Юрий Павлов - Деревенская жизть и другие истории

Пёс, вильнув хвостом, повернулся и потрусил вглубь двора, к большой будке. Забравшись в будку, высунул голову и опустившись на брюхо, опустил её на передние лапы.

– Идёмте. Не тронет.

Они поднялись на крылечко. Клава открыла входную дверь.

Холл был просторный, но обставлен безо всякого вкуса.

– Вы посидите у меня немного? А то неудобно как-то, сразу выпроваживать вас.

– А сколько было бандитов?

– Три … – ответила она и, Зине показалось, как-то напряглась – Чаю выпьете?

– На ночь?

– Я могу травный запарить – Клавдия скинула фуфайку, и стянув с плеч шаль, и словно чего-то ожидая, замешкалась.

Зина шагнул и, опустившись на колени, расстегнул замки на сапогах, и стянул их. Она стояла, чуть раздвинув ноги, и он сунул руку между её ног. Там было жарко. Зина мял, через ткань колготок, вульву, а она гладила его голову и прижимала к животу.

– А можно взглянуть на фото коллекции из альбома? – Теперь он явно ощутил её напряжение.

– Альбом изъяли, как вещдок … – Клавдия тяжело дышала, заводясь, и стискивая ляжками его ладонь, шурующую в промежности.

Зина встал – Я пойду, Клавдия Васильевна. А то вы подумаете, что я сексуальный маньяк.

– Маньяка мне только и не хватало – но прозвучало это так, что именно маньяка ей и не доставало. В глазищах полыхали, зелёным пламенем, изумруды, грудь вздымалась, и уже не казалась плоской и маленькой. Она облизнула пересохшие губы – Вы знаете слабые места женщины. Вы Дон Хуан, а не Зиновий. Вы коварный обольститель. Смутили женщину и уходите.

Но Зина, подвигаясь к двери, не смотрел на Клавдию, понимая, что вот-вот сорвётся. А ему не хотелось срываться сейчас, в эту минуту. Он боялся, что ускользнёт мысль, промелькнувшая в мозгу, как искорка во мраке. Сексуальном мороке, который охватывал его существо.

– Да что ж вы? Прямо как на пожаре. Я провожу вас, Зиновий.

Они вышли на крыльцо и Зина, увидев Дозора, обегавшего по периметру двор, несколько потеплел – «Бляаадь! Ведь она могла и не выйти. И чтоб тогда было?» – но, об этом, думать не хотелось.

Уже за забором она спросила – Вы так много знаете об этой заразе. Я бы ещё вас послушала … – и замолчала , выжидая.

– Я зайду к вам завтра. Точнее уже сегодня. Вечерком?

– Буду ждать с нетерпением. Спокойной ночи, Зиновий.

– Пока – буркнул Зина и пошёл. И ощущал её взгляд, словно цеплявшийся за курточку.

Он шёл и думал о том, что пришло в голову. И поскользнулся. На том же самом месте. Взойдя на крылечко, дёрнул дверь. Но она не открылась. Зина дёрнул сильнее, думая что она плотно закрыта. Но дверь не открылась. Скрипнула сенная дверь из прихожей и Лёва откинул крючок, и открыл дверь

– Ты чего дверь рвёшь? Я думал ты у неё останешься. Ты это – если у неё будешь её трахать, то будь настороже. Я как-то трахал Клавку в её избушке, и мне показалось что за нами подглядывают. Даня ейный какой-то скользкий тип. Ты её в баньку веди. Я не буду подглядывать – но сказано было так, что подглядывать будет.

Зина вошёл в сени. Лёва захлопнул дверь и замкнулся на крючок. Они вошли в прихожую. Лёва также замкнул на крючок и сенную дверь.

– Ты так быстро кончил в Клавку? Сказалось воздержание?

– Лёва – Зина снял курточку и бросил на лавку, и наклонился снять сапоги – у тебя есть знакомые в районном отделе полиции?

– Она скончалась?

Зина выпрямился – Есть?

– Начальник ровда, майор Ступин, мой лучший дружок. Тоже Афган и обе Чеченские прошёл.

Зина ухмыльнулся – Лёва, ну мне то можно не заливать воду в радиатор? Я знаю где ты служил. Он правда твой хороший знакомый? А то дельце деликатное.

– Я знал что ты насильник. Она хочет заявление на тебя накатать?

– Да не трахнул я её. Успокойся, Лёва. Хотя был очень близок к этому. Не отвлекай меня. Надо узнать у него, есть ли среди вещдоков альбом с фотографиями коллекции икон.

– Аа, ты про это. Мишка был мой дружок. Тоже в спецназе служил – Лёва смотрел на Зину – Ты тоже в это поверишь. Через недельку.

Дело в том, что Лёва служил в ПВО. Где-то в Марах. Два года. Рядовым. Но вернувшись после службы в родную деревушку, всем новым знакомым стал говорить, что служил в спецназе и воевал в Афгане. Со временем стал добавлять, что воевал в Афгане и первой Чеченской. Ещё со временем, что в Афгане и Чеченских конфликтах. И со временем, даже те, кто знал Лёву с детсада, поверили в это. Ну и не трудно было поверить. Лёва был ростом за метр девяносто, широкоплеч, поджар и жилист. Вместо нательной рубахи, носил исключительно тельняшку.

– Ну что, по стопочке? Для профилактики от коронавируса.

– Лёва, который час?

– Час доходит. Спать?

– Да.

– Так – Лёва прошёл в комнату – ты будешь спать на диване, я на полу.

– Мы вдвоём не поместимся?

– Я привык спать один, Зина. Не нравится диван, будешь спать на полу. Ведро в сенях. Хотя уже тепло и можно в туалет сходить, если ночью ссать захочется.

Они улеглись, выключив свет.

– Ну рассказывай – Лёва улёгся на спину и положив руки за голову, уставился в потолок.

– Да есть у меня подозрение, но я не готов ещё его озвучить.

– Да я про вирус, Зина. Не про убивство восьмилетней давности.

– Спать. Про вирус завтра. А то кошмары снится будут. Спокойной ночи, ветеран.

– Ну спать так спать – буркнул Лёва, и повернувшись на левый бок, закрыл глаза.

Зина слышал, сквозь сон, как встал Лёва. Как закрыл дверь в комнату. Слышал ещё шорохи на кухне. Видимо Лёва выгребал золу из поддувала. Потом скрипнула сенная дверь и всё стихло. Зина потянулся за сотовым – Шесть часов? – и провалился в сон.

Он проснулся от тепла. Взял сотовый. Полдевятого. Потянулся и сел на диване. Член стоял аж звеня от напряжения – Ссать.

Зина натянул трико, обулся, накинул на плечи курточку и вышел в сени. Лёвы не было. Он дошёл до входной двери и толкнул. Дверь торкнулась, но не открылась. Ещё что-то звякнуло снаружи.

– Запер что ли? – бурчал Зина выискивая глазами помойное ведро – А если б я срать захотел?

Ведро было за дверью, отделяющей сени от верандочки. Зина ссал долго, отгиная член, ещё торчащий, но уже мягчеющий. Закончив, встряхнул член, вытряхивая капельки мочи из уретры, и тут же выругался – Бляаадь! – вспомнив, что не на улице – Ччёрт! – он присмотрелся, но капель не было видно, и успокоившись, вернулся в дом. Сполоснув лицо и руки под рукомойником, убрал постельное и собрал диван. Включил телевизор и пошёл на кухню.

Калитка хлопнула часа через полтора. Зина ещё дважды сходил в ведро. Он не стал вставать с дивана.

– Проснулся? – Лёва заглянул в комнату – Я видел. Ты только поссал. В это ведро и срать можно. Я щас.

Лёва вышел в сени и взяв ведро, вынес к туалету и выплеснул. Перевернул и поставил на землю. На огороде ещё лежал снег, но от туалета он снег отбрасывал. Мартовское солнышко припекало, небо было синее и скворец, на тополе, передразнивая всех подряд, даже что-то не члено раздельное, похожее на мат, высвистывал. Лёва слушал скворца, жмурился на солнце и улыбался.