Фрэнк Харрис - Моя жизнь и любовь

Во всех играх англичане блюдут высокий идеал справедливости и вежливости. Вежливость была законом. Если другая школа посылала команду играть с нами в крикет или футбол, в финале победители всегда приветствовали проигравших. Капитан принимающей команды всегда благодарил капитана гостей за хорошую игру и честность. Этот обычай был распространен и в Королевских школах Ирландии, которые поначалу были основаны для детей военных из английского гарнизона. Отмечу, что подобные любезности не практиковались в обычных ирландских школах. В течение многих лет это было единственное, в чем я должен был признать превосходство Джона Булля [42] Джон Булль – кличка, собирательный образ типичного англичанина. .

Идеал джентльмена не очень высок. Эмерсон [43] Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882) – выдающийся мыслитель и писатель США. где-то говорит, что эволюция джентльмена – главный духовный продукт последних двух-трех столетий. Лично для меня джентльмен – это человек, состоящий из нескольких личностей, а именно: из мыслителя, из историка, из художника.

Английские правила в спортивных играх научили меня ценить учтивость, лёгкая атлетика – усердным тренировкам. Спорт закалил и укрепил мою самодисциплину, дал моему уму и моему разуму власть над собой. В то же время он научил меня гигиене и заботе о своем здоровье.

В частности, я обнаружил, что, выпивая мало жидкости при еде, я мог очень быстро уменьшить свой вес, а следовательно, прыгать выше. Однако переусердствовав, можно достичь предела, за которым начинался обратный процесс – начинаешь терять силы. Легкая атлетика научила меня тому, что французы называют juste milieu – золотая середина.

Когда мне было четырнадцать, я обнаружил, что думать о любви перед сном, значит, видеть ее во сне. И этот опыт научил меня еще кое-чему: если я повторял какой-нибудь урок перед сном, то на следующее утро я знал его в совершенстве. Похоже, что мозг у спящего человека работает не хуже, чем у бодрствующего. С тех пор я часто решал во сне задачи по математике и шахматам, которые днем представлялись мне весьма сложными.

Когда мне стукнуло тринадцать, в моей жизни произошло очень важное событие. Однажды, гуляя с шестнадцатилетним мальчиком из Вест-Индии, я признался, что собираюсь конфирмоваться [44] Конфирмация – обряд сознательного принятие той или иной религии. в англиканской церкви. В то время я был очень религиозен и воспринял весь обряд с ужасающей серьезностью. «Веруй и спасешься», – звучало в моих ушах день и ночь, но полной уверенности в правильности выбранной религии у меня не было. Во что верить?

– Верь в меня, – говорил Иисус.

Конечно, я верил, но при этом не был счастлив. Почему?

– Не верь!

Но за неверие последуют вечное проклятие и вечная пытка. Душа моя возмутилась беззаконием страшного осуждения. Что стало с мириадами людей, которые не слышали об Иисусе? Все это было для меня ужасной загадкой, но лучезарная фигура и сладостное учение Иисуса позволили мне поверить и решиться жить так, как жил он, бескорыстно и чисто. Мне никогда не нравилось это слово «чисто», и я обычно отодвигал его на самый темный фон моей мысли. Я постараюсь быть хорошим – по крайней мере, постараюсь!

– Ты веришь всем сказкам Библии? – спросил мой спутник.

– Конечно, – ответил я. – Это Слово Божие, не так ли?

– Кто такой Бог? – спросил парень.

– Он сотворил мир, – ответил я. – Всё это чудо. – И жестом обвел землю и небо.

– Кто создал Бога? – спросил мой спутник.

Я отвернулся, пораженный. В мгновение ока я увидел, что принимал на веру просто слова, которым меня научили. И в этой вере вся суть любой религии. Верю – доказательства не требуются.

«Кто создал Бога?»

Я шел один в пойме длинного ручья. В голове моей роились мысли, история за историей, которые только что я принимал на веру. Теперь они все разом стали сказками. Иона не прожил бы и трех дней в чреве кита. Человек не может залезть в глотку киту. Евангелие от Матфея начинается с родословной Иисуса, показывая, что он был рожден от семени Давидова через Иосифа, своего отца, но в следующей главе вам говорят, что Иосиф не был его отцом – таковым стал Святой Дух…

Через час все здание моих верований лежало в руинах. Я более не верил ни единому слову библии, ни единому слову. Я чувствовал себя так, словно меня раздели догола на морозе.

Вдруг меня осенило: если христианство – сплошная ложь, как магометанство, то запреты его смехотворны, и я могу целоваться и совокупляться с любой девушкой, которая мне уступит. Я сразу же частично примирился со своим духовным крушением, ибо получал приятную во всех отношениях компенсацию.

Впрочем, потеря убеждений долгое время была для меня весьма болезненной. Однажды я рассказал Стэкполу о своем разочаровании, и он посоветовал мне прочитать «Аналогию религии» Джозефа Батлера [45] Джозеф Батлер (1692–1752) – английский философ-моралист, признанный защитник добродетели во времена нравственной распущенности. В книге «Аналогия религии» он разъяснял несостоятельность требований доказательств в вере, ибо религия не должна основываться на разуме. В XIX в. в англиканстве эта книга считалась «главным христианским доводом против неверия». , и относиться к вере непредвзято. Батлер закончил то, что начал мой приятель из Вест-Индии. В своей жажде определенности я взялся за более глубокие труды. Однажды, будучи у Стэкпола, я наткнулся на книгу «Эссе» Гексли [46] Томас Генри Гексли (1825–1895) – английский зоолог, популяризатор науки, приверженец эволюционной теории Дарвина. Автор термина «агностицизм», утверждающего, что мир непознаваем, люди не могут знать ничего достоверного о действительной сущности вещей. . Буквально за час я проглотил ее и объявил себя агностиком. Вот кем я был! Я ничего не знал наверняка, но хотел учиться.

За следующие шесть месяцев я мысленно постарел на десять лет. Я постоянно искал книги, которые могли бы меня убедить, и в конце концов, добрался до аргумента Юма [47] Дэвид Юм (1711–1776) – шотландский философ; утверждал, что только чувственные ощущения могут быть источником знаний. против чудес. Это положило конец всем моим сомнениям, удовлетворило меня окончательно. Двенадцать лет спустя, изучая философию в Геттингене, я увидел, что рассуждения Юма не были окончательными, но на время какое-то время они меня излечили от смятения. В тот раз я отказался от конфирмации. В течение нескольких недель я читал Библию и по ночам к удовольствию мальчиков в большой спальне пересказывал им ее невероятные истории и описанные там непристойности.

Летние каникулы я провел в Ирландии. Отец жил с моей сестрой Нитой, вместе они следовали за Верноном, куда бы ни отправлял его банк. Кажется, это лето прошло в Баллибее [48] Баллибей – маленький городок в Ирландии. , в графстве Монаган. Я почти ничего не помню об этом городке, кроме того, что неподалеку от него была цепь небольших озер, окаймленных тростником. Охота на уток и бекасов была там прекрасная, чем и воспользовался Вернон.