Наталья Сажина - Сборник рассказов. В жанре имморт-фантастика

Имморт-фантастика сосредотачивает свое внимание на обсуждении способов продления жизни (Н. Амосов) и достижения бессмертия (Г. Альтов), на личных проблемах вечной жизни (А. Богданов), на социальном устройстве вечноживущего общества (Б. Шоу), на вере в возможности человека (Г. Гуревич). Кроме того имморт-фантастика сосредотачивает внимание на оппонентах, пытаясь их критиковать со своих позиций, и предлагая варианты решения современных проблем как личностных, так и социальных, альтернативных современным решениям. Также имморт-фантастика сосредотачивает внимание на культуре (К. Крапива), причинах и процессах влияющих на культуру.

Конечно же иммортофобия – не дефект. Это способ выжить.

Нам очень хочется жить, но у нас нет эликсира молодости. Косметика есть, а эликсира нет. Значит, надо примириться. Работает это примирение следующим образом. Надо наделить явление природы – в нашем случае старение и смерть – свойством неодолимости (мы попробовали одолеть явление природы, у нас не получилось, вешаем табличку «неодолимо»). Дальше надо придумать божественную личность за спиной этого явления. И вот это неодолимое явление природы теперь уже управляется каким-то богом, возможно капризным, возможно кровожадным – бог есть бог, главное, что он, в отличие от бездушного природного явления, уже умеет слышать молитвы, и есть надежда на дипломатический способ управиться с явлением природы – упросить бога. Этот этап принято называть «анимизм» или «аниматизм» в зависимости от нюансов. А потом включается древнейшее изобретение, культурный прием общения с богами, под названием «лирика»: сначала мы делаем то, что можем, а именно – обращаемся к созданному нами богу («молитва» – один из жанров лирики), а потом по результату божественной реакции мы плачем, а может быть, сентиментально философствуем, если бог не исполнил просьбу («плач», «смирение» – еще один жанр лирики), или радуемся, если исполнил («хвала богу», «праздник урожая» – снова жанр лирики). В лирике нет места сильному человеку, бросающему вызов богу и меняющему реальность, данную богом.

Лирика с религией заодно. А кто против бога, тот сатанист – третьего не дано – или терпи божественную реальность и не смей ее менять, или не терпи, и тогда уж бросай вызов божественному замыслу и пробуй изменить реальность. Но кто против бога, тот сатанист.

Человек слаб – это аксиома лирики. На театральных сценах Древней Греции вызов богу бросали такие бедолаги, участь которых была очевидна еще перед началом представления – по названию жанра. Назывался такой жанр «трагедия».

И вот культурная жизнь наша докатилась до того, что, как только кто-то начинает бросать вызов богу смерти, тут же выскакивает «страж» под названием «иммортофобия» – лирическое отрицание таких вот идей «сильных человеков» насчёт вечной жизни.

Кроме иммортофобии есть и другие фобии – стражи, защищающие других «неодолимых богов» (или другие законы единого бога). Кстати, научную фантастику не называют «серьезной литературой» именно лирики – в научной фантастике люди снова меняют мир, данный богом. Назовём-ка мы этих «сильных человеков» не сатанистами, а всё-таки «физиками» – на том основании, что они пытаются одолеть физическое «неодолимое» явление – посредством чего-нибудь отличного от молитв и прочих взываний к богам, например, посредством путешествия, алхимии или науки – чего-то такого, что как-то ощущается в материальном мире. И заметим, что вечно эти лирики рассказывают физикам как надо жить. Якобы ядерную бомбу сделали эти безумные физики потому, что за ними лирики не доглядели. И религия туда же – тоже говорит, что точная наука (которая не гуманитарная) вообще не понимает, что делает (ей лишь бы делать), что религия должна ставить цели науке. Физики возражают, не хотят, чтоб кто-то ими управлял, они люди сильные, они бросают вызов богам, срывают с физических явлений таблички с надписью «неодолимо».

Лучше бы физикам и лирикам не спорить между собой, а принять, что нужны и физики, и лирики. Что нужны они – друг другу. Нужны не чтобы власть делить, а чтобы дополнять друг друга, если не «в пространстве», как теория и практика дополняют друг друга, то «во времени», сменяя друг друга подобно временам года. Ведь в каждом из нас сидит и физик, и лирик.

Мои рассказы обо всём этом.

===

Жила-была девочка Алена. Она очень хотела в детский садик – к ребятам. А в детский садик нужна справка из больницы. Тогда Алена надела красивое платье, взяла бабушку за руку и пошла за справкой. На улице светило солнышко, но было еще не жарко. Потому что сейчас утро, а жарко бывает днем.

На улице всегда хочется бегать, прыгать и играть. Но бабушка не умела играть. Она просила не прыгать и идти рядом. Бабушка добрая, но ей тяжело бегать. Поэтому она не отпускала Алену, – она боялась, что Алена заиграется и попадет под машину. А еще бабушка не хотела сажать Алену на плечи, – как делает папа, – потому что бабушка старенькая, а папа еще молоденький.

В больнице все тети ходили в белых халатах. Алена с бабушкой зашли в кабинет к врачу. В большом кабинете за столом сидела тетенька-врач, и тоже в белом халате. Пахло лекарствами, и было чуть-чуть страшно. Но тетенька улыбалась, спрашивала про садик, разговаривала с бабушкой и писала справку. И Алена не боялась. Потому что врачи тоже добрые.

– А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спросила тетенька-врач.

– Я буду врачом, – ответила Алена.

– Ты тоже будешь лечить мальчиков и девочек?

– Нет. Я хочу лечить бабушек и дедушек. Чтобы они опять стали молодыми, опять играли и прыгали.

Тетенька-врач дала Алене желтенькую круглую витаминку, улыбнулась и сказала:

– Расти быстрее.

Алена скушала витаминку, взяла у тети-врача справку и пошла в детский садик – играть с ребятами.

===

Жила-была девочка Полина.

Папа у Полины был очень веселый. Он играл с ней в прятки, а она лазила по нему, как по дереву. Мама была самая красивая на свете. Полина с мамой всегда ездила в магазин – покупать помады.

Еще у Полины был кот Мими. Такой мягкий и пушистый, что хотелось на него упасть и схватить за щеки.

У Полины были дедушка, много бабушек и дядьев. Все они ее любили, приезжали в гости и дарили подарки.

Полина везде таскала за собой одеяло, которое ей пошила баба Наташа.

Когда баба Наташа приезжала в гости, они стряпали кексы и рисовали красочками.

Как-то раз они пошли на детскую площадку – поиграть, и взяли с собой большой самосвал. Машина гремела всю дорогу.

На детской площадке играли дети. Мальчики и девочки. Это были какие-то чужие дети – Полина их никого не знала.