грохается на пол, вижу приколотый лист с законченным карандашным рисунком – две полуобнаженные девушки, одна закрывает половину лица другой ладонью.

– И что?

– А ты не видишь?! Тут опять какие-то левые бабы были! И он их голых рисовал! Сука Север – явно его телки! – Лерка раздувает ноздри и тяжело дышит. – Мало мне было твоих изображений – так еще и это теперь! Ну, давай, оправдывай его, говори, что он талантливый и по памяти это делает!

– Ты децибелы- то убавишь или нет? – спокойно спрашиваю, снимая рисунок с мольберта. – Или хочешь, чтобы Олег тоже сюда поднялся?

– Тоже заступаться будет?! Почему вы всегда за него? Почему ты, например, никогда не становишься на мою сторону?

– Совести у тебя нет. Я никогда не становлюсь на его сторону – и всегда на твою, но что толку, если у тебя в башке дым? Все вы, бабы, одинаковые и неблагодарные, вам что ни дай – все мало. Я тебя покрывала с Лизкой – не моя вина, что ты сама спалилась, правда? Но заметь, я так и не сказала ему, что все знала.

– Да ты просто боишься, что он тебя прибьет, если узнает! – уже менее экспрессивно возражает Лера.

– Я? Я уже давно ничего не боюсь. И уж точно – не боюсь Дэна. А тебе повторю в тысячный раз: не устраивает что-то – либо говори об этом, либо уходи, если, конечно, не мечтаешь быть искалеченной. Но ты, похоже, ничему не учишься, и шашлыки зимние тебя тоже не убедили в моей правоте. Ты никак не можешь понять – Дениса надо загнать в рамки и в них держать, это для твоей же безопасности. А ты так боишься его потерять, что позволяешь ему то, что вообще не надо. С каждым разом круг его друзей, юзающих тебя, будет расширяться, а ты уже не сможешь отказать. Но кому я это говорю, да? Тебе это, видимо, нравится, – я разворачиваюсь, бросая на пол рисунок. – Кстати, телки эти, скорее всего, плод его фантазии. Если внимательно присмотришься, одна из них очень похожа на тебя.

Оставив Леру офигевать с открытым ртом, спускаюсь вниз и выхожу на улицу, вытаскиваю сигарету и зажигалку, закуриваю на крыльце. Олег возится в гараже, слышно, как ругается негромко – у Дениса там, как обычно, бардак, ничего не найдешь сходу.

– Тебе помочь? – интересуюсь я, прислушиваясь к тому, что происходит в доме, но там тихо, похоже, Лерка выпустила пар и успокоилась.

– Не надо, я нашел уже, – Олег появляется в дверях с набором в руке. – Лерка там?

– Там. Мастерскую разнесла.

Брови Олега взмывают вверх:

– В каком смысле?

– В прямом. Нашла на мольберте рисунок, взбесилась. Видимо, дома еще поругались, он что-то сказал, она психанула и уехала сюда, а тут…

– Опять ты?

– Не я, скорее – она, но ее же не убедишь. Решила, что Север телок каких-то привозил опять, и они тут Дэну позировали полуголыми.

– Бред какой-то.

– Ой, поехали отсюда, а? – выбрасываю окурок в ведро. – Надоело все…

– Когда уже ты перестанешь так реагировать на все, что происходит? – спрашивает Олег, запирая гараж.

– Не понимаешь? Никогда.

Он смеется и идет к умывальнику на боковой стене гаража, чтобы вымыть грязные после копания на полках руки. За моей спиной открывается дверь, и на крыльцо выходит притихшая и какая-то присмиревшая Лера:

– Здрасьте, Олег Николаевич…

– У тебя выходной? – невозмутимо спрашивает Олег, словно я не рассказала ему о произошедшем в мастерской.

– Нет… я на пару часов отлучилась, сейчас обратно поеду. Я не знала, что вы сюда… – Лера всегда обращается к Олегу на «вы», когда рядом нет Дениса или когда обстановка не слишком расслабленная, никак не может совместить в голове факт, что он одновременно ее босс и друг ее Верхнего.

– А я и не собирался сюда. Но ты могла бы предупредить, что отлучаешься, я ведь рассчитываю, что без меня в офисе все в порядке.

– Там все в порядке, не волнуйтесь… Я сейчас уже поеду… просто… – бормочет она, а я вдруг вижу, что за спиной она сжимает свернутый в рулончик рисунок.

– Меня это не касается. Но свои разборки на работу не приноси.

– Нет, конечно, я…

Олег вдруг протягивает руку и просит:

– Покажи-ка.

– Что? – растерянно спрашивает Лера, инстинктивно отступая на шаг назад.

– Рисунок, говорю, покажи мне.

– Зачем?

Глаза Олега сужаются:

– Лера. Покажи мне рисунок.

Она протягивает ему рулончик, Олег разворачивает, внимательно рассматривает и смеется:

– С ума сошла совсем? Вот эта, справа, это же определенно ты.

– Вот! – встреваю я. – И я так сказала, но она ж лучше знает…

Щеки Лерки делаются пунцовыми:

– Да ну… вам просто показалось…

– Ты настолько в себе не уверена, что даже мысли не допускаешь, что Денис мог нарисовать тебя? – спрашивает Олег, возвращая ей рисунок. – Ну, зря, потому что это точно ты.

– Вы просто хотите меня успокоить, чтобы я ему скандалов не закатывала.

– Нам ваши скандалы неинтересны. Как неинтересны их последствия, – многозначительно произносит Олег, делая упор на последнее слово. – Но ты бы, прежде чем истерику закатывать, посидела спокойно и подумала. Все решения принимают за семь вдохов, Лера.

– Это в вашем самурайском этикете… у русских все проще.

– Я русский, если знаешь, но эта практика позволяет избежать многих проблем. Ладно, Мари, поехали, я здесь закончил, – Олег подхватывает с дорожки чемодан с инструментами и подает мне руку, помогая спрыгнуть с перил.

Я, ни говоря ни слова, следую за ним, так и не выпуская его руки, в которую вцепилась. Лерка, судя по звукам, запирает дом. Мы садимся в машину и, когда выезжаем уже на трассу, нас обгоняет мотоцикл.

– Вот что у нее в голове? – постукивая по рулю пальцами, спрашивает Олег. – Ведь не может не знать, что Денис не принимает ультиматумов – от нее, во всяком случае, но все равно продолжает. А ведь стоило всего лишь спокойно подумать и внимательно посмотреть – и все, проблема исчезла. Тебя, собственно, это тоже касается.

– А со мной-то что не так?

– С тобой? – смеется он. – Да ты всегда сперва делаешь, а потом жалеешь.

– Ну, ты загнул, конечно…

– Опровергни, – невозмутимо предлагает Верхний. – Нет, в том, что не всегда жалеешь, не сомневаюсь, а вот в том, что сперва думаешь – ни за что не поверю, потому что сталкивался.

– Ой, ну сколько можно припоминать мне своего референта, а? – морщусь я. – За это тоже рассчиталась вроде – нет?