Дарьяна Калнаускене - Дневник разведчицы

Время поджимает, конец дня. Альфреду пора к жене, а мне к мужу. Задание-то у меня обычное: подружить и поспать. Но подступиться к объекту – каждый раз проблема. Но я в восторге от того, как ловко Альфред всегда придумывает. Раз этот Саша кинооператор, шеф сказал так: телефон Саши взять у Бейриса, позвонить и предложить снять рекламу для моего салона. А дальше – проверка по накатанной. Я же ведьма, у меня особый дар. Когда муж завел молодую любовницу, то обнаружила сразу. Ненавижу предателей.

Ни о чём не жалею. На рулетке казино я – ячейка, в которую попал шарик. Я стала самой желанной и важной среди других – неудачливых и обычных. Мне доверено богатство, которым владеют лишь избранные, и имя богатству – Тайна. Когда иду по проспекту Независимости, на каждую молодую могу смотреть свысока. Они расфуфырены и размалеваны, и на меня глядят с усмешкой: вот, ковыляет старушка. Сколько презрения и превосходства в их ядовитых глазах! Но от меня им – такой же взгляд, ведь у меня любовь с тем, кто им недоступен. Я знаю то, чего им в жизни не узнать. Меня может унизить клиентка в нашем салоне, молодая парикмахерша – заметить мои морщины, продавщица в супермаркете – про себя посмеяться над старомодным пальто. Но никто из них не владеет Тайной. Снисходительность и лёгкая жалость – максимум, что все они заслужили.

С мужчинами проще, они бывают добрее. Но у их доброты всегда есть граница, будто хотят запрыгнуть с улицы на второй этаж, а никак не выходит. Потому что не дано. Альферд, Бейрис, муж – по-своему хороши, но каждый в чём-то глуп, а в чем-то чёрств. Способен ли хоть один мужчина понять мою душу? Способен ли разделить моё одиночество? Мужское одиночество – другое, без душевных сомнений и горьких мыслей. Оно зависит от количества жидкости, которая называется спермой (уж простите за прямоту). Пока её много, мужчина одинок, сутками напролёт разыскивая самочку. А как найдёт, посвежее и помоложе, его одиночество улетучивается. Но моё одиночество ничем не вылечить и не убить. Жаль, что я не мужчина.

Позвонила Саше "Трубачёву", он говорил по-балтийски. Акцент у него жуткий, но слов знает много. Напомнила, как познакомились на концерте, и сказала, что хочу предложить работу. Оказалось, русский сейчас рядом с моим салоном, на площади Свободы. Через 15 минут и встретились. Когда к кому-то идёшь, то ждущий обычно стоит, как король. Но Саша, лишь завидев меня, движется навстречу быстрым шагом, почти бежит. Это непривычно, ведь мы почти незнакомы.

На нём изящный пиджачок защитного цвета, кеды и узкие чёрные джинсы. Улыбнулся во весь рот: "вы курите?". Не курю. Он тогда пошёл стрельнуть сигарету. Весь вертлявый и лёгкий, прыгает по площади и заглядывает людям в глаза. А как заглянет, нагибает спинку в стиле "кушать подано". Ну как такому откажешь? Вот его и угостили – и сигаретой, и зажигалкой. Вроде взрослый человек, а с виду несерьёзный, нет в нём основательности.

Предложил пивка. Отлично, рыбка клюнула! Сидели в кафе на проспекте Независимости, за столиком на тротуаре. Спросил про мою профессию, ответила как есть: администраторша в ювелирном салоне. У русского профессия непонятная, но странность не только в этом. Каждый мужчина словно кирпичная стена, которую надо долбить годами, чтобы дойти до искренности. А у Саши стены нет. Он прост, будто морской горизонт солнечным утром. Или хочет таким казаться. Мило улыбается и ты окунаешься в тёплую ванну душевности и понимания. Мастер нежного гипноза, зараза. Его голос приятен и тягуч, словно мёд, когда его зачерпнёшь из банки. И это человек, что хрипел на концерте матерные песни? Не могу уложить в голове.

В молодости окончил консерваторию, а потом подался на радио. "Если ты что-то начал, доводи до совершенства, – говорит. – Для того Бог и создал человека, чтобы тот развивался". Умный он, разведка дураков не держит. Уверял, что учит балтийский по разговорнику: мол, купил в первый день, стал учить фразы и везде применять. А на второй год всё время слушал наше сильвинское радио. Неясно одно: зачем человеку балтийский язык, если он не балтиец? По-русски говорит пол-столицы, запросто договоришься. Так для чего тратить время и мучаться? Нестыковочка. К нам приехал за политубежищем, а ему отказали. Саша на страну якобы не в обиде, но всё равно подал в суд, ждёт решения. Надеюсь, не дождётся.

Чудес на свете не бывает, он женат. Сразу стало неинтересно. Жена и двое детей остались в России. Но жена к нему не едет, потому что у неё там карьера, а здесь хорошей работы не будет. Пытался разводиться, да всё никак. И она пыталась, но тоже не получается. "Если встречу большую любовь, то разведусь". – Саша вдохновенно смотрит вдаль. Тёртый калачик, умеет лапшу на уши вешать.

Рассуждал о музыке барокко, потом говорит ласково: "Бейрис тебя трахает?". Ничего себе! Вот тебе и нежный романтик… Ни одному мужчине я бы не ответила правды: зачем она нужна? Но в тот миг Саша будто сломил мою волю, сделал беззащитным ребёнком, купил искренностью. Не знаю, как это вышло. Между нами будто растворилась вечная холодная грань, разделяющая людей. И я сказала, что Бейрис мой многолетний друг и моя любовь, но у него жена. Десять лет назад обещал развестись, и до сих пор обещает. Потом жена узнала про меня и стала сама гулять, в открытую. А городок у них маленький, все всё знают.

Отомстила и отомстила, но ей было мало. Приехала из их городка к нам в Сильвин и настучала моему мужу. Они договорились, что она будет удерживать Бейриса, а муж – меня. Так наш роман с Бейрисом тогда и прекратился. Но лет 5 назад я опять загрустила, опять его разыскала. Теперь мы снова вроде бы вместе, но у Бейриса сейчас ещё одна пассия, моложе меня. И с женой не разводится. В итоге сделал несчастными трёх женщин: меня, ту молодую и жену. А потом честно мне сказал: "да, я такой".

Выпили с русским по литру. Потом ещё заказали, тёмного. И тут Саша спрашивает: "а тогда, на концерте, вы ходили в гардероб трахаться?". Ну артист! Я засмеялась и говорю: "да!". Спросила, откуда знает. У русского логика простая: весной гардероб не работает, вещей там нет, а мы туда заходили вдвоём. Зачем? Ясное дело, для любви. Таких нежных и наглых мужиков я ещё не встречала.

Снимать рекламу салона не хочет: у него нет хорошей камеры. Но мы о работе говорили пару минут, а сидели часа 2. Я рассказывала, что детство провела в деревне. Нас, троих дочерей, мама бросила маленькими. Я совсем её не помню. Папа и вовсе неизвестно где был. Но даже сегодня, живя в Сильвине, люблю смотаться в деревню и покопаться в огороде. "У меня сад, у меня огород, живу самостоятельно", – повторяла много раз, глядя в его глубокие карие глаза. Если смотреть в них долго, становится страшновато. Кажется, в этом ласковом балагуре есть ещё одно существо, неистовое и жестокое. Эти глаза не просят, они приказывают.