Маргарита Чижова - Прикосновения зла

Нереус прижал к губам кулак, стараясь сдержать смех.

– Был грандиозный скандал, – продолжил Мэйо. – Я соврал отцу, что услышал под окнами лай и хотел прогнать докучливого пса. С трудом, но дело удалось замять. Я вернулся в спальню и лëг рядом с Йиной. Мы болтали о всяких глупостях. Потом она попросила взять её и обучить искусству наслаждений. Я согласился. Эта ночь сблизила нас. Мне даже стало казаться, что она никогда не захочет другого мужчину. А потом вдруг появился ты.

– Простите, хозяин… – прошептал Нереус.

– Какой смысл извиняться за то, что приглянулся девчонке? – засмеялся нобиль. – Я рассказал ей про твоë гордое воздержание, и Йина попросила разрешение открыть для тебя врата удовольствий.

– Благодарю, господин…

– Чепуха! – весело заявил нобиль. – Я рад за вас. Утром, когда она придёт сюда, не будь дураком и не упусти свой шанс.

– Вы опять куда-то уйдëте?

– Уйду.

– Можно мне пойти с вами?

Мэйо приподнялся на локте:

– Ты это всерьëз, геллиец?

– Да, хозяин.

– Я привык справляться один.

– Тогда зачем я нужен? – в сердцах произнёс Нереус. – Не понимаю. Какой от меня толк?

– Сейчас ты не даёшь мне спать.

– И что в этом хорошего?

Мэйо сел, подогнув ноги:

– Задай мне самый идиотский вопрос, какой только придёт тебе в голову.

– У вас есть жабры? – не раздумывая, выдал невольник.

– Нет. Можешь сам проверить, – нобиль взял руку Нереуса и прижал к своему уху. – Потрогай, не бойся.

За ухом, на кости черепа, геллиец нащупал небольшое углубление.

– Говорят, что у моих предков были, – пояснил Мэйо. – А потом затянулись кожей.

– В Лихте все ненавидят поморцев, – Нереус подпëр голову руками. – Называют рыболюдами. И всякими обидными прозвищами. Я тоже ненавидел. А теперь понимаю, что в вас больше человеческого, чем в потомках тех, кто всегда жил на суше.

– Мой народ имеет одну особенность, – нобиль скривил губы. – Некоторых мальчиков поражает болезнь, называемая «Поцелуй Язмины». Она проявляет себя у десятилетних детей, сжигая их за пару лет. Немногим удаётся дотянуть до пятнадцати. Известен единственный случай, когда заболевший встретил семнадцатую весну. Мне уже восемнадцать и усилиями лучших врачей я до сих пор жив.

– Я никогда не слышал о такой болезни.

– От неё нет лекарства. Но известны приметы: частые головные боли, постоянные ночные кошмары, судороги, бесплодие. Я могу умереть в любую из ночей, во сне.

– Поэтому вы приказали не давать вам спать? – забеспокоился Нереус.

– Мои сны – чудовищны. Я помню часть из них, но отдал бы многое – лишь бы их позабыть. Меня корчит и корёжит на кровати, я что-то говорю, кричу или завываю от боли. Зрелище, сам понимаешь, не из приятных. Если увидишь – не пугайся.

В голосе поморца слышались досада и смущение.

– Должен быть способ помочь вам, господин!

– Его нет. Как и смысла в моём существовании. Я вряд ли смогу закончить учëбу, никогда не женюсь и не воспитаю детей. Только не вздумай меня жалеть, просто прими к сведению, что наше знакомство может закончиться быстрее, чем ты думаешь.

– Это несправедливо, – Нереус сжал кулаки. – Почему всякие мерзавцы живут до глубокой старости, а вам – доброму и милосердному человеку – отмерен такой короткий срок?!

– Не знаю. Боги не дают ответа.

Мэйо улыбнулся:

– Когда я уйду в царство Мерта, исполни всë, что задумал. Вернись на родину, купи дом и заботься о своей семье. Поклянись, геллиец.

– Клянусь.

– Иди, ложись спать. Уже недолго до рассвета.

– А вы, хозяин?

– Перетерплю как-нибудь ещё пару часов.

– Я останусь с вами.

– Дерзишь?

– Побейте меня кулаками или плетью, только не прогоняйте.

Нобиль звонко рассмеялся:

– У тебя, оказывается, есть характер. Предлагаю за это выпить. Тащи вино.

Когда два кубка были подняты над головами, Нереус загадал желание.

Не для себя. Для Мэйо.

Геллиец попросил у богов здоровья для поморца, долгих лет и крепких сыновей, что будут ему опорой в старости.

Сквозь сон Нереус почувствовал, как мягкие тёплые губы прижались к его губам в нежном поцелуе.

Раб весь напрягся и смущëнно пробормотал:

– Не надо, господин… Прошу вас…

Тихий девичий смех окончательно прогнал дремоту. Геллиец распахнул глаза и увидел забравшуюся на кровать Йину.

– Ты думал, что это молодой хозяин? – хихикнула рабыня. – Он не стал бы тебя целовать! Господин Мэйо равнодушен к мужской красоте. Он сам говорил мне, что любит заглядывать под юбки, а не под тоги.

– Разве нобилям не всё равно, кто их ублажает?

– Ты ещё не понял, что твой хозяин – особенный? – девушка легла на грудь невольника.

– Понял, – Нереус поискал глазами поморца, но того, разумеется, уже не было в комнате. – Где он?

– В кабинете Тхона.

Геллиец обнял Йину:

– Прошлой ночью мы долго разговаривали… Пили вино, словно добрые приятели… Я не помню, когда заснул. И не знаю, спал ли господин.

– Он болен и ему нужно принять лекарство. Сможешь подсыпать щепотку порошка в еду или вино?

– Подсыпать? – удивился Нереус.

– Да.

– А это лекарство… Оно поможет?

– Я слышала, как жрец пообещал госпоже Пинне, что болезнь непременно отступит. Не волнуйся, в составе лишь немного свинца и целебные травы с высокогорий.

– Хорошо, я постараюсь.

Йина снова поцеловала геллийца и принялась стягивать с него тунику:

– Почему ты до сих пор в одежде? Раздевайся скорее!

– Я… Хотел спросить…

– Позже! Научись дорожить каждым светлым мгновением. Их так мало в нашей жизни, – Йина решительно избавилась от платья. – Мы не принадлежим себе и беззащитны перед несправедливостью.

Нереус обхватил её за талию. Он сгорал от неодолимого желания поскорее войти в распахнутые врата наслаждения.

Взять Йину.

Хоть на несколько мгновений стать её полноправным хозяином.

Ладони скользили по тонкой девичьей коже, губы искали горячих поцелуев.

Два молодых красивых тела слились воедино, и геллиец растворился в этой пьянящей безумной страсти.

Она заставляла двигаться всё быстрее, дышать полной грудью.

Нереус запрокинул голову и прорычал:

– Ты – моя. Моя. Моя!

Он упал лицом на подушку, сминая пальцами тонкое одеяло:

– Йина… Я выкуплю тебя… И увезу с собой. В Лихт.

Девушка перевернулась на бок:

– Я не хочу отсюда уезжать.

– Почему? Ты будешь свободна!

– Моё сердце навсегда останется здесь.

Нереус закусил губу, едва не застонав от досады:

– Ты любишь его. Признайся! Любишь Мэйо!

– Нет.

– Зачем ты лжëшь мне? Я же вижу.

– Дурак!

– Йина, послушай…

Рассердившись, она тряхнула волосами и соскочила с кровати.

– Он ласков с тобой, но это не любовь, – продолжил Нереус. – Вы никогда не сможете быть вместе.