Анна Жнец - Мои волки. Любовь истинная и нет

– Я хочу установить некоторые правила. Уверен, Элен меня поддержит.

От меня не требуют ответа, и я молчу, чувствуя себя куклой для тайных игр двух мальчишек.

– Во-первых, никаких поцелуев, – тон Гора резкий, категоричный, не терпящий возражений. – Во-вторых, никакого орального секса между тобой и Элен.

Щеки покалывает от прилившей крови. Стыдно! Боги, как стыдно! И неприятно оттого, что Гор не предлагает мне принять участие в разговоре, а обсуждает эти важные пикантные вещи так, словно в комнате меня нет.

Эштер кивает, но мой жених по-прежнему повернут к креслам спиной и не видит реакции на свое заявление. Не видит, как меня корежит от неловкости.

– И сзади ее брать буду только я.

Упоминание анального секса заставляет напрячься всем телом. Обязательно ли тройничок подразумевает близость такого рода? Я согласилась на групповушку, а не на то, чтобы меня поимели в задницу. Гор знает о моем страхе.

Впервые за вечер я чувствую, как внутри закипает раздражение, почти ярость. И эта эмоциональная буря закручивается и закручивается, растет и растет, готовая обрушиться на голову жениха.

Я не хочу выглядеть истеричкой, не хочу испортить образ идеальной невесты. Отчаянно пытаюсь натянуть обратно маску прогрессивной любовницы, с радостью встречающей любые эксперименты в постели, но не справляюсь. Ничего не могу с собой поделать. Взведенная пружина в моей груди слишком долго была в напряжении и теперь распрямляется со свистом.

Я вскакиваю на ноги, привлекая к себе внимание, и бросаюсь к двери, прежде чем Гор успевает спросить, что случилось.

Что случилось?

А то, что моего мнения не спрашивают и весь разговор я ощущаю себя невидимкой. Мне действительно нужно время. Время морально подготовиться к предстоящей близости. Эштер, посторонний мужчина из чужой стаи, это понимает, а Гор, мой жених, мой возлюбленный, почему-то нет.

Впервые я чувствую этот запах три месяца назад, когда Гор, мой университетский приятель, входит в прокуренное помещение бара, где мы договорились встретиться. Не сразу, далеко не сразу я понимаю, что происходит. Почему волосы на руках электризуются, а член в штанах становится каменно твердым. По комнате плывет аромат, от которого мой зверь делает стойку и начинает голодно подвывать. Рот полон слюны, набухший член рвется из джинсов, возбуждение причиняет дискомфорт, почти боль. Как полный придурок, я сижу за барной стойкой, смотрю на приближающегося Гора и спрашиваю себя:« Какого черта?» Какого черта происходит? Что со мной? Откуда этот запах? Почему мой волк так остро на него реагирует?

А запах тем временем разливается в воздухе, густой и пряный. Пробивается сквозь дымный флер. Даже вонь сигарет и алкоголя не могут его заглушить. В тесном помещении накурено, дух стоит такой, что человек, вошедший с улицы, со свежего воздуха, сначала пошатывается и только потом двигается дальше в поисках свободного места. И тем не менее аромат женщины – да-да, это аромат женщины, сексуальной здоровой самки – обрушивается на меня и оглушает. Это как сход лавины. Как камнепад в горах. Как контузия. Как крушение самолета, в который ты сел, не подозревая о грядущей катастрофе. Дьявол проклятый, это как врезаться в фуру на полной скорости! Бах! И нет тебя. Размазало. Смяло.

Чем ближе Гор подходит, тем сильнее становится запах. К тому моменту, как приятель опускается на соседний стул, я уже понимаю весь масштаб трагедии. Этот сладкий, будоражащий аромат исходит от его пальцев, которые – будь я проклят, если ошибаюсь, – пару минут назад побывали в женщине. С кем там Гор сейчас встречается? Последние пять лет меня не было в стране – эта наша вторая встреча с приятелем после того, как я вернулся из Эверского леса, где налаживал связи со стаей рыжих волков. В прошлый раз от Гора не пахло женщинами.

– Прости, задержался, – друг смотрит на часы. – Элен попросила отвезти ее в салон на какой-то шаринг, шмаринг, шваринг… короче, на свои дамские штучки.

Я отрешенно киваю и вижу их обоих в машине: Гора и его самку, чей аромат сейчас чувствую. Словно фильм смотрю. Одна рука Гора на руле, управляет автомобилем, вторая – опускается девчонке на колено, скользит выше, под короткую юбку. Элен – так зовут волчицу – раздвигает ноги, позволяя пальцам проникнуть под трусики, погрузиться в мокрое нутро.

Гор не успел помыть руки, влага девчонки высохла на его пальцах, и теперь запах женских соков заставляет моего волка бесноваться. Хищник внутри требует взять чужое. Украсть. Присвоить. Забрать.

«Мое, мое», – пульсирует в голове. Мне надо в уборную – поправить разбухший член в штанах: сидеть неудобно, головка обнажилась от крайней плоти и болезненно уперлась в ширинку.

– Сейчас вернусь, – говорю я и допиваю заказанное пиво в два глотка. А потом обхожу столы, устремляюсь к темному коридору за лестницей. Сбегаю. От запаха, срывающего крышу. От мыслей о чужой самке. От желания побиться головой об стену или броситься на Гора с безумным требованием отдать мне его женщину.

Там, в грязном сортире, я долго мою руки под холодной водой. Сердце бухает. Пальцы дрожат. Почему мои чертовы пальцы так дрожат?

С облегчением я расстегиваю ширинку и выпускаю наружу перевозбужденный член. Его вид пугает. Головка покраснела, раздулась и блестит влагой. На трусах мокрое пятно от смазки.

«Ты знаешь, – говорю я себе. – Знаешь, почему этот запах на тебя так действует что означает такая реакция».

Хочется, подобно страусу, спрятать голову в песок и притвориться дебилом, ничего непонимающим, не умеющим делать выводов, не способным сложить два и два. Только волк не позволит. Он собирается получить то, что полагается ему по праву. Даже если ради этого придется пожертвовать многолетней дружбой.

«Ты знаешь», – повторяю я своему отражению и, скривившись, заправляю стояк в штаны. А потом возвращаюсь к Гору, всеми силами пытаясь не выдавать смятения.

* * *

Об этой волчице мне не известно ничего, кроме имени, – кроме имени и того факта, что она принадлежит другому альфе, моему давнему приятелю с университетских времен.

Элен.

Я никогда не видел ее лица. Даже на фотографии. Не знаю, какого цвета у нее волосы, какого оттенка становится шерсть, когда девчонка обращается в волчицу. Скорее всего, белой или серой, как у всех представителей ее клана.

Чужая самка из чужой стаи.

Вожак не отдаст ее, даже если я сумею доказать, что она – моя истинная. У северных волков странные и нелепые законы. Просто варварские. Их женщины не путаются с волками из других общин. Не имеют права голоса, не принимают решений, не нарушают традиций.

Гор не отдаст свою девушку. Он, черт побери, собирается сделать ей предложение. Моей истинной!