Karla Vitelle - Если я останусь

– Понял, – сбрасывает звонок, снимая свои очки капли от Ray-Ban.

– Что? – киваю, не удосужившись открыть лицо.

– Слав, эти окуляры совсем не прозрачны, ты же понимаешь? – старается улыбаться, но его волнение гуляет по всему салону вихрем и это чувствую не только я, но и водитель-араб в черном костюме.

– Понимаю, знаешь я не каждый день торгую разным дерьмом, – придвигаю к себе серую сумку с подставными бумагами для банка.

– На сделке должны быть мы, братья, представитель банка…, – затягивает, поправляя синий пиджак, который ему в облипку.

– Дато? – мысленно готовлюсь, к тому что мне придется пережить.

Что врать, я к этому готовлюсь же целую неделю и легче совсем не становится, всю трясет, тошнит, голова раскалывается. Стараюсь глубоко дышать, чтобы прийти в себя. Перевожу взгляд на проезжаемые улицы, здесь роскошно, чувствуется подавляющий успех и монополия власти, аж до костей пробирает. По своей воли я бы сюда ни за что не сунулась.

– Нет, – качает головой.

– Отлично, – смотрю на высоченное здание за окном, Бурдж Халифа, ну все приехали липкий страх холодом отзывается во всех конечностях.

Водитель выходит, открывает мне дверь и подает руку. С радостью выхожу из авто, из одних рук попадаю в другие. Рус считай на себе волочет меня во внутрь.

– Обязательно было ходули надевать? – ворчит, как старый дед, заводя нас в просторный светлый холл, – ты хоть идти можешь? может скорую? – подшучивает.

– Шутник, лучше замолчи, я не в духе, – снимаю очки от шанель и кладу их в чехол и сумку.

Заходим в стеклянный лифт, за нами несколько арабов в своих накидках и еще какие-то в деловых костюмах. В панорамном лифте окончательно прихожу в себя, не оборачиваясь на прекрасный вид на город. Щелкаю ногтями с белым френчем, дожидаясь свой 66 этаж.

Коридор, большие холлы, наш номер, стеклянный стол переговоров. Два рыжих критина сидят напротив нас.

– Добрый день господа, – присаживаюсь на белоснежный стул.

– Добрый, – ухмыляется один из братьев.

– Во избежании всех недоразумений хочу принести свои извинения за пулю в плечо, – смотрю поочередно на них и на араба, что кажется слегка шокирован моим беспардонным русским общением.

– Вы же понимаете о чем я? Или на английском повторить? – цокаю поправляя платок.

Рус в шоке, глаза полезли на лоб. Братья в секунду стали серьезными, копируя мое настроение. Два рыжих молодца одинаковы с ларца, высоченные, неотесанные, губы узкие, глаза светлые, коротко стриженые.

– Понимаем, – ответил тот, что сидит прямо напротив.

– Вот и прекрасно, перейдем к сделке. Как это у вас делается? – достаю папку с документами и откидываю сумку на соседний стул.

– Принято говорить на английском, – оповещает араб, поправляя свои очки.

– Он вкурсе? – киваю головой в сторону банкира.

– Да девочка, он вкурсе, – с презрением выдает второй брат.

– Я Адам, это Алан, – кивает головой в сторону брата.

– Очень приятно, – толкаю папку по столу.

В комнату заходит официант, высокий парень в стандартной форме, выставляет на стол блюда. Какие-то закуски, кофе, бокалы, ведерко с шампанским, виски.

– Вы же бабы – это любите? – скалится Алан, выговаривая медленно слова.

Наклоняюсь над столом, позволяя черной ткани натянуться в области груди, – А где ты здесь баб увидел?

Наблюдаю за его выражением и оно не меняется, словно он лишен любых чувств, кроме отвращения.

В комнату заходят четыре крупных, лысых мужчины в костюмах.

– Это еще кто? – начинаю нервничать, мы абсолютно безоружны.

– Охрана, – улыбается Адам.

– Господь, ну конечно, я же рецидивист, – откидываюсь на стул, хлопая ладошками по столу, смеюсь задавая этому помещению свою атмосферу.

Официант открывает колпак с единственного блюда и моему взору открываются белые дорожки на металлическом подносе.

Набираю воздух в легкие и поднимаюсь со стула, опираясь кулаками о стол.

– Похоже господа вы не поняли, я не господин Гвасилия и не старший Тваури, мы сейчас очень быстро все подписываем и расходимся как в море корабли, – осматриваю всех и кажется банкир в шоке.

– С Бесом было приятнее вести дела, – цокает Алан, – неужто мы и девочек не позовем расслабиться?

– У меня самолет ровно через два часа, это последняя наша встреча и последняя сделка, – указываю глазами на бумаги, – потом можете вызывать кого хотите.

Мужчины недовольны, взяли бумаги.

– Уберите это все на каталку, – указываю официанту.

Раздался звонок на телефон Адама, он засуетился и тут же ответил, говоря на непонятном мне языке. Стараюсь не накручивать себя, но выглядит это все странно и что-то подсказывает мне, что неспроста все так затянулось.

Мужчина возвращается злой, сжимает поочередно кулаки.

– Слушай сюда, – склоняется к столу, сгибая широкую шею и выдавливает из себя слова на ломаном русском.

– Да? – опираюсь на локти, внутри все вздрагивает.

– Ты развести нас захотела? Часть складов пустые, – шипит как змей, вытаскивая часть бумаг.

– Как пустные? – смотрю в панике на Руса. Они же просто могут нас здесь порешить.

– Этого не может быть, дайте мне пять минут, – схватил телефон и отошел к панорамному окну.

– Плохо, что Бес из Москвы ушел, – заговорил Адам, вытаскивая документы по отдельным складам.

– Это его выбор, – стараюсь контролировать все, даже дыхание каждого из присутствующих.

– Да что ты знаешь, – спокойно говорит, между делом, – я говорю про то время, когда ему было 26 лет, поднимает на меня свои выбеленные глаза.

– Понятно, – мне стыдно и нечего сказать, я не знала о нем многого.

– Да, часть складов вынесли, – Рус снова садиться рядом.

– Только из уважения к Бесу я заберу у тебя оставшуюся часть, – Адам достает золотую ручку и начинает подписывать часть документов, – но ранение брата я не прощаю, – передвигает бумаги ко мне, – у нас такое не прощается, – смотрит прямо в глаза и моя кровь холодеет.

– Понятно, – опускаю глаза в бумаги, проверяю, подписывая следом обычной ручкой, которую подал друг.

– Но за это ответит Тугуш, когда-нибудь ответит, – говорит спокойно, размеренно, словно мы разговариваем о кофейне на углу, – до встречи.

Они синхронно встают, застегивают пуговицы на черных пиджаках и уходят.

Вся дорога в аэропорт для меня как в тумане. Во первых мой муж, его очевидные секреты и его такая жизнь, куда бы она привела нас? За кого я вообще выходила замуж? голова разрывается, страх вырвался наружу и его не может заглушить ни одно виски. Слова чеченца на счет Тугушева, твою мать! Пустые склады! Кто? Зачем? Зачем я стреляла, я подставила мужчину, который сейчас очевидно отдувается за меня или просто не хочет видеть. Добираюсь до дома пьяной и измотанной, благодарю Петрова, что взял к себе сына. Заваливаюсь на огромную кровать обессиленная, подтягиваю к себе колени и даю волю слезам, уговаривая себя, что все закончилось.