Лана Муар - Новогодняя аллергия

– А теперь весело стало, правда?

Я виновато мотаю головой и прячу зареванные глаза. Мироша даже не стал ничего спрашивать, когда я вылетела из офиса. Протянул упаковку салфеток и молча слушал мои завывания всю дорогу, а теперь ходит кругами по кухне – думает, чем можно мне помочь и как исправить эту ситуацию. Про увольнение никто ничего не говорил – всем и так ясно, как божий день, что Зверь выпнет в первый рабочий день года. За меньшие грехи увольнял, а тут и подавно. Мало того, что в чужой кабинет вломилась, так еще и в документах ползать начала. Проверяльщица. Допроверялась на свою голову.

– Нужно уже сейчас искать работу. – говорит Мирошка.

– Ага. Все кадровики так и ждут первого числа новеньких. Большей глупости не мог сказать? – Анюта укоризненно смотрит на мужа, а я снова начинаю хлюпать носом.

Почему-то всегда, стоит мне вляпаться, мои проблемы приходится расхлебывать им.

– Не реви. – Нюта обнимает меня и спрашивает, – Когда у тебя платеж по ипотеке?

– Двадцать пятого… – я размазываю слезы по щекам.

– Так. В этом месяце проплатить хватит. Расчетные тебе все равно переведут, а там и за неиспользованные отпуска и премия за год. Может даже на два платежа хватит. Я выйду, попрошу, чтобы Лидка все посчитала. – Нюта включает калькулятор в голове на полную катушку и лезет в интернет, что-то гуглит, и с каким-то облегчением выдает, – Не ной! Прорвёмся.

– Как?

– Квартиру свою сдавать будешь, сама к нам переедешь. На платеж может чуточку не хватит, но там и работу найдешь.

– Где?

– Не знаю. В ту же школу устроиться можно на первое время. – Нюта говорит это так уверенно, что даже Мироша прекращает свои забеги от стены к окну.

– А если не возьмут? – спрашиваю я.

– Возьмут! Мирон, ты-то чего молчишь?

Анька зыркает на мужа, и он начинает кивать.

– Действительно, Катарин. Поработаешь немного в школе, пока ищешь что-нибудь посерьезнее. – говорит он, – У тебя башка варит ого-го как! А там все как-нибудь рассосется.

– Я опять мешать вам буду… – неуверенно пищу я.

– И даже думать о таком не смей! Комнат у нас свободных что-ли нет? Или ты нам не родная? – Нюта выглядывает в коридор, где Оля с Бубликом затеяли забеги наперегонки, – Никому ты мешать не будешь! Олька так только рада будет, что Бублик здесь теперь живет.

– Правда? – спрашиваю я.

– А ты сама посмотри!

Я смотрю как Оля с довольным визгом проносится по коридору, а следом за ней летит Бублик, быстро перебирая своими крохотными лапками. И судя по его счастливому тявканью, собакен рад до безумия.

– Убедилась, рева? – Нюта снова пододвигает ко мне тарелку с кашей, – А теперь лопай и шуруй спать!

Я киваю и впихиваю в себя ложку каши под суровый взгляд подруги. Есть абсолютно не хочется, но спорить и пререкаться с Нюткой – себе дороже. Она все равно найдет на сто доводов больше почему сейчас мне крайне необходима овсянка. Пока я ем, Мирошка ставит чайник на плиту и наливает мне в кружку чай с мятой, когда я запихиваю в себя последнюю ложку. Нюта и тут контролирует, подсовывая вазочку с печеньем.

– Теперь моем глазки, чистим зубки и баинькать. – говорит она и я едва заметно улыбаюсь.

– Нюта, я не маленькая.

– Поспорь еще со мной… – Нютка сама улыбается.

Мне очень хочется ей верить и Нюта, словно прочитав мои мысли, ласково произносит:

– Все будет хорошо. Даже если сейчас кажется, что все совсем плохо. Спи, Луковка.

И я закрываю глаза. Это детское прозвище действует на меня, как успокоительное. Особенно, когда меня так называет Нюта. А она сидит рядом со мной на краешке дивана и никуда не уходит, только негромко шикает на Олю, влетевшую в комнату.

– Мам, давай сошьем Бублику култку! – требует она.

– Тише. Видишь тетя Катарина спит.

– Мам, ну давай сошьем култку. – переходит на шепот Оля.

– Зачем ему куртка?

– Чтобы он не мелз на улице.

– Он не мёрзнет. Видела какая у него шерсть?

– Ну и что. У папы тоже есть шелсть, но он носит култку.

– Где это ты видела у него шерсть? – спрашивает Нюта и я приоткрываю глаза.

– Вот тута. – девочка тычет пальцем себе на грудь, – Плавда немного, но это же тоже шелсть.

Нюта смеётся и согласно кивает.

– Хорошо. Сошьем ему куртку. Только не шуми.

– А когда?

– Сейчас тетя Катарина уснет и пойдем.

– А она ещё долго будет засыпать? – сыплет вопросами Оля.

– Уже почти уснула. – негромко отвечаю я.

– Тогда почему у тебя глаза отклыты?

– Потому что кто-то не даёт уснуть со своими вопросами. Иди попроси папу достать мою коробку. – Нюта не успевает договорить, а девочка уже срывается из комнаты с довольными криками.

– Нюта. – шепчу я.

– Что?

– Спасибо.

– Спи уже, Луковка.

– Сплю.

Я снова закрываю глаза и поудобнее устраиваю голову на подушке. Нюта аккуратно поправляет одеяло и тихонько выходит из комнаты, прикрывая за собой двери. Мне становится так тепло и уютно, что даже не замечаю, как начинаю проваливаться в дрёму.

Просыпаюсь я уже ближе к вечеру от того, что Бублик лезет ко мне на подушку и зарывается носом в волосах. Он фыркает, несколько раз чихает и это окончательно прогоняет остатки сна. Самое странное, что я вообще ничего не помню из того, что снилось. Будто кто-то щёлкнул выключателем, и я уснула, а потом включил его обратно и в волосах елозит хитрая мордашка. Бублик перескакивает на другую сторону, царапая голову коготками, тюкается мокрым носом в лицо и снова чихает. Я прячусь под одеяло, но собакен видимо считает это какой-то игрой, протискивается между моей рукой и подушкой и лезет целоваться. Его шершавый язык сперва проходится по моему носу, я отбрыкиваюсь, а Бублик уже лижет мне щеки, окончательно поверив в то, что его хозяйка придумала новое развлечение для такой царственной персоны.

– Бубля! – уже я фыркаю, отмахиваясь от наглого такса и он начинает тявкать, цапая меня за пальцы.

Бублик скачет под одеялом, игриво клацает зубами пока я не ловлю его и не прижимаю к себе. Хитрая сосиска тут же затихает, и я чувствую, как под ладошкой часто-часто бьется его крохотное сердечко.

– Ты мой хороший. – шепчу я, почесывая ему пузо и целуя в затылок.

Бублик довольно урчит, словно понимает все, что я ему говорю.

– Мой маленький и вредный защитник. – произношу я и поддавшись какой-то бесятине аккуратно прикусываю Бублику кончик уха.

Собакен ошалев от такой подлости замирает и лежит неподвижным бревнышком. Только кончик хвоста, дергающийся из стороны в сторону, и частое дыхание выдают, что он на самом деле только притворяется. Еще несколько минут мы с ним дурачимся, а потом в комнату влетает Олечка и Бублик выскальзывает из-под одеяла, чтобы целоваться уже с маленькой девочкой. Оля заливисто смеется, я сажусь на диван и негромко произношу Бублику: