Марианна Крамм - Твоя Мари. Неубиваемая

Его рука ложится на мое колено и чуть сжимает:

– Ну, согласен, я тогда переборщил.

– Не в том дело…

– Тебе всегда тяжело признавать свои ошибки, я помню, – посмеивается Олег. – Но знаешь… я понял, что мне это от тебя не нужно. Мне вообще не нужно, чтобы ты как-то менялась сверх того, что уже есть. Мне с тобой комфортно именно сейчас, когда ты такая, как есть. И ничего другого я не хочу.

– Вот потому у нас с тобой никакого Д/с и не случилось, – смеюсь я, поглаживая его руку на своем колене. – Ты не хочешь меня кроить, а я редко совпадаю с разными лекалами…

– И прекрасно, Мари. Мне и раньше было неинтересно тебя, как ты выражаешься, кроить – разве что в тех местах, которые тебе самой мешали. Согласись, в каких-то моментах стало намного легче?

– Стало, – киваю я, потому что он совершенно прав – убрав какие-то моменты в моем характере, мы оба стали гораздо лучше понимать друг друга, да и мне самой стало с собой проще.

– Значит, не все перемены к худшему, да?

– Олег, ну, ты ведь понимаешь, в чем дело. Вернее, в ком. Я менялась только потому, что ты рядом. Никто другой этого не смог.

– Просто не твои люди были, – снова смеется он.

Да. Он прав и здесь – это были не мои люди, хотя в тот момент казалось, что они близкие, хорошо меня чувствующие, понимающие. Но – нет.

Лето начинается в этом году в мае – жара нестерпимая, в квартире душно, не помогает ни вентилятор, ни открытые настежь окна, ни плотные шторы на них. Возможности куда-то уехать нет, приходится терпеть. В конце июня Олег берет отпуск, и мы на неделю переезжаем на дачу, благо, Денис работает и обещал приехать только в субботу.

Первые два дня по ночам идет дождь, и от стука капель по крыше почему-то становится спокойно и уютно. Мы лежим в полной темноте, обнявшись, и Олег тихо читает мне на ухо какие-то японские стихи. Он специально не включает уличное освещение, чтобы свет от фонаря не лупил в окно сквозь шторы. В темноте все кажется каким-то другим, совершенно непохожим на то, как оно выглядит при свете, и это подогревает ощущения. Даже экшн в темноте другой…

Во вторую ночь Олег одним ремнем уделывает меня так, что я едва не теряю сознание, а к спине невозможно прикоснуться. Сплю на животе, и когда рано утром Верхний по привычке решает взять свое, это «свое» воет на всю дачу от его прикосновений.

– Однако…– ржет Олег, откатившись от меня. – Не припомню за тобой с утра такой бурной реакции.

– Сама удивляюсь, – пытаюсь перевернуться на спину и снова вскрикиваю: – Что это было вообще?

– Не знаю, Мари, спина красная, конечно, но без просечек, – он осторожно касается кожи кончиками пальцев, и она покрывается мурашками.

– Значит, все дело в голове…

– У нас всегда все дело в твоей голове, – он целует спину, спускаясь губами ниже, и я чувствую, что сейчас забуду о боли и неприятных ощущениях. – Нет, все, все! – он вскакивает на ноги и делает несколько энергичных взмахов руками, чтобы разогнать кровь и переключиться. – Пойду бегать, а ты полежи еще, шесть часов всего. Кофе сварить?

– Не надо, – бормочу я, утыкаясь лицом в подушку и обнимая ее руками.

Олег набрасывает на меня одеяло и уходит вниз, прихватив шорты и беговые кроссовки.

Неделя проходит как-то незаметно и очень спокойно – днем жара, я валяюсь в гамаке под березами, Олег там натянул еще тент, чтобы мне доставалось как можно меньше солнечных лучей, и я с комфортом читаю книги или листаю сайты в интернете.

Сам же Олег успевает подправить крыльцо у бани – у Дениса никак нет времени на это, пытается разобрать что-то в гараже, но это бесполезно, у Дениса там вечный бардак, в котором он прекрасно ориентируется.

В остальное время мой Верхний валяется на покрывале неподалеку от моего гамака и пытается читать. Но его то и дело дергают телефонными и видеозвонками, он со вздохом откладывает книгу и подолгу что-то кому-то втолковывает то по-русски, то по-китайски. Китайский, кстати, звучит намного мягче японского, но в устах Олега и он иной раз выглядит устрашающе – интонации, что ли, такие, или просто голос и манера говорить. Я же наблюдаю за ним и думаю, что могла бы, наверное, вот так провести остаток жизни – просто глядя на то, как он разговаривает по телефону.

В четверг приезжает Костя – он возвращается домой из очередной поездки, решил заскочить и к нам. Встречать его в город Олег не поехал, сказал – не маленький, не заблудится. Костя приезжает часов в одиннадцать, когда я сижу на веранде за столом, пью кофе и пытаюсь посчитать суммы за электроэнергию для всех арендаторов. Передо мной ежедневник, ручка и кофейник, у левой руки – пепельница и чашка кофе. За несколько лет периодически возвращающихся парезов я наловчилась одинаково хорошо владеть обеими руками, разве что не могу писать левой, это все-таки сложнее. Но закурить, взять чашку или нарезать что-то могу запросто.

Костя вваливается на веранду, на ходу стягивая куртку:

– Уф, жарища… Привет, Мари, – наклоняется и небрежно чмокает меня в щеку. – Выглядишь хорошо, сразу видно – отдыхаете.

– Да кто как… – киваю на ежедневник с рядами цифр. – Никак не досчитаю, наказание просто…

– Ну, не буду мешать, работай. Загоню коня да ополоснусь немного, весь в пылище.

Со двора орет Олег:

– Кот! Ну, где залип-то, давай загоняй, ворота нараспашку!

Костя качает головой и усмехается:

– Ни секунды без распоряжений, что за человек… даже тут начальник.

Он выходит на крыльцо, снимает там серую майку, бросает на перила и идет на улицу, закатывать мотоцикл во двор.

– Дальше поставь, а то завтра Дэн приедет, чтобы ему было, куда парковаться, – подсказывает Олег.

– У вас тут что, вечеринка планировалась?

– Нет, какая вечеринка… Он на выходные только может подскочить, работает же, сейчас лето, все в отпусках, вот он и берет свое и чужое. Собрался в августе куда-то лететь, денег хочет подзаработать.

– А-а, – тянет Костя. – Один приедет? Или с девахой этой… как ее… Лера, что ли?

– С ней, – коротко бросает Олег, и я слышу, как скрипят ворота, и лязгает засов.

– Она не гоняет больше?

– Нет вроде. По городу ездит – у нас тут, сам видишь, иной раз быстрее на байке, чем на машине. Я если б мог, тоже бы ездил.

– Ага – в цивильном на «харлее» самое оно, – ржет Костя. – Ты, братан, пафосный для этого слишком, работа тебя таким сделала.

– Ну, слушай… кто что умеет…Ты в баню пойдешь или в душ? Там вода нагрелась за эти дни.

– В душ лучше, не хочу по жаре еще и в баню, годики не те уже, – смеется Костя.

– Ну, в баню тогда завтра сходим, как Денис приедет, все равно топить будем. Иди тогда, я пока перекусить на кухне соберу, чтобы Мари не мешать, она работает.

– Вы мне не мешаете, – громко говорю я, обрадованная возможностью отложить ежедневник и ненавистные цифры вместе с калькулятором.