Владимир Поплар - Мразь

– Чего? Напугался все-таки? Даже после смерти не уймется…, – она помолчала с полминуты, потом продолжила, – знаешь, у нас в деревне когда-то жила бабулька, Рахиль ее звали. Это была старая еврейка, когда-то давним-давно переехавшая сюда со своим мужем. Ты же грамотный? Знаешь, что в 38 году, много евреев было угнано в лагеря? Вот ее муж то был в свое время раввином, так кажется говориться, дак их обоих и сослали в Сиблаг, а когда его закрыли, то они нашли пристанище здесь. Мужичок у костра, тот, что в очках, это ее внук, Нафтали, наши же его Нафталином кличут, дал же Бог имечко… Говорят, она всегда чудная была, видела то, чего другие не видят; слышала то, чего обычные люди и не слышат. Болтали, будто она покойников умеет «провожать», им, мол, спокойнее пережить дни до погребения с ней. В общем, когда муж ее от туберкулеза умер, они еще вполне не старые были, и его хоронили, она с ним разговаривала, пока его не закопали. Как будто он рядом с ней все это время стоял! Все, кто помогал с похоронами и приходил проститься, а у нас принято всем миром провожать усопшего, все это видели и слышали. Конечно, кто-то рассуждал, что она умом тронулась с горя, хотя она ни разу не заплакала во время похорон, а кто-то и поверил… Потом она еще, то ли к соседям, то ли просто к знакомым, пришла на похороны одной женщины, которая умерла от хвори какой-то лет в 50, сказала, что душа покойника здесь и хочет, чтобы позвали ее дочь, хочет с ней «поговорить». Дочь пришла, а та и говорит ей, мол мать ее прощает, что любит ее и не держит зла за то, что та в последние дни «махнула» на мать рукой, дескать устала… Дочь конечно припала к гробу родителя и рыдала до самой могилы. А с тех самых пор ее стали на каждые похороны звать, а она никогда и не отказывала…

Через минуту я уже ничего не слышал и сопел в обе норки. А уже через час на дворе зарделась заря. Но расслабляющий чай сделал свое дело, и прохладная твердыня печки казалась мне мягкой периной, в пучине которой я растворился.

Разбудили же меня к часу дня. Бабушка Поля, говорит утром, часов в 10 приходила мама, но она не дала ей будить меня, мол паренек помогал, пусть отдыхает. Пригласила к столу, мы поели окрошки в прикуску со свежей картошкой, сваренной в мундире, снова выпили свежего травяного чая (на этот раз бодрящего) и отправились на прощание с моей бабушкой Раей.

Похороны прошли тихо-мирно. На саму могилу я не поехал, мне хватило вчерашнего «прощания», думаю бабушка не сильно расстроилась. Остался ждать возвращения матери дома у тети Лены, в компании брата Юрки, который тоже оказался не фанатом таких мероприятий.

Часа в четыре, вернулась мама, сказала завтра рано утром поедем в райцентр, будем искать способ добраться домой. Видимо она очень устала, прилегла на кровать. Я же, чуть помявшись и набравшись храбрости, подошел к кровати и тихо спросил:

– Мам, хотел к отцу в гости сходить, – начал я издалека, – и еще к Сашке, дружку, зайти, поздороваться…

– К какому? – мама не поняла про какого Сашку я говорю.

Я же, не услышав вопроса продолжил:

– Кстати, у нас, у родни, по твоей линии много близнецов, почти в каждом поколении. А у тебя могли родится близнецы? – не стал тянуть с вопросом.

В общем промямлил какую-то херню, я даже толком не осознал, чего спросил, но отчетливо увидел, как мама будто перестала дышать. Значит ей было что рассказать! В комнате повисла гробовая тишина… И хоть мама лежала, отвернувшись лицом к стенке, кажется я «услышал», как сильно она сжала веки…

– Зачем тебе это знать? – немного резко спросила она.

– У меня был брат? – решился я на свой главный вопрос.

Она резко развернулась и села на кровати, вся бледная, схватила меня руками за плечи, притянула к себе и спросила:

– Кто тебе сказал? – почти крикнула она…

Ее взгляд сначала был безумным, я даже слегка испугался и пожалел, что спросил. Но увидев мою реакцию, ее глаза наполнились слезами и было понятно, что это очень больная тема для нее. Она в одно мгновение «постарела»: лицо осунулось, плечи опустились, руки, разжав кулаки и выпустив мои плечи, упали на кровать. Она опустила голову всхлипнула. Не поднимая головы, она спросила:

– Леш, кто и что тебе сказал?

– Бабка Есфирь, когда я вчера был дома у бабы Раи.

Мама подняла голову и нахмурила брови, то ли вспоминала кто такая Есфирь, то ли была недовольна, что она мне рассказала лишнее. Затем взгляд как будто прояснился, словно настал момент, принесший ей облегчение:

– Хотела рассказать тебе, когда ты будешь уже взрослым, но раз уж эта тема всплыла… Садись, поговорим, может и к лучшему, что ты сейчас узнал, мне будет полегче на душе, если не буду все держать в себе, а поделюсь этим еще с кем-нибудь…

Я присел на край кровати, мама нежным взглядом посмотрела на меня, погладила по голове, взяла мою руку в свою и сказала:

– Ты уже взрослый, должен все понять… Когда я забеременела первенцем, твой отец, Николай, очень радовался. Сам он из древнего рода, они одни из первых переселились в эти места, набожные. Основной период беременности пришелся на зиму, а в тот год она лютовала – жуть. В общем в конце пятого месяца беременности мне стало плохо: живот болел сильно, да еще малыш в утробе перестал активничать. В райцентр же и сейчас трудно попасть, а тогда, да еще в феврале, можно было даже и не мечтать. Я думала, что это последние дни моей жизни, все переживала за ребенка, но через какое-то время ты начал снова попинывать, – мама посмотрела на меня и улыбнулась.

В общем, слава Богу, пережили и спокойно продолжили ждать положенного срока. Когда он подошел и начались схватки, Николай договорился с машиной и отвез меня в роддом. Я пролежала два дня, мучалась и не могла разродиться, а 13 августа меня прокесарили и на свет появился ты… вы…, – мама всхлипнула…

Я тупо смотрел в пол и не знал, что сказать. Осознание того, что у меня при рождении мог быть брат, но по чьей-то воле родился я один… Или «бездействии» кого-то не родился второй… Стало очень тяжело, я еле сдерживал себя, чтобы не разреветься… А мама продолжила:

– Ты родился не совсем один, как бы тебе объяснить, но в тоже самое время один. Второй плод, я не знаю кто это, мальчик или девочка, был вросшим в тебя… Мне не показали вас сразу… только на вторые сутки… попросили быть сдержанной и постараться не пугаться…

Бляяяяхаааа! Нет, этого не может быть… Я сидел и даже не мог дышать от накатившей волны эмоций… А мама продолжала, все ускоряя темп своего рассказа:

– Рождение с такой патологией всегда редкость, а тут ты… Когда врач сказал, что это «акардиальный монстр», на всю жизнь запомнила его «диагноз», – мне стало нехорошо. А когда уточнил, что часть врожденного в тебя тела близнеца способно двигаться, я упала в обморок… От того, что внутри моего первенца было что-то страшное, не понятное, повергало в шок… Ты был обречен, врачи сказали, что скорее всего ты медленно умрешь и предложили отказаться от тебя. Но я бы никогда так не поступила. Правда отец ваш, когда узнал новость о том, что у него родился не первенец, а «монстр» сразу уехал обратно домой, бросив меня в роддоме и обвинив во всем случившимся… Я проплакала три дня, кормила тебя и смотрела, как маленькие, недоразвитые части тела торчат из тебя и еле заметно шевелятся. Скорее всего это был плод моего воображения, но мне очень было страшно! Однако больше всего я испытывала ужас от твоей головы, в левой части лба которой был полноценный глаз! В тот же вечер вернулся отец, он плакал и умолял простить его, за то, что так отреагировал, говорил, что ничего страшного, мы все выдержим.