Аноним - Девственная любовница. Между «Жюстиной» и «Лолитой»

Затем я перевернул её и лег сверху, а она поймала меня между бедер, как уже делала за несколько дней до этого.

Чтобы не раздавить её хрупкое тельце, я оперся на локти.

– Нет, нет! – воскликнула она. – Я хочу ощущать ваш вес. Мне нравится. Ложитесь на меня. Раздавите меня!

Я налег на Лили всей тяжестью и стал неистово ерзать вверх-вниз, касаясь плененным между её бедер членом волосков и клитора.

Вскоре я кончил; моя одноночная жена крепко прижала меня к себе, сунула мне в рот свой язычок, и я отчетливо ощутил, как по её телу проходит дрожь, которую женщины, при всем их умении, все ещё не научились имитировать.

Желание быть раздавленной в постели тяжелым телом мужчины, периодически повторяющаяся уловка с заменой настоящего совокупления игрой «между бедер» убеждали меня в том, что другие руки и другие мужские органы касались тела Лили Арвель.

Потом я встал и распрощался с мисс Арвель. На следующий день (в воскресенье) к ней должна была приехать Шарлотта, а мне надлежало приехать в среду, 31-го, чтобы снова провести с ней всю ночь.

Лили проводила меня до окна спальни своей матери, и я выбрался на балкон, пока она, полунагая, пряталась за жалюзями.

Я тихо спустился вниз и пошел по траве. Была половина шестого, и солнце уже светило во всю. Я невольно подумал о том, что подвергаю репутацию Лили огромной опасности, поскольку виллу окружали другие дома, и соседи могли прийти в недоумение, увидев, как незнакомый в здешних местах мужчина в столь неурочный час воровски крадется вдоль изгороди.

На углу улицы, на расстоянии броска камня от дома, располагался винный магазинчик; работавшая там девушка стояла в дверях. Она с любопытством наблюдала за мной.

Я снова обеспокоился на счет моей Лили и отправился в Париж, обдумывая в поезде все эти вещи.

В тот же день я написал мисс Арвель и, объяснив мои опасения, предложил в среду уйти от неё все же не позже полуночи, чтобы успеть на последний поезд. В темноте, ночью, не будет никакой опасности её скомпрометировать.

Я скрыл другие причины, отбившие у меня охоту снова ложиться с ней в постель: страх захотеть овладеть ею силой и растущее тревожное чувство отвращения, которое начали вызывать во мне её прозрачные, корыстные намеки.

Был ли я глупцом?

Планы Лилиан на будущее представлялись мне невыполнимыми, даже если бы я располагал капиталом, достаточным для того, чтобы сделать из неё миллионершу. Не следует забывать, что на мне по-прежнему лежали тягостные обязанности по уходу за моей бедной Лили, которая, не будучи мне женой, находилась у меня дома и жизнь которой висела на волоске; я начал смутно подозревать, что г-н Арвель и Адель вложили в головку своей дочери странные идеи, поскольку та строила планы, совершенно не боясь вмешательства ни папы, ни мамы. Означало ли это, что они готовы закрыть глаза на любые интрижки с состоятельным любовником, или что отец позволяет себе по отношению к ней такие вольности, что она чувствует себя в праве бросить ему вызов? Или страстного признания с его стороны будет теперь достаточно, чтобы показать ей всю власть, которую она имеет над ним? Эти и подобные им мысли занимали меня в тот момент, когда я получил следующее послание:

Лилиан – Джеки

Вы, как всегда, оказались правы, и я преклоняюсь перед Вашим опытом и умом, которыми не обладаю. Будет даже лучше, если Вы не придете в среду вечером, как мы планировали. Я же поеду к бабушке на fete 33 33 fete /фр./ – праздник, именины . Это поможет мне развеяться и забыть о неприятности, поскольку я очень хотела, чтобы Вы снова провели со мной всю ночь.

Не говорите, мой обожаемый, что я вечно всем недовольна, просто мне хочется раз и навсегда с Вами договориться.

Тот образ жизни, который я веду в настоящее время, совершенно невыносим. Я вижу Вас лишь изредка, постоянно бегаю и прячусь, как воришка, тогда как моя мечта – чтобы Вы постоянно были рядом и только со мной. Воплотить эту мечту в жизнь можно двумя способами. Вот первый:

Нам нужно снять маленькую квартирку в Париже: три комнаты и кухня. Я бы жила в ней так, как уже рассказывала Вам, то есть, с полного согласия родителей, чтобы продолжать торговлю.

Таким образом я бы стала совершенно свободна; Вы могли бы приходить к завтраку, к ужину, когда пожелаете, и я бы видела Вас почти каждый день. При этой мысли я схожу с ума от радости. А Вы, любимый мой господин?

Второй план:

Вы арендуете магазин, чтобы продавать парфюмерию, которую так хорошо умеете готовить. Естественно, Вам понадобится молоденькая продавщица, как для коммерции, так и для приятности обстановки. Я могу сыграть её роль, и, уверяю Вас, дело будет процветать. Таким образом мы опять-таки сможем видеться так часто, как пожелаем. Итак, на сегодняшний день у нас есть два способа. Вы должны выбрать один сразу же, поскольку потом у нас может не оказаться такой возможности. Жду Вашего письма с решением. Если Вы предпочитаете квартиру, я готова сразу же взяться за поиски.

Сообщите также, в какой день я смогу встретиться с Вами в Париже, раз Вы больше не в состоянии приезжать сюда.

Думаю о Ваших губах,

Незадолго перед этим я показывал Лилиан некоторые изготовленные мною образцы парфюмерии и специально для неё сделал высококонцентрированную мускатную настойку, поскольку она обожала резкие запахи. В последнее время мои химические исследования шли именно в этом направлении. Лили поняла, что на благовониях можно сделать неплохие деньги. Деньги она любила.

В ответном письме я предложил обычное место, Рю де Ляйпциг. Кроме того, я написал, что у неё ошибочные представления о жизни и житейских обязанностях и что более подробно я объясню свою точку зрения на словах.

Лилиан – Джеки

Если Вы не поняли мое письмо, то лишь потому, что не захотели понять, так как суть его была совершенно очевидна. Я тоже не понимаю, как перспектива видеть меня столько, сколько захочется, могла Вас огорчить. Я вообще Вас не понимаю. На Рю де Ляйпциг я больше не приду.

Лучше приходите сюда сами, если Вам есть что мне сказать.

А я-то думала, что мое письмо Вас порадует… Я в полном недоумении.

Та, что так сильно Вас любит,

В моем ответе говорилось, что я считаю её очень глупой, очень непослушной и вообще очень трудной для продолжения наших отношений, однако, как бы то ни было, я готов сесть в девятичасовой поезд, отправляющийся в субботу, в воскресенье или в понедельник вечером, чтобы обсудить происходящее, если она будет столь любезна, что выберет один из этих вечеров и заблаговременно известит меня об этом. Я не получал от неё известий до 18:30 воскресенья, когда вернулся домой к ужину и обнаружил следующую телеграмму: