Анна Жнец - Елена для демона и дракона

Новости? Да этот демон над ней издевается!

Тем временем мужчина подцепил из корзины яблоко, попробовал и скривился.

– Фу, гадость какая.

Глаз Риэль дернулся, и она накрыла веко рукой, пытаясь справиться с нервным тиком. Ритуал, повторяющийся изо дня в день, не меняющийся от года к году: демон приходил, справлялся о новостях, брал из корзины яблоко и, надкушенное, оставлял на ее столе.

– Прошу прощения, что отвлекаю, но мне бы хотелось узнать, не родилась ли еще моя избранница?

Каждый день. Одно и то же.

Пифия медленно выдохнула и уже собралась разразиться гневной тирадой, но вспомнила, чем закончилась прошлая, и стиснула зубы. Пятьдесят лет назад она пыталась донести до него смысл слово «навязчивость». Потом кричала и даже – о ужас! – швырялась яблоками. Просила приходить хотя бы через день. Без толку. Выслушав ее вопли, демон стирал с лица фруктовую мякоть (крепкий у него череп) и снова как ни в чем не бывало спрашивал:

– Новости есть?

Совершенно непрошибаемый тип.

Риэль понимала: жизнь без избранницы тяжела, но разве это повод портить ей нервы с утра пораньше?

– Ничего не изменилось, – ответила пифия, стараясь держать себя в руках.

На этом вопросы предсказуемо не закончились.

– Уверена?

Нет, она больше не могла этого выносить!

– Абсолютно.

«Спокойно. Вдох-выдох, вдох-выдох».

Надо было послать его сразу. Еще когда, печальный до невозможности, он почему-то подошел именно к ее столу и обратился с просьбой.

«Бедный демон, – подумала она тогда. – Как они страдают в ожидании своих пар».

Могла ли Риэль предположить, что с того момента страдать они будут вместе?

– Будь любезна, проверь в зеркале еще раз. У меня предчувствие.

«Десять, девять, восемь, семь…»

Пифия разжала кулаки.

Она знала: получив ответ, демон не уйдет. И после того, как она выполнит его просьбу, не уйдет тоже. Будет нудеть и нудеть под ухом, пока она привычно не сорвется на крик, привлекая внимание соплеменниц. За глаза ее уже называют истеричкой.

Демон ждал. Терпения ему было не занимать. Вздохнув, пифия посмотрела в зеркало – и тут обычный, набивший оскомину сценарий нарушился.

– Хм. Да, – сказала Риэль. – Да, она родилась. И знаешь, похоже уже давно. Запоминай адрес.

Дракон спал, и рассчитывать на его помощь не приходилось. Кроу приближался. Я, конечно, не была специалистом по демонической мимике, но в мужчинах кое-что понимала. Если похотливую улыбку и масленый взгляд еще можно было списать на мое больное воображение, то расстегнутая рубашка – определенно недобрый знак.

Ой, это что, клыки под верхней губой?

– Я замужем, – привела аргумент, когда Кроу опустился на колени, нависнув надо мной.

Демон поиграл бровями. Шутки в сторону. Играющий бровями демон – зрелище не для слабонервных.

А потом он взял и расстегнул пуговицу на брюках.

– Сейчас закричу, – в последней надежде я кивнула в сторону дракона, спящего у костра. Интересно, услышит?

К моему облегчению, слова возымели действие, и демон задумчиво поскреб подбородок.

– Приношу извинения, – сказал он, застегнув ширинку. – Сдается мне, я не с того начал.

– Да уж, мягко говоря.

Не знаю, может, это параллельный мир так странно на меня действовал или, падая, я и правда ударилась головой, но страха не было. Я чувствовала себя словно после двух бокалов шампанского. Немножко пьяной и неуязвимой перед любой опасностью. Происходящее казалось игрой, забавным розыгрышем, который снимали на скрытую камеру.

– Позвольте объяснить, – сказал демон, помогая мне выбраться из одеяльного кокона. – Вы, Елена, моя избранница, и мне нужна ваша помощь.

Помощь? Какая помощь могла понадобиться этому инфернальному красавчику с кубиками на прессе? Рубашка демона была расстегнута. Я проследила взглядом дорожу темных волос, сбегающую от пупка к ремню низко сидящих брюк, и мысленно примерила на себя роль спасительницы. Почему бы и нет? Заниматься благотворительностью приятно, полезно для кармы и собственного тщеславия.

– Я не очень понимаю, о чем вы, – сказала я.

Грянул гром, и дождь загрохотал по магическому куполу еще отчаяннее. Демон вздохнул, картинно опустил плечи, и столько горечи было в этом жесте, что захотелось его утешить.

– Видите ли, у каждого демона есть человеческая пара. Единственная душа, способная…

– Да-да, это я уже слышала. Ближе к делу.

Кроу вновь печально вздохнул и как бы невзначай снял рубашку.

– Я ждал вас столетиями…

– Вы такой старый, – удивилась я.

– Древний, – поправил демон. – Так вот, Елена, вы единственная женщина, способная избавить меня от проклятия невыносимой душевной боли. И…

– А этому я зачем нужна? – перебила я, кивнув в сторону спящего дракона.

Демон заскрежетал зубами.

– Тьма его знает.

– Я и его пара тоже?

–Что? Нет! Конечно же, нет. Драконы одиночки. Они редко создают семьи. Но мы отклонились от темы.

– Да, пожалуйста, продолжайте. «Единственная женщина, способная избавить от проклятия невыносимой душевной боли», – напомнила я, преисполненная чувства собственной важности. – Что бы это значило?

– Не знаю, как точнее выразиться, – замялся Кроу.

– Что от меня требуется? – мне не терпелось ощутить себя матерью Терезой, не иначе. – Как помочь снять проклятие?

Не любила я, когда живые существа рядом со мной страдали.

– Все проще некуда, – ответил демон и отвел взгляд. – Проклятие может снять физическая близость с избранницей.

Что-о-о?!

Демон смотрел на меня грустными глазами, всем своим видом изображая страдание – проклятие невыносимой душевной боли. Но никогда ни с кем я не делила постель из жалости. Страх забеременеть, недоверие к незнакомцам, рассказы матери о маньяках, караулящих под каждым кустом, превратили меня в приличную девушку, избегающую случайных связей. Отдаться первому встречному – недопустимо, даже если этот первый встречный вышел из твоих влажных фантазий. Ни на втором свидании, ни на пятом я не готова была избавиться от одежды.

Мужу я досталась девственницей, но не сочтите меня ханжой, исполненной гордости за свою добродетель. Поймите правильно, хранить себя для любимого не было моей принципиальной позицией. Причина заключалась в другом: в школе я принадлежала к числу тех осторожных и непопулярных девочек, чьи время и круг общения тщательно контролировали родители. О степени моей неискушенности красноречиво говорил тот факт, что, дожив до тридцати лет, я ни разу – ни с мужем, ни в одиночестве – не смотрела фильмы фривольного характера. В школе и в университете никогда не ходила на дискотеки и в темное время года возвращалась домой не позже восьми. А в девятнадцать лет вышла замуж, уверенная, что встретила идеального человека. Молодость, наивность.