Лана Муар - Новогодняя аллергия

– Дэн! Твою мать! Хотя бы по жопе! Она тебя в котлету замесит! – орет Кума, вытирая полотенцем пот с моего лица.

– Я… не… бью… женщин… – со злостью выдыхаю я, смотря ему в глаза. – Никогда.

– Только не упади, брат. Я в тебя верю. Не дай ей такого счастья. Осталось немного. – шепчет он.

И я мотаю головой.

– Ни за что. – отвечаю без особой уверенности.

Гонг…

Последний раунд. Я едва успеваю уворачиваться от ударов правой, стараясь прорваться поближе к Лайму, навалиться на нее и хотя бы немного потянуть время. Левая рука меня не слушается, я не могу даже приподнять ее и по глазам соперницы отчетливо вижу, что она поставила себе цель свалить меня любой ценой. Почти все ее удары идут в неприкрытую часть головы и мне приходится шагать им на встречу, ломая траекторию, принимая на правую, защищенную. Перед глазами давно прыгают звездочки, ноги готовы подкоситься в любой момент, но сзади орет Кума, отсчитывающий последние секунды, и это помогает.

– Пять…

Лайм делает замах правой.

– Четыре…

Я шагаю влево, немного смещая правую руку, чтобы принять ее кулак.

– Три…

Она резко переносит вес на другую сторону.

– Два…

Ее левая рука стрелой рвется к моей голове.

– Один!!!

Башка взрывается одновременно с ударом гонга. Лайм все же поймала меня, вложив в последний удар всю ненависть, всю свою агрессию. Меня клонит к земле, я мотаю головой, пытаясь избавиться от звона в ушах…

– СТОЙ!!! СТОЙ!!! ДЭН СУКА!!! СТОЙ!!! БУДЬ МУЖИКОМ ДО КОНЦА!!! – орет Кума, но я его едва слышу.

Каким-то чудом я ловлю равновесие и стою, шатаясь из стороны в сторону. Мою руку берет рефери и по реву толпы угадываю, что он только что поднял вверх руку Лайма. Мне плевать. Хочется только одного – чтобы все это побыстрее закончилось. Перед лицом возникает блестящее пятно, и я несколько раз моргаю, пробуя сфокусироваться на нем. В нос ударяет противный запах, голова дергается назад, подальше от этой вони. Моргаю в очередной раз и вижу, что Лайм стоит передо мной, сжимая комок ваты.

– Полегчало? – спрашивает она.

– Спасибо… – киваю ей в ответ.

– Хорошо держался.

Лайм хлопает меня по плечу, и оно моментально взрывается от боли.

– Держись, Дэн. Сейчас мы тебя подлечим. Молоток!

Кума подхватывает меня и тащит сперва в раздевалку, а потом в лимузин. Я практически не переставляю ноги, чувствую только как в спину упирается спинка сиденья и проваливаюсь в темноту.

Кума о чем-то весело болтает. Ему отвечает воркующий голосок, а я сдавленно хриплю, когда в руку впивается игла.

– Лежи спокойно, Дэн. Сейчас полегчает.

– Время… – шепчу я, – Сколько сейчас?

– Без пяти шесть. – отвечает Кума.

– Беги… Беги, Кума…

Я медленно поворачиваюсь и открываю глаза. Молоденькая медсестра испуганно смотрит на меня и пятится к дверям. Единственное правильное решение, когда я начинаю говорить таким тоном.

– Ты нас оставь ненадолго. Хорошо? Я тебе позвоню. – Кума провожает девушку до дверей, закрывает их изнутри и пододвигает поближе к койке, на которой я лежу, столик. – Красивая.

– Лучше беги.

– Потом. Как-нибудь потом побегаем, Дэн. – он поднимает свой мешок, развязывает его и переворачивает над столиком.

На блестящую стальную поверхность валятся стопки денег, мандарины, снова деньги. Кума распихивает это все в разные стороны и что-то ищет.

– Блядь!

Он снова перебирает мандариново-денежный завал, матерится, выворачивает мешок наизнанку и со злостью пинает столик.

– Что не так? – спрашиваю его, – Забыл взять лист, чтобы написать завещание?

– Коробочка! Дэн, тут была коробочка!

– Была.

– Где она? – Кума подходит к койке, – Дэн, где эта коробочка?

– Я ее отдал девчонке.

– Какой еще девчонке?

– Той. У лифта.

– Дэн, ты мудак! – Кума сокрушенно опускается на стул, – Вот ты мудак!

– А что с ней не так? – спрашиваю я.

– Это была вишенка. А теперь… Блядь!

– Давай поподробнее.

– А смысл?

– Очистить совесть.

Кума рассказывает долго. И как планировал, и зачем все это было, и что было в коробочке. Мне смешно. Двадцать четыре часа ада для меня ради одной коробочки, а я ее отдал первой встречной. Медсестричка ещё дважды меняет стекляшки с какой-то жижей в капельнице и тут же убегает, опасливо косясь на меня и постреливая глазками Куме. Долбаный ловелас уже и здесь отметился.

– Ничего такая. – одобрительно говорю я, когда жертва Куминого обаяния снова исчезает за дверью.

– Галочка. – Кума улыбается.

– И что теперь?

– По домам. Если ты еще не передумал меня убивать.

– Живи.

Я выдергиваю из вены иглу и поднимаюсь на кровати.

– Где мои шмотки?

– Сейчас все будет!

Кума достает из шкафа у дверей коробку и мой костюм в чехле.

– Сученыш, все продумал… – смеюсь я и с наслаждением надеваю рубашку.

– Дэн…

– Что еще?

– Слушай, может ты сам до дома? – спрашивает Кума, косясь на дверь.

– Не вопрос. Только не вези ее по своим любимым клубам.

– Не. Я просто поболтаю немного.

Я вызываю такси, называю свой адрес и на полпути понимаю, что не хочу домой. Единственное желание – снова почувствовать себя человеком. Шофер молча сворачивает, когда я меняю адрес, и везет меня в офис.

На этаже пусто, только горит дежурное освещение и настольная лампа во второй секции. И никого. Видимо тот, кто должен был сегодня дежурить, решил забить и свалил пораньше или не приходил вообще. Это меня злит. Мне хватило одного пожара. Я пулей проношусь по коридору, подхожу к столу, на котором горит лампа, и вижу кружку с остатками кофе, кожуру от мандаринов и книжку. На спинке стула висит пуховик, значит кто-то все же есть. Я смахиваю кожуру в мусорное ведро, беру в руки книгу с девчачьим названием «Элеонора» и иду к своему кабинету.

Открытая дверь у кабинета помощника. Кажется, кто-то решил сегодня поработать сверхурочно или… За столом сидит какая-то пигалица, увлеченно отбивающая пальцами по калькулятору. Она что-то считает, сверяется с таблицами, и совершенно меня не замечает. Мне становится смешно. Пигалица словно провалилась в свои расчеты и даже не поднимает головы. Я открываю книгу где-то посередине и решаю подождать. Мне интересно, как она отреагирует на мое появление. Минут двадцать читаю розовые сопли, разбавленные постельными сценами, поднимаю глаза – она все так же клацает калькулятором.

– И что получается? – спрашиваю я.

– Я еще не сверялась…

Пигалица отвечает на автомате и только потом до нее доходит… Она поднимает свои глаза, и я упиваюсь той волной страха, которая ее захлестывает.

– Горе ты луковое. – вздыхает Нюта, – Вот скажи, зачем ты туда пошла?

– Я не знаю. Просто стало скучно.