Сильвия Лайм - Баллада о королеве драконов. Часть 1. Дым

– С ума сойти! – воскликнула я и тут же зажала рот рукой. Но вроде никто не обратил на меня внимания, хвала Солнцеликой Деве!

Лотос довольно улыбнулся, и его бледно-голубые глаза заискрились радостью.

– Ничего особенного. Сил для этой магии практически совсем не нужно.

– Но как же так? Это же изменение свойств предмета? – удивилась я. – Я, конечно, не спец в вопросах колдовства, но слышала от соседского учителя, который иногда заглядывал к нам на чай, что это должно быть очень непросто!

– Все делает печать, – ответил Лот. – Именно поэтому такую магию и изучают лишь при замке господаря. Она очень опасна, – понизил голос он.

– И ты с ней знаком! – шепотом воскликнула я с восторгом. Тайный сговор и запретное волшебство мигом сблизили нас, разогревая кровь.

– Отец мечтал, что я пойду по его стопам, – скривился Лот, – стану рыцарем Серебряных клинков. Войду в личную гвардию господаря. Это же так почётно…

На лице собеседника появилась такое выражение, что мне захотелось немедленно закончить разговор. Лишь бы больше не видеть тоску, смешанную с болью и разочарованием. Но спустя мгновение все исчезло, и Лот улыбнулся.

– Мне кажется, эти знания должны быть закрытыми, раз их изучают только под надзором самого господаря, – продолжила я разговор. – Но наверняка они просачиваются в народ. Как, например, в твоём случае.

– Чтобы в полной мере использовать печати, нужно обладать как минимум третьим уровнем магии. А это один человек из сотни. Да и без должных тренировок все равно ничего не получится.

– Значит, у тебя тоже третий уровень? – спросила я радостно. Но почему-то взгляд Лотоса оставался прозрачно-тусклым.

– Нет, – услышала я, и все начало вставать на свои места. – У меня едва-едва первый наберется. Печать, которую я использовал, одна из элементарных. И я уже потратил на неё большую часть собственной тиаре.

– Собственной чего? – не поняла я.

– Тиаре – это такой специальный термин, – поморщился Лот, – прости, меня учил отец всем этим академическим словам. Учил, пока не понял, что это бесполезно и его сыну никогда не стать княжеским рыцарем.

– Понятно, – ответила я, заметив, что у товарища опять портится настроение. Повозила ложкой в тарелке и отвела взгляд. Мне было прекрасно известно, каково это, когда в собственном доме ты лишний человек. Может быть, даже изгой. Но почему-то теперь меня это нисколько не трогало. Не было прежней обиды или боли. Только какое-то разочарование в себе. Ведь я могла что-то изменить, исправить. Жизнь ведь моя! Но вместо этого я предпочитала плыть по течению, бесполезно страдая и ругая жестокий рок. Какая непозволительная слабость! Особенно в моем нынешнем положении.

Теперь я была твердо уверена, что больше никому не позволю решать свою судьбу. Разве что в тюрьме этот план будет трудно реализовать…

– Сейчас я и твой суп нагрею, – сказал вдруг парень, заметив мою задумчивость.

– Ну уж нет. Я видела, что тебе это нелегко далось. – На лбу у парня до сих пор блестели бисеринки пота. – Лучше я поем холодного. Да и риск это неоправданный.

Махнула рукой и взглянула в тарелку. Холодная грязного цвета жижа напоминала болото всей моей жизни. Болото, в котором я никогда ничего не пыталась изменить. Я подняла глаза на товарища и встретилась с усталым взглядом его светлых глаз. Он знал, что я права, и зажегшийся в них на мгновение ранее огонёк азарта потух.

– Нет, – вдруг вырвалось у меня. – Я сама подогрею. Скажи, что надо делать.

Лотос воровато оглянулся и улыбнулся немного удивленно.

– Но как? Я не смогу тебе объяснить. Нужно рисовать символ печати… он простой, но ты должна чётко представлять его. Это нельзя рассказать и показать просто на пальцах.

– Что-то типа огненной короны? – переспросила я, приподняв бровь. И глаза моего товарища поползли на лоб.

– Почему ты не сказала, что знакома с этой печатью? Кто учил тебя? – все это он выдохнул на одном дыхании.

– Никто. Я ничего не знаю ни о каких печатях вообще. Впервые услышала от тебя. Но, когда ты колдовал, я видела этот знак над тарелкой.

И светло-голубые глаза вдруг поблекли.

– Не хочешь говорить – не говори. – Он даже отвернулся, откинувшись назад на стуле.

– Я не обманываю тебя, – сказала я, тоже отложив неаппетитное блюдо.

– Ага. А я по ночам превращаюсь в ласточку и улетаю поболтать с русалками в Топях. – Он не верил.

– Откуда этот сарказм?

Лотос бросил на меня тяжёлый взгляд.

– Твой учитель не говорил, что руно печати могут видеть только маги четвёртого уровня? И то еле заметной рябью?

– Правда? – не смогла скрыть удивления. Видно, что-то в моем взгляде было такое, что с лица товарища пропало напряжение. – А маги пятого уровня, значит, тоже видят?

– Что видят маги пятого, никто не может даже предположить, – ответил он медленно, словно осмысляя происходящее. – Единственный известный миру маг этого уровня – Вайлар Таркон. Комендант Чертога Ночи.

– Ничего себе, – пробормотала я. – Так он может захватить власть в княжестве? Самый сильный маг в мире?

– Не думаю, – покачал головой Лот. – Один человек, какой бы он ни был сильный, не может быть сильнее армии магов. А именно такая защищает державу господаря. Несколько десятков колдунов третьего и четвертого уровня. Это невероятная мощь. Поверь, я знаю. Отец брал меня на свои тренировки.

И пока лицо моего собеседника опять не приобрело скорбное выражение, я поспешила попросить:

– Так что там с печатью?

Лот посмотрел на меня все так же недоверчиво, но ответил:

– Мысленно располагаешь печать над целью, закрываешь глаза, чтоб вспомнить очертания руна, и вливаешь в печать свою тиарэ. Ну то есть свою силу.

Я улыбнулась и всего на мгновение прикрыла ресницы, испытывая странное удовольствие от недоверия в глазах товарища. Он думал, что у меня не получится, и это будило чувство азарта.

За пеленой век всплыл из памяти образ печати.

– Кстати, почему это называется “руно”? Ведь “руно” – это же шкура? – И вновь открыла глаза. Взгляд Лота напрягся.

– Я чувствую вибрацию воздуха. Ты уже сплела руно, отвлекаться нельзя!

– Правда сплела? – переспросила я. Но в этом вопросе уже не было смысла. Я видела над своей тарелкой бледно-прозрачную корону. – О, действительно… осталось влить силу.

И я тихо и глубоко вздохнула. А на выдохе вместе с воздухом из моей груди выплеснулась чистая энергия. Я впервые видела такой направленный поток. И он мгновенно впитался в круглую бляшку печати, превратив её в эфирную золотую монету.

У меня никогда не получалось ничего подобного… Сейчас же мою радость было сложно выразить словами, казалось, будто если я могу с ходу повторить любую печать, которую видела всего один раз, то мне и горы свернуть по силам!