Анна Жнец - Елена для демона и дракона

Я проснулась от странного шороха. Нет, не так. Меня разбудило прикосновение к щиколотке, а загадочные звуки я услышала после и испуганно подскочила в постели. Со мной говорила темнота.

– Ш-ш-ш, – прошептало нечто.

Я помню, что инстинктивно потянулась к выключателю, но не нащупала его в темноте. Взглянула на часы. Красные цифры на табло показали двойку и три нуля.

– Не бойся, – сказала темнота, а потом посмотрела на меня оранжевыми глазами.

Полагаю, настал момент, когда по всем законам жанра мне следовало закричать от ужаса.

И я уже открыла рот, но…

– Кто ты такой, Хаос тебя дери? – раздался еще один мужской голос.

Скрипнул ламинат рядом с кроватью. В кромешном мраке – шторы на окнах были задернуты, а фонари на улице не горели – я почувствовала, как прогнулся матрас. И вот на постели нас было трое. Я, неизвестный с оранжевыми глазами и кто-то еще.

От шока я онемела. Крик застрял в горле.

«Должно быть, сон», – подумала я и, успокоенная этой мыслью, закрыла рот. Другого объяснения не находилось.

Тем временем в темноте события стремительно развивались. Матрас качнулся, перед лицом мелькнула тень, и раздался глухой удар.

– Убир-р-райся!

Чье-то тело свалилось на пол и потянуло за собой накрывавшее меня одеяло.

– Что ты здесь забыл? Она моя!

«Она? Кровать?»

– Моя законная пара!

«Нет, не кровать».

– Это мы еще посмотр-р-рим, демон!

«Демон?»

Я снова попыталась нащупать на тумбочке шнур от настольной лампы и добраться до выключателя. Сон был чудны́м даже для моего больного воображения.

– Ты не имеешь права! Никто не может посягать на избранницу демона!

«Избранницу?»

– А, заткнись!

Матрас спружинил, освобожденный от лишнего груза. Второе тело упало на первое, и на полу послышалось копошение.

– Я тебе кр-р-рылья пер-р-реломаю!

«Крылья?»

Я лихорадочно шарила по тумбочке в поисках выключателя. Наконец палец нащупал кнопку. Свет залил спальню, и я застыла, шокированная открывшимся зрелищем.

На полу рядом с кроватью лежал сногсшибательно красивый брюнет в черной рубашке, на которой не хватало пуговиц. Сверху сидел другой потрепанный красавец и душил первого с самым злобным выражением лица. Оба отвлеклись от своего занятия и, как по команде, посмотрели в мою сторону. У того, что лежал на полу, из разбитой губы текла кровь. У сидящего сверху наливался фингал под оранжевым глазом.

– Любимая, – прохрипел брюнет с пережатым горлом.

Его соперник яростно зарычал и стукнул несчастного затылком о ламинат.

На этом мое сознание помахало ручкой.

Это место называлось «куда мы, тьма подери, попали?» Так обозначил наше местоположение красноглазый брюнет. Второй мой спутник от этих слов прищурился и поджал губы. Я оглядела сумрачный лес, посреди которого стояла в синих пушистых тапках, и решила, что сон продолжается. И даже возгордилась своим живым воображением: не каждая голова способна генерировать такие фантазии.

Некоторое время назад я очнулась на холодной земле, мокрая от росы и облепленная опавшими листьями. Логика вкрадчиво подсказала: что-то не так. Я отчетливо помнила, как теряла сознание в объятьях мягкой постели, а значит, самым неудачным вариантом приземления должен был стать пол рядом с кроватью. Но когда я отличалась везением?

Не пол. Определенно. И не моя комната.

Под ногами хрустели ветки. Сверху капало. Среди деревьев было темно, но за пологом листьев виднелся кусочек серого неба. Значит, не вечер – день, только пасмурный.

– Елена, – раздался мягкий баритон рядом с ухом.

Ко мне обращался один из моих похитителей.

– Волей судьбы мы оказались здесь, в незнакомом мире, в компании этого отвратительного существа…

– Сейчас вломлю, – отозвалось отвратительное существо, и брюнет потер саднящую скулу.

– Позвольте объяснить вам, любезный… – начал он, но любезный не позволил – бросился на него с кулаками и повалил на влажные ветки.

Мужчины катались по земле, осыпая друг друга ударами, я же прикидывала, разнимать дерущихся или нет? В конце концов решила: раз это сон, пусть дерутся, мне не жалко.

А они были хороши, похитители из моего сна. На этот раз сверху оказался брюнет. Рубашка на его груди разошлась, растеряв последние пуговицы, и открыла взгляду божественно мускулистый торс. Твердый живот напрягался. Отчетливо обозначались кубики пресса. Мужчина замахивался для удара, и черная ткань рубашки натягивалась на широкой спине. Длинные волосы растрепались. Кровь из разбитой губы пачкала подбородок. В красных глазах бушевал огонь.

Второй, на земле, тяжело дышал, закрывая лицо от кулаков соперника. И что это было за лицо! Скулы, как бритвы, – можно порезаться, глубокие тени под ними, контраст белой кожи и широких угольных бровей. Серебристые волосы собраны в косу. В них запутались травинки и листья. На впалой щеке пятно грязи. Еще одно – на белой рубашке под некогда элегантным плащом.

– Никто не смеет посягать на собственность демона! – прорычал брюнет, врезаясь костяшками пальцев в скулу светловолосого.

«Собственность демона? Какая собственность? Какого демона? – я топталась под вязом, не зная, что делать. – Они же сейчас поубивают друг друга! Может, стоит вмешаться?»

– Как ты меня достал! – незнакомец с косой тщетно пытался сбросить с себя брюнета.

И тут у меня начались галлюцинации. Натуральным образом. Я увидела хвост. Он возник из ниоткуда, вырос из земли, как гигантский древесный корень. Гибкий мускул с изумрудными чешуйками и симметричными шипами на конце.

Ахнув, я зажала ладонью рот и попятилась под прикрытие толстых веток. Остановилась, упершись спиной в шершавый ствол вяза.

«Что… что это такое?»

Хвост обвил брюнета, словно исполинский доисторический змей. Тело, стиснутое мускулистыми кольцами, поднялось в воздух. Сдавленный мужчина дергался и хрипел, тщетно пытаясь вырваться из железной хватки. Красивое лицо посинело. Рот судорожно открывался.

Я не хотела, чтобы на моих глазах кого-то убили (даже во сне), а потому в панике закричала:

– Хватит! Отпусти его! – но сделала только хуже.

Услышав мои мольбы, светловолосый прищурился. Крылья тонкого носа затрепетали, и объятия бронированных колец стали крепче. Воздух вокруг незнакомца с косой подернулся рябью, точно расплылся от летнего зноя, и по телу пронеслась отчетливая волна дрожи. Конечности выгнулись, неестественно вытянулись, меняясь. Кожу разрывали вырастающие чешуйки-пластины.