Бадри Шарвадзе - Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2

Прежде, чем коснуться некоторых особенностей этого курса, я хочу кратко объяснить тебе сходство и различие древнегреческого и древнееврейского духовных опытов. Основной вопрос, который стоит перед всяким истолкователем их своеобразия, заключается в том, чт о собственно обеспечило их всемирно-историческое значение, почему они навсегда остались наставниками и воспитателями всего человечества.

Это не легкий вопрос, и упущения и упрощения при попытке ответить на него неизбежны, но биться над ним стоит. Начну с того, что мать-природа, в которой приходилось и приходится существовать человечеству, в целом была и остается одной и той же с ее закономерностями и постоянно манящими к себе трудностями, а то и попросту опасностями. С увеличением и усовершенствованием средств, в том числе знаний, людей жизнь стала не только более беззащитной, но намного более ненадежной и опасной.

Ненадежности и опасностей хватало, конечно, и в эпоху древних евреев и древних греков. Окружающую их естественную среду вместе с живущими вокруг них народами, с которыми им часто приходилось выяснять отношения и воевать, я буду называть действительностью, или реальностью. Так вот, эта действительность в самых своих существенных проявлениях, или, другими словами, по своей природе, вынуждала и вынуждает приспосабливаться к ней всех, кто обретается в ней и намерен выжить.

Это азбучная истина. Эта действительность только и способна на то, чтобы поражать людей, не считаясь с их слабостями и пристрастиями. Она дергает их, она вопрошает их, она насилует их и испытывает их на способность противодействовать ей.

На что могут быть способны те, которые постоянно терпят поражение? Конечно, они привыкают к поражениям, но среди тех, кто ухитряется чему-то научиться сверх того, появляются такие, одни из которых силятся поражать сами себя, другие – других, одни – одним способом, другие – другим. И древние евреи и древние греки относятся к тем народам, которые научились наносить поражение. В этом их сходство.

Но природа свойственных им разновидностей поражения различна. Отличаются они прежде всего по тому, где они создавали свои действительности со способностями поражать в противовес внешней действительности поражения. Местоположения этих созданных ими очагов поражения обусловили и все отличие в том, как они были созданы.

Древние греки всю свою энергию направили на творческое противостояние внешней, естественной действительности создав в ней же, в видимых, слышимых, понимаемых творениях, искусственную действительность поражения, которую лучше назвать действительностью искусства поражения, которая в разнообразнейших формах человеческой деятельности, от архитектуры, скульптуры, художественных ремесел, наук, поэзии, законов государственного управления и политики до ораторского искусства и философии, достигла такого совершенства, что обрекла все последующие поколения людей на неизбежное поражение.

Древние греки имели право гордо ступать по земле и получать удары от внешней действительности, ибо эта последняя получила от них сокрушительный удар, уступив их искусственной действительности в совершенстве и не зная в себе того, что было, собственно, достоянием ее некоторых учеников, а именно – возвышенного и прекрасного.

Эту проблему поражения поражением же успешно решили еще древние евреи, но местом создания их искусственной действительности была душа, сознание. Древнееврейское мироощущение, наиболее ярко выраженное в книгах пророков Исаии и Иеремии, ударило по соплеменникам, по их умам и сердцам, с беспощадностью, намного превзошедшей жестокость и безжалостность внешней действительности.

Пусть всего у нескольких представителей древнееврейского народа, но бесспорно лучших и наиболее преданных ему, в тот период, когда по воле судьбы он терпел чудовищные лишения и потрясения, в тот период, когда имена врагов, истребляющих и унижающих его были хорошо известны и, казалось бы, нельзя было даже вообразить иного хода мысли, кроме мысли о мщении и о нанесении врагам поражения в той же действительности, в которой они потерпели поражение, созревает мысль о том, чтобы доискаться главной причины поражения и бедствий своего народа, и эта причина быстро обнаруживается. В бедствиях своих виноваты сами евреи, и нет у них врага более коварного и опасного, чем они сами с их пониманием, не соответствующим действительности.

Но самобичевание, провозглашенное пророками, не превратилось бы во внутреннюю действительность поражения, если бы последующие поколения древних евреев, может, опять через лучших своих представителей, не признали бы вневременную ценность деятельности пророков и не закрепили бы их ви/дение событий как обязательную частицу в сознании каждого еврея. А это уже была победа, победа ценой искусственного поражения, нанесенного самим себе, несравненно более действенного и глубокого, чем способна была нанести внешняя действительность.

Таким образом, для древних евреев удары судьбы и разнообразные поражения в действительности превратились в более или менее легко переносимые капризы внешней действительности, и ее силе они могли противопоставить силу того поражения, которое стало неотъемлемой частью их души и которое имело иное происхождение.

XVI

Я не хочу оставить без внимания еще один вопрос. Почему древние греки сошли со сцены истории и вместе с ними исчезла их творческая энергия, а потомки древних евреев проявили уникальную жизнестойкость и творческую активность? Надо не робеть перед грубой приблизительностью ответа, а помнить его и стараться дополнить, исправить, приблизить к более совершенному виду. Ты, может, и переутомилась, но потерпи еще немножко. Я думаю, что столь различные последствия были заложены в особенностях их духовного опыта, о котором я только что говорил.

Начнем с того, что исходным, осознаваемым и тревожным состоянием обоих народов было состояние поражаемости во внешней действительности. Еще до утверждения каждого из них в своем выборе противостояния этой поражаемости они не могли не пробовать различные пути выхода из положения, некоторые из которых не могли не оставить своего отпечатка на дальнейшем основном направлении, переплетаясь с ним.

Мне кажется, что одной из основных причин своих трудностей древние греки вначале считали то, что я назвал бы случайностью места, или пространства, в котором они обретались. Сообразно с этим их усилия были направлены против этой случайности, на ее доведение до полной незначительности. Соответствующей ей причиной древние евреи могли признавать случайность времени, в которое они жили, и вполне естественно было бы бороться с этой случайностью.