Марианна Крамм - Твоя Мари. Неубиваемая

– Ну, меня-то что бояться? У меня нет привычки обращать внимание на чужих женщин.

– Ты вообще неправильный.

– Зато ты у меня образец тематического счастья, – хохочет он, целуя меня куда-то за ухо. – Нашли друг друга…

– Не хочу думать, что было бы, если бы случилось иначе, – бормочу я ему в подмышку.

– Не думай, зачем? Ведь все сложилось так, как сложилось, мы вместе, нам хорошо. Ведь хорошо?

– Я ненавижу, когда ты это спрашиваешь. Так только неуверенные в себе мужики делают.

– Что, и Денис так спрашивал? – смеется Олег.

– Каждые три минуты. Знаешь, как меня это бесило?

– Догадываюсь. Ну-ка, погоди… – он высвобождается из моих рук и встает. – Пойду, дров подкину.

Я тоже иду в баню, закрываю дверь на задвижку и ложусь на диван в предбаннике. Олег возится с печкой и дровами, поворачивается и видит закрытую дверь и меня:

– Однако… ну-ка, юбочку задери повыше… еще… спиной ко мне, на колени, – пока я разворачиваюсь на диване и встаю к спинке, подобрав одной рукой юбку, как было велено, слышу, что Олег вынимает ремень из джинсов. – Раздевайся. Нет, погоди… только майку, юбку оставь и так держи.

Я не удивляюсь и никак не комментирую – сегодня совершенно нет настроения и желания спорить или сопротивляться. И потом – ну, это же Олег, он никогда ничего дикого не сделает. Снимаю футболку, поворачиваюсь:

– Белье?

– Стринги оставь.

Что-то новенькое… обычно он любит совершенно обнаженное тело, белье ему нужно только в первые три минуты, потом – уже нет. Ей-богу, сегодня странный день не только у меня…

Возвращаюсь на диван, зажав в одной руке подол задранной юбки, а другой берусь за спинку.

– Голову наклони вниз… не так… – рукой он сам нагибает мою голову, упирая ее в спинку дивана. – Во-от… – слышу, как он делает шаг назад и размахивается.

Ремень сперва ложится на спину как-то мягко, почти неощутимо, но с каждым ударом становится все больнее. Я скольжу за ремнем, когда Олег оттягивает его назад, от этого немного легче. Он всегда бьет меня только по спине – такой уговор, и эта боль нравится мне в последнее время едва ли не больше, чем, допустим, эффект от «кошек» или кнута. Когда из моей груди начинают вырываться непроизвольные вскрики, Олег, нанеся еще несколько ударов, бросает ремень на пол и подходит ко мне, кладет на спину руку:

– Отлично… стринги сдвинь в сторону. Та-ак… – его рука проникает внутрь, совершает несколько движений. – Ммм… хорошо… выше юбку подними… вот так… – вынимает руку и входит, придавливая меня к спинке дивана. – Потерпи, я быстро… – хрипит он мне в ухо.

Какое там – «потерпи»… я, видимо, вскрикиваю слишком громко, потому что он зажимает мне рот рукой…

– Ш-ш-ш… да что ж такое с тобой происходит-то…

Хороший вопрос! А главное, ответ на него вполне очевиден…

Олег подхватывает меня на руки, сдирая юбку, и несет в баню. Там жарко, тело моментально становится горячим и влажным, и иссеченной ремнем спине совершенно не комфортно. Он укладывает меня на нижнюю полку и наливает в таз воду. Лежу лицом вниз и даже дышать боюсь – жарко, кажется, что от одного вдоха сгорят легкие. Олег выливает на меня воду, но легче не становится.

– Ох, развезло тебя… – смеется он. – Сама-то выйдешь?

– Выйду… – язык заплетается.

– Куда ты выйдешь… полежи на диване, я ополоснусь быстро.

Падаю на диван вниз лицом, даже не заботясь накрыться хотя бы полотенцем – какой смысл, дверь заперта.

Из бани еле выхожу – мало того, что перегрелась, так еще накрыло приходом от порки. Олег посмеивается, придерживая меня, чтобы не упала:

– Сейчас все решат, что я садист.

– А ты стесняешься, что ли?

– Очень! – ржет он, крепко держа меня за локоть.

Первое, на что натыкаюсь, войдя в дом, взгляд Дениса. Он всегда четко знает, что именно сейчас мы занимались сексом или катали, то ли по выражению моего лица определяет это, то ли по запаху. Я сразу вспоминаю, как Лерка мне как-то рассказывала, как он говорит об этом – мол, аж в глазах плещется у нее. Да и черт с ним, с Денисом, пусть знает…

– Мы тут на диванчике полежим, никто не против? – невозмутимо произносит Олег, который, как и я, тоже видит напряженного Дениса и отлично понимает причину этого напряжения.

– Да можете вообще ни в чем себе не отказывать, – фыркает Денис, беря сигарету.

Лера вынимает из духовки пирог, накрывает полотенцем. Стол уже накрыт, все готово к позднему обеду, но я даже думать не хочу о еде – чувствую себя вывернутой наизнанку. Олег, развалившийся рядом со мной на диване, наклоняется и шепчет мне на ухо, чтобы никто больше не слышал:

– А ты знаешь, что у женщины, которую стегают ремнем, и у женщины, которую только что трахнули, абсолютно одинаковое выражение лица?

– А когда с ней делают это одновременно, какое у нее выражение лица? – обнимая его за шею, бормочу я.

– Такое, как у тебя сейчас, – его губы скользят по шее вниз, но Олег мгновенно останавливается, вспомнив, что мы не одни.

– Мы есть-то будем сегодня? – зло спрашивает Денис, метнув в Леру взгляд, в котором еле сдерживаемое раздражение.

– Так садитесь, накрыто же, – произносит она, и я замечаю, как она почти незаметно, как-то инстинктивно оказывается ближе к сидящему за столом в углу Косте.

Вот это совсем зря – если Денис тоже заметил, Лере не поздоровится, Дэн терпеть не может, когда его женщина совершает какие-то телодвижения в сторону других мужчин. Он сам легко может в экшене поделиться ею – но она не имеет права даже посмотреть на кого-то. Костя, конечно, ни сном, ни духом – но это не послужит Лере оправданием, если у Дениса сгорит предохранитель.

– Олежка, можно, Мари со мной рядом сядет? – зычно спрашивает Кот.

– Если не будешь звать меня Олежкой, то она с тобой и покурить потом выйдет, – смеется Олег.

– Олег Николаевич, так вы не возражаете? – паясничает Костя.

– Не возражаю.

Я сажусь между Костей и Олегом, Лера оказывается между Олегом и Денисом – стол придвинут к окну, всегда так стоит, когда народа не больше шести человек.

Дэн с Котом достали бутылку водки, Лера отказалась, а мне Костя наливает бокал вина, предварительно вопросительно глянув на Олега.

– Что ты на меня-то смотришь? Она совершеннолетняя.

– Да у вас тут не разберешь, что можно, а что нельзя, – смеется Костя, занося бутылку над моим бокалом.

– Тормози, – произносит Олег с нажимом, и Костя согласно кивает:

– Понял, умолк.

Я вдруг вижу, что Лера наблюдает за нами с любопытством и еле сдерживается, чтобы не сказать колкость. Ну, мне-то не привыкать, а вот Костя будет неприятно удивлен.

И она терпит весь обед, срывается только когда начинаем убирать посуду. Олег прилег на диван, переписывается с кем-то из партнеров, Денис, отодвинувшись к двери, курит. Костя попросил чаю, и я беру чашку и коробку с заваркой.