Аноним - Девственная любовница. Между «Жюстиной» и «Лолитой»

Когда мы проснулись, было шесть часов; Лили, как маленький ребёнок, во сне пускала слюни прямо на мою волосатую грудь.

У нас завязалась долгая беседа. Лили сказала, что нашла присланную мной сцену флаггеляции, в которой участвуют отец и дочь, «довольно банальной», и предпочла бы, чтобы после порки оба занялись любовью; потом она спросила, не появилось ли у меня каких-нибудь свежих идей на тему её эротического рабства.

Я ответил, что хочу лизать её интимные места, пока она будет лежать связанная по рукам и ногам, и пообещал научить её новому способу онанизма. Я заставлю её испытать спазм, щекоча клитор кисточкой из верблюжьего волоса, о чем уже писал однажды из Лямалу.

Обсуждение всех этих похотливый прожектов доставляло Лили огромное удовольствие. Я заставил её просить у меня прощение за то, что она так долго мне не писала: уже одетая, она стояла передо мной, задрав юбки и по очереди показывая себя спереди и сзади.

Её заветной мечтой было принять меня в своей постели в Сони. 27-го августа, в субботу, я должен буду сесть на вечерний поезд, отбывающий в девять часов, как раз когда её служанка ложится спать. Старая бабушка была глупа, ничего не видела и не слышала. Моя возлюбленная встретит меня, и мы будем гулять в темноте, поскольку в девять часов в тех краях уже нет ни души. Потом она проведет меня в дом – все собаки знают меня и не станут лаять, – а обратно я могу уехать последним поездом, после того, как мы насладимся друг другом.

Я дал Лили понять, что хотя новейший способ спускать ей между бедер безумно мне понравился, я скучаю по её нежному ротику.

– Отдохните, – сказала она, – и я у вас пососу.

Было уже очень поздно, и силы покинули меня. Я не стал говорить девушке о том, что провел прошлую ночь в обществе одной опытной парижской матроны. Лили повторила самый постыдный из поцелуев – feuille de rose , – при котором кончик её язычка нежно трепетал в моём анусе, и призналась, что ей нравится это делать.

Я хотел заговорить о встрече с лордом Фонтарсийским и Кларой, но так и не смог собраться с духом. Я предполагал, что этот трудный вопрос окажется твердым орешком, и решил оставить его до следующего раза.

Меня так и подмывало спросить её ещё кое о чем, однако это было бы политически неверным шагом.

Её двухнедельное молчание, за которым последовала перемена в «месячных», и та готовность, та опытность, с какой она поймала мой разбухший ствол бедрами, не оставляли у меня сомнений в том, что перед отъездом г-н Арвель поиграл с ней. Они вместе читали «Азбуку», и сладострастный папа явно воспроизвел этот искусственный конгресс с идентичного отрывка, который я специально ввел в текст для него и его дочери! Как бы то ни было, совпадение получилось любопытным.

Я никогда не учил её этому стилю чувственности. Она узнала о нем раньше и выделывала всевозможные фортели, переместив таким образом свой менструальный цикл с обычной даты. Девочкам с хорошим здоровьем свойственна регулярность, тогда как все женщины, предающиеся каким бы то ни было чувственным развлечениям, обнаруживают, что их расстройство может произойти как раньше положенного числа, так и позже. Очень часто из-за задержек у женщин начинаются приступы страха; думая, что забеременели, они бросаются принимать неизвестные лекарства, тогда как в действительности причиной запоздания является просто чрезмерное увлечение радостями Венеры.

27-е августа 1898

Кажется, будто это было вчера: жаркой летней ночью я приехал в Соню-сюр-Марн и увидел мою «дочку», ожидающую меня в компании своих собак. Как я был счастлив гулять с ней, болтать о милых пустяках, ласкать и целовать её в темноте; она со страстным наслаждением возвращала мне мои ласки, а я упивался сознанием того, что через какой-нибудь час буду лежать голый в её постели.

Время прошло быстро, и мы возвратились на виллу; я осторожно вошел в ворота и тихо двинулся по траве, тогда как Лили зашумела по гравию дорожки, тем самым заглушая звук моих шагов. Она прошла в дом, а я, следуя её указаниям, поднялся по лестнице на балкон, огибавший по периметру все здание. Лили нарочно оставила открытым окно в лучшей спальне, и я проник через него внутрь, сел рядом с родительским ложем, на котором сейчас не было ни простыней, ни покрывала, и побросал на постель шляпу, пальто и трость. Возможность воспользоваться последним предметом мне так и не представилась.

Ждать мне пришлось недолго: Лили вошла в свою спальню и тихо окликнула меня из-за занавески, служившей дверью между обеими комнатами.

Кровать Лили была прелестным образцом современной мебели в стиле Людовика XVI, составлявшим пару с зеркальным гардеробом. Их ей подарил отчим, и она имела право забрать гарнитур с собой, когда выйдет замуж.

Я был счастлив оказаться в комнате Лили среди ночи и стал покрывать поцелуями подушку, отыскивая то место, где обычно покоится головка девушки, чем немало её позабавил.

Все было тихо. Бабушка почивала на втором этаже, однако Лили переживала, поскольку старуха была беспокойной и частенько страдала бессонницей. Я намекнул, что в следующий раз приготовлю для неё снотворное.

Я захватил с собой короткую веревку, которой собирался связывать руки Лили, и новую кисточку, чтобы щекотать её клитор, но ими мне тоже не пришлось воспользоваться.

У меня пересохло горло, однако выпить было нечего. Ключи были у бабушки, а Лили не могла её беспокоить. Ей тоже захотелось пить.

– Утолить жажду мы можем разве что собственной мочой! – в шутку сказал я.

– А я бы вашей выпила! – с серьезным видом ответила Лили, прижимаясь ко мне лицом; её страстный взгляд говорил о том, что она не будет возражать, если я заставлю её это сделать.

Мы больше не стеснялись друг друга. Я медленно разделся и, оставшись в одной только легкой фуфайке, подошел к кровати и лег во всей своей красе, пока Лили торопливо сбрасывала одежду и спокойно усаживалась на ночной горшок, как замужняя женщина.

Лили легла в постель, и её капризная фантазия уже подсказала ей то, что рождалось в моем мозгу, поскольку она поинтересовалась, как бы я себя повел, если бы был её мужем.

Я нежно привлек её к себе, целомудренно поцеловал, пожелал спокойной ночи, повернулся спиной, сделав вид, будто собираюсь спать, и начал похрапывать.

Мгновение Лили лежала тихо, но потом положила ладонь мне на шею.

– Нет, дорогая, ты должна дать мне выспаться. Ты же знаешь, что завтра мне очень рано вставать, и, по-моему, нерезонно ожидать от мужа, что он будет ласкать тебя всегда. Милая моя женушка, пожалуйста, потуши свет и давай отдыхать.

Ничего не ответив, Лили взяла меня за член и через несколько мгновений довела его до желаемой упругости; тогда я повернулся, обнял её и с упоением впился в податливые губы.