Елена Васильева - Ветреное лето

– Мне только Илью увидеть! Он же вернулся, да?

– Вернулся, но пробыл у нас совсем недолго, чуть больше часа назад, а потом снова уехал, – ответила его бабушка.

– Как?! Уехал? – непонимающе переспросила девушка.

На крыльце показался Стас Назарович, он громко усмехнулся и так же громко и радостно поприветствовал девушку:

– Проходи, Зосинька, проходи! Мы с Лялечкой как раз чай собрались пить. Лялечка ватрушек настряпала, смачные, пальчики оближешь. Пойдём с нами к столу!

Соня улыбнулась, дедушка Ильи всегда называл её на свой украинский манер – Зося, вместо Сони, но девушка не возражала, ей это нравилось. Так ласково и тепло это звучало.

– Нет, спасибо. Я уже позавтракала, мне бы только Илью увидеть… – произнесла она с сильно бьющимся от волнения сердцем. Она не могла поверить, что он был здесь всего какой-то час назад и не зашёл к ней в дом, чтобы её увидеть! Хотя… возможно он решил, что ещё рано и не посмел её будить? Но он всегда знал, что она как жаворонок с зарёй просыпается. Какое-то смутное, ещё неосознанное, тревожное волнение поселилось в душе, но Соня продолжала стоять и улыбаться Стасу Назаровичу и Анастасии Сергеевне.

– Так он сказал, что к вечеру приедет, часам к восьми, не раньше. А ты, красуня, соскучилась, утерпеть не можешь? – Стас Назарович засмеялся громче, – Так это понятно, дело молодое! Но, серденько, раньше вечера не получится вам свидеться, дела у него. Таки до вечера живи спокойно, не майся як шалёна.

– Да… Да… Хорошо… – дрожащим голосом проговорила Соня и выбежала со двора. Назад шла тоже быстро, придерживая ладонь на груди, пытаясь замедлить биение отчаянно рвущегося из груди сердца. И ничего, и никого перед собой не видела, с ней здоровились пару раз, она машинально отвечала, но при этом не видела лиц тех, кто ей встречался и кому она отвечала на приветствия. «Точно – шалёная», – подумала она про себя, придя домой и взглянув на себя в большое зеркало над старым комодом. Глаза горят, щёки пылают, волосы растрепались… И как дожить до вечера? Разве она сможет? Разве это вообще возможно?!

Но примерно через час она немного успокоилась, пришла в себя, и способность мыслить здраво снова вернулась к ней. За окном ярко светило июньское солнце, щебетали птицы на густых зелёных ветвях тополей, небо блестело такой синевой, что вызывало резь в глазах, и Соня решила пройти прогуляться к реке, чтобы быстрее скоротать время.

Конечно, купаться ещё очень холодно, но так хотелось ощутить приход раннего лета – увидеть жёлтое поле одуванчиков, услышать шум реки, полежать в траве, глядя на бегущие по ясному летнему небу белые облачка. День обещал быть тёплым, манил предстоящей радостью.

Сразу за околицей вдоль просёлочной дороги начинались одуванчиковые поля. Здесь, на севере, эти маленькие, но такие яркие солнечные вестники весны зацветают не в мае, а только в начале июня и считаются уже не весенними, а летними цветами. Летние первоцветы усыпали поляны ярко-жёлтыми шапочками, и от этого всё, возле чего они росли, приобретало праздничный летний вид: и старая покосившаяся изгородь, и большие пыльные валуны у дороги, и давно некрашенный с облупившейся старой краской дом Альбины Петровны Павловой. Дом Павловых был последним у дороги, после него шли луга, и бежала тропинка в низину, там, где шумел быстрый перекат горной реки. Именно туда и направилась девушка, на ходу снимая туфли и распуская волосы. Лёгкие локоны легко заскользили по плечам, освобождаясь от плена заколок-шпилек. Соня встряхнула головой, и белый каскад локонов рассыпался по плечам и спине. Девушка вдруг вспомнила, как в последний раз, когда они виделись на перроне вокзала, Илья гладил и перебирал в своих пальцах её длинные волосы. Ей тогда безумно это нравилось и даже хотелось плакать ещё горше, лишь бы только он продолжал эту безумно нежную и приятную ласку. Вот… Она опять думает о нём, на что бы не глянула, что бы по пути не увидела, все думы её возвращались к нему одному, и она томилась от ожидания предвкушения радости – встречи с ним.

Соня нагнулась и сорвала махровую жёлтую головку одуванчика и вспомнила, как в детстве они с Дашей любили есть эти цветы. Нежные и сладкие, но когда пожуёшь их подольше, они начинают горчить. А бабушка Полина варит из этих жёлтых головок варенье. И когда Соня с Дашей собирали головки одуванчиков на варенье, то наедались этих цветов так, что во рту горчило. А когда спустишься ниже к реке, то не доходя до берега пару метров, увидишь кусты дикого шиповника. Шиповник так густо растёт по речному берегу, что когда цветёт, источает нежный сладкий аромат, на который летят осы и шмели. Но сейчас он ещё не цветёт – рано. Начинает цвести рясно и пряно только в середине июня. Листочки его цветов, нежные и тонкие, девочки срывали и тоже ели. Эти цветы пахли розами и были сладкими.

Соседка Альбина Петровна, увидев, что девочки любят срывать и есть цветы, предостерегла:

– Не все цветы срывайте, девоньки. Особенно не трогайте маленькие беленькие цветочки, очень красивые, похожие на крохотные лилии или колокольчики, растут они на стебле рясно, внимание к себе привлекают, а если увидите рядом чёрные ягодки, то тем более не трогайте. Беладонна эта, растение очень ядовитое и опасное. Когда я была маленькая, то помню, что всегда есть хотела. Время тяжёлое, голодное – война шла. Мы каждый день прибегали к железнодорожному мосту, по нему составы шли с военной техникой. Мы эти составы провожали, стояли под мостом и руками машинистам махали, а на обратном пути по лесу шли и собирали всё, что только есть можно – ягоды, листья, почки, коренья, лук и чеснок дикий – черемшу, даже кору жевали. И вот как-то мне на тропинке цветочки попались – маленькие, беленькие, пахнут приятно и сладкие на вкус. Их я с голодухи-то и наелась. А как домой пришла, меня затрясло всю как в ознобе, температура поднялась и судороги. Металась как в лихорадке, в бреду, ничего не помню. Мать за фельдшером побежала. Хорошо у нас фельдшер грамотный был, пожилой такой мужчина Давид Янович, он сразу спросил у подружек, что я ела. И они рассказали, мол, цветочки такие беленькие, маленькие, красивые и сладкие. Он сразу смекнул, что к чему. Спас он мне жизнь тогда, если бы не он, сама не выкарабкалась бы. Так что не всё можно есть, что сладкий вкус имеет. Хотя большинство ядовитых растений горчит, этим и предупреждает – не ешьте, опасно. Только не беладонна, не дурман-трава. Сладкая она, потому и для детей очень —очень опасная.

Маленькую Соню так тогда потряс этот рассказ, что незнакомые цветы трогать она остерегалась. А вот эти милые жёлтые одуванчики можно и трогать, и кушать, собирать в букеты и плести венки. А чуть позже, когда они отцветут, и на месте весёлых жёлтых шапочек появятся седые невесомые шары, их так интересно сдувать и отправлять в путешествие по лугу множество маленьких парашютиков-семян.