Надежда Волгина - Заземелье

– Цвет и вид одежды характеризует принадлежность к определенному слою социальной лестницы. Он, – Филипп кивнул в сторону удаляющегося парнишки, – находится на самой низшей ступени.

– А я, тоже? – от такого заявления я даже забыла, как сильно проголодалась.

– Для женщин существует всего одна ступень, – спокойно пояснил Филипп, принимаясь есть вкусно пахнущее овощное рагу.

– Самая низшая?! – я потрясенно уставилась на него. Вот это дискриминация. Да они дикари какие-то, варвары! Куда же я попала? Теперь мысль о рабстве не казалась мне уже смешной.

– Единственная! – Филипп серьезно посмотрел на меня. – Ешь, у нас не так много времени.

Я придвинула к себе тарелку с салатом, машинально отмечая, что приготовлен он очень вкусно. Несмотря на грустные мысли, с едой я расправилась моментально. Овощное рагу было сдобрено тушенкой. Я не удержалась от вопроса, хоть и дала себе слово больше ничего не спрашивать от обиды за нас – женщин:

– И тут тушенка?

– Мясо мы употребляем только в таком виде и очень мало.

– А почему?

– Такие порядки, привыкай.

Мне захотелось крикнуть: «Привыкать к чему?» С какой стати я должна подстраиваться под их обычаи, режим? Почему вообще они меня принуждают здесь жить и работать? Но вслух я ничего не спросила по той просто причине, что по выражению лица Филиппа поняла, отвечать он мне не станет.

Из столовой мы переместились к другой двери, которая оказалась входом в лифт. Опять стремительный полет вниз, только я уже не рискнула прикасаться к Филиппу, просто зажмурила глаза от страха. Возможно, рассказ о разнице в положениях заставлял меня так себя вести. А может, поведение Филиппа всячески намекало, что мы находимся в разных сословиях. Только я чувствовала, как между нами разрастается пропасть. И осознание этого не улучшало мое и без того отвратительное настроение.

Лифт доставил нас в небольшую комнату, отделанную грубым необработанным камнем. Здесь было мрачно и сыро. Низший уровень, догадалась я. Из комнаты вела всего одна дверь. Вдруг стало страшно, что ожидает меня за этой дверью?

В первый момент, переступив порог комнаты, я ничего не поняла. Какие-то существа в зеленых бесформенных халатах попадали ниц и прижались лбами к полу. В тусклом свете я разглядела много человеческих спин и черных спутанных волос. В комнате находилось еще много предметов: тележек, каких-то емкостей, полных и пустых. В одном из углов высились три кучи одежды, отсортированные по цвету, как я поняла. Черную я уже видела, зеленую – тоже, а вот вид белой одежды стал для меня диковинкой.

– Встаньте! – властно произнес Филипп, и голос его глухо прокатился под низкими сводами подвала, как я обозвала этот уровень.

Существа повставали и врассыпную бросились кто куда. Сколько же их тут? Несколько десятков? Сотня? Глаза разбегались, я не знала, куда смотреть. Тусклый свет мешал рассмотреть лица. Я видела лишь сгорбленные фигуры в неряшливых, местами подранных одеждах.

– Ивана! – вновь прозвучал голос Филиппа.

– Да, мой господин.

Я вздрогнула от неожиданности, когда рядом появилась женщина. Но что это была за женщина?! С землистого цвета лица, испещренного рытвинами, как после оспы, затравлено смотрели на Филиппа воспаленные черные глаза. Она едва доходила мне до плеча, хоть я и сама не отличалась высоким ростом. Потом я поняла, что причиной низкорослости послужил огромный горб на спине женщины. Даже примерно невозможно было предположить, сколько ей лет. Промежуток варьировал между пятьюдесятью и ста годами.

– Это Фаина, – представил он меня Иване, как королевской особе. – Она теперь будет жить и работать в колонии. Дай ей задание и объясни тут все… – сказав это, Филипп вышел за дверь. Мне же показалось, что с его уходом закончилась моя нормальная жизнь.

– Пойдем, – прошепелявила Ивана, а я только тут заметила, что во рту у нее не хватает по меньшей мере половины зубов.

Я следовала за горбуньей и ловила на себе любопытные и такие же воспаленные, как у Иваны, взгляды. Как успела понять, работали здесь одни женщины. Почти все они были такие же страшные, как Ивана. У многих за спиной проглядывался горб. Уродливые, изможденные с большими грубыми руками они выглядывали, кто из-за чего, и пялились на меня, кто с любопытством, кто злобно… были и такие, что не смотрели вовсе, занимаясь работой.

– Вот, – остановилась Ивана и ткнула пальцем в какую-то кучу. – Будешь работать тут.

– А что это?

– Это твой участок работы, белоручка.

Откуда столько злости? Я с удивлением смотрела на Ивану. Что я сделала такого, за что можно возненавидеть с первого взгляда?

Возле огромной кучи непонятно чего сидели еще несколько женщин и что-то мастерили руками, периодически доставая из кучи какую-то деталь и куда-то ее прикручивая.

– Смотри, как делают они, – Ивана пренебрежительно кивнула на женщин. – Учись быстро, иначе не выполнишь план и будешь наказана.

Я поняла, что в этом огромном подвале Ивана главная. Она командовала запуганными и забитыми созданиями, которых с трудом можно назвать женщинами.

Я присела возле кучи и посмотрела на сидящую справа женщину. К моей радости она не была такой страшной, как остальные. Ее довольно молодое и приятное лицо еще не успело приобрести землистый оттенок, хоть на нем уже и проступала бледность. Черные волосы были аккуратно заплетены в длинную косу. И халат выглядел довольно прилично.

– Привет, – попыталась заговорить я. – Меня зовут Фаина, а тебя?

Она бросила на меня быстрый взгляд и снова уткнулась в пол, проворно работая пальцами. Поскольку ответом мне служило молчание, я снова спросила:

– Объяснишь, что нужно делать?

– Смотри, – тихо произнесла она, – берешь вот эту трубочку, обматываешь ленточкой и вставляешь вот в эту трубочку, – все, что рассказывала, она показывала на деле. Так ловко у нее получалось, что я залюбовалась. Еще мне понравились ее руки, с тонкими длинными пальцами. – … А потом привинчиваешь крышечки с обоих концов. – Она протянула мне готовое изделие, назначение которого оставалось для меня загадкой.

Я вертела в руках длинную тонкую трубочку, не зная, что с ней делать.

– Таких трубочек за день ты должна сделать двести, иначе… выпишут штраф. Три штрафа – и наказание…

– Какое? – так же тихо спросила я, потому что голос девушки к концу фразы превратился в шепот.

– Не знаю, – потрясла головой она. – Светлана меня зовут, – и снова принялась крутить палочки.

Я догадалась, что палочки нужно складывать в коробку, что стояли возле каждой женщины. Остальные не обращали на нас со Светланой внимания, безостановочно работая пальцами. Я оглянулась и поймала на себе суровый взгляд Иваны. Вот злыдня! Так и будет следить за мной?