Эдгар Чернов - Первая гроза

«Лагерь. Или расстрел», – в ужасе подумал парень.

Души коснулся холод.

– Но, как я сказал вчера, у тебя есть выбор, – бесстрастно добавил Демидов. Небрежно убрав фотографии в папку, он закрыл её, но завязывать не стал. – На многое ли ты готов ради жизни?

– А что я… – начал было Беляев, чуть ли не разрывая скатерть под столом. – Вы хотите, чтобы я работал на вас, да? Чтобы шпионил?

Демидов всмотрелся в глаза парня. В них было столько наивности, что мужчина невольно рассмеялся тихим и сдержанным смехом, почти неслышным.

– Ты читаешь слишком много шпионских романов. Нет, я хочу предложить тебе не это.

– Что же?

– Либо ты со мной, либо… – полковник легко похлопал папку.

– С вами? Это что значит? – Беляева потряхивало от нервного напряжения.

– Со мной. Мой. Так яснее? – ухмыльнулся Дмитрий.

– В смысле… В том самом? – понизив голос, спросил студент.

Демидов слегка кивнул.

Беляев был ошеломлён. Он пытался найти в глазах мужчины усмешку или иронию, но те были спокойны и непроницаемы.

– Если выберешь первый вариант, тебе обеспечена сытая и безопасная жизнь. Решай, мальчик, – голос полковника звучал достаточно цинично.

Сергей откинулся на спинку стула, всё ещё надеясь, что это какая-то шутка или проверка.

«Что я должен говорить?» – билось в мозгу.

А Демидов продолжал всматриваться в его глаза. От одного только взгляда энкавэдэшника по спине ползли мурашки, а тут такое… Быть вместе…

– Сергей, принимать решения за себя несложно. В порядке вещей, когда речь о взрослом человеке.

Серёжа нервно расстегнул серую штормовку и потёр шею сзади.

– Вы серьёзно? Серьёзно всё это говорите? – голос парня подрагивал.

– Да, – совершенно спокойно, как на контрасте, ответил Демидов.

Беляев прикрыл глаза ладонью, пытаясь собраться.

С одной стороны, соглашаться на подобное – странно, полубезумно! С другой, отказаться – безумие ещё большее, если учесть, что после этого его ждёт лагерь или расстрел. Дело-то нешуточное. Запрещённая литература отправила на тот свет уже немалое количество человек. В могилу или в ГУЛАГ Серёже не хотелось больше, чем в объятия этого человека.

– Я… согласен, – выдавил он через пять минут молчания.

– Славно, – резюмировал мужчина таким тоном, словно и не ожидал другого ответа.

В этот момент Сергей ещё надеялся, что Демидов «раскроет карты», скажет, что пошутил или это была проверка.

Но вместо этого Дмитрий приподнял руку, глядя на дежурившего у двери официанта:

– Подавайте.

***

Возле здания университета было довольно шумно. Беляев вышел из автомобиля и напомнил водителю, что сегодня забирать его не нужно.

Пара прошла спокойно. Сергею нравился предмет «История художественной культуры», равно как и преподаватель Анна Андреевна. Она будто бы излучала доброту и понимание, а это дорогого стоит.

Во время занятия Сергей то и дело поглядывал на Литвинову, которая один раз повернулась и улыбнулась ему.

Тогда сердце парня дрогнуло.

После пары Беляев в компании Крапивина и Зотова вывалился на улицу. Пахло свежестью и свободой. Голубое небо с белыми мазками облаков впечатляло своей высотой, а юная зелень на деревьях переливалась на солнце, отбрасывая светотень.

– Ты на парней не обижайся. Сытый голодного не поймёт, – сказал Сёма, обнимая Серёжу за плечи.

Они стояли на крыльце, рядом шумели другие студенты.

– Я не обижаюсь, но мне неприятно, – со вздохом ответил Беляев.

– Ой, брось! Не удивлюсь, если Борька просто завидует, а сам-то не против оказаться на твоём месте! – весело рассмеялся Крапивин и хлопнул Зотова по плечу, который улыбнулся в ответ.

Эти слова позабавили Серёжу. Он тихо рассмеялся.

Всё же, рыжий и конопатый Сёмка мог поднять ему настроение даже в самый гадкий день. Бойкий, озорной, человек с хорошим чувством юмора, настоящий товарищ. Знакомые любили Крапивина всем сердцем, и Беляев не был исключением.

– Спасибо, что поддерживаешь. Только вы у меня и остались после всего этого, – искренне произнёс Серёжа, обнимая сразу и Юру, и Сёму.

– А на что друзья, коль не на это? – беспечно отозвался Крапивин.

Они втроём сбежали с крыльца. Беляев впервые за долгое время дышал полной грудью. Не нужно было, затаив дыхание, ждать чёрный автомобиль. Сергей вдруг подумал: «Как же я был раньше счастлив! И ведь не ценил это!». И на душе стало так горько, что захотелось плакать.

– Сегодня вызывали в деканат, – сказал серьёзный и рассудительный Юра, перекладывая портфель из одной руки в другую. – Предлагают стать вожатым на это лето.

– Согласишься? – спросил Крапивин, шагая перед друзьями спиной вперёд.

– Пока не решил, – задумчиво ответил Зотов. Его светлое и почти всегда умиротворённое лицо стало для Беляева чуть ли не символом спокойствия. Если что случится, тот всегда обстоятельно и трезво оценит произошедшее, подведёт разумные итоги.

– А что смущает? – щурясь от вечернего солнечного света, спросил Сергей.

– Хотел с матерью и отцом на Волгу поехать, в деревню. Дом помочь построить.

– О, хорошее дело! – хлопнул в ладоши Сёма. – Строительство – наше всё! Мы же строители коммунизма! Поезжай, Юрка.

– А как же обучение молодого поколения? – изогнув бровь, ухмыльнулся Зотов.

– Ты сам ещё это самое поколение. Самому надо грызть гранит науки, а для детишек в лагере есть старики, пусть воспитывают, – щурясь, задорно произнёс Крапивин, пряча руки в карманы брюк.

– Скажешь тоже! – улыбнулся Юра, которому было нечем крыть.

Они распрощались на остановке. Всем нужно было в разные стороны. Сергей направился в родную коммуналку.

Стоило переступить её порог, как душу сковала жуткая ностальгия. «Неужели я больше никогда здесь не буду жить?».

Ксения Александровна была безумно рада внуку. Обняв его и расцеловав в щёки, стала собирать на стол.

У неё было интеллигентное лицо, и сиреневый шёлковый платок, повязанный вокруг лба, очень шёл её голубым глазам. Серёжа вдруг в полной мере ощутил, что страшно соскучился.

– Я пряники купила, сейчас принесу, – сказала бабушка и вышла из комнаты.

Беляев посмотрел на свою кровать, а после на небольшой шкаф с книгами. Теперь в нём не было его учебников. Как, всё же, «чисто» работают в НКВД! Всё нужное собрали, надо же! Сергей ощутил прилив злости, но быстро её заглушил.

Вернувшаяся Ксения Александровна принесла на подносе коробку с пряниками, пиалу с малиновым вареньем и чайник. Стали пить чай из дореволюционного чёрного сервиза.

Бабушка была в курсе, что у Серёжи завязались отношения с полковником. Будучи мудрой женщиной, она не устроила истерику и не сделала никаких глупостей. Ей, конечно, хотелось защитить внука, но что она могла против такого могущественного мужчины?