Татьяна Пекур - Найди меня под цветущей сакурой! Лола-2

– А-а! – протянула я. В мире синих богов, Алаке, тоже были запутанные, зачастую очень неправдоподобные истории прошлого богов, так что ничего удивительного в таких вот перипетиях я не видела, – Но здесь мог жить кто-то ещё. Их дети, например!

– У них у всех свои поместья, – сказала Эйуко, – Вы скоро увидите Лунный дворец! Там так красиво, моя ками…

– Неужели никого не интересует, кто я? – возмутилась я, – Они даже имя моё не спросили! – кивнула я на лисов.

– Да, они такие… – почти с гордостью просипела старуха, – Так как вас зовут, госпожа?

– Алойя…

После того, как я произнесла своё имя, в мире что-то поменялось. Я не знаю, что именно, но вдруг повеяло откуда-то тёплым ветром, он принёс с собою запах летнего луга, душистого сена, пряной земли. А дворец… стал оживать! Да-да! Из дверей, которые распахнулись вмиг, вылетели клочья паутины, мусор в виде веток и листьев, пробежала волна по двору, выравнивая травку, делая её яркой, свежей. С крыши посыпался сор, а потом она ослепительно вспыхнула ярким солнцем! Засияли столбы, окрашенные охрой, на них матово засветились оранжевые шары. Двор было не узнать!

– Что это? – я присела обратно на камень и даже схватила ведьму за руку, опасливо озираясь.

Ведьма скрипуче рассмеялась, а потом, поцеловав меня в руку – я в шоке! – побрела к кицунэ. Оба брата с разной степенью удивления на лицах осматривали замок, который сиял свежестью, будто его возвели тут же, в этот день. Потом алые и серебристо-серые глаза впились в меня, я нервно заёрзала на камне. Он внезапно показался не таким уж удобным, впился во все места острыми гранями.

– Грозная и сильная госпожа твоя, Шинджи…

Эффект этих слов был просто невероятным! Чёрный лис дико вытаращился на меня, его рука поползла за пазуху, губы кривились, будто у него там давняя рана, причиняющая нешуточную боль. Что за госпожа ещё? Неужели она его так наказывала, что он до сих пор не забыл этого? Я с жалостью глянула на мужчину. Сильный, красивый, а в глазах тоска. Похоже, мои эмоции не стали тайной: то ли вернулась эмпатия хоть и частично, то ли он всё прочитал по лицу, но такого ожесточения я не видела давно. Будто наткнулась на стену, да с размаху!

– Это не…

– Она, это она! – шептала старуха и подскакивала как преданный щенок возле него.

– Ты ошиблась, ведьма! – глухо сказал лис, – Раз уж Дворец Яхиродоно очнулся ото сна, останемся здесь, чтобы передохнуть, – по осуждающему взгляду, я поняла, что именно ради меня лис решил повременить с дорогой.

Я совсем не устала, но против того, чтобы продолжить путь с рассветом, не возражала. Хикэру просто молча прошёл в дом через главный вход, даже не оглянувшись на нас. Чёрный лис зажёг две жаровни одним движением руки. Я выгнула брови удивлённо.

– Дар огня у него в крови! – важно закивала ведьма, – У Хикэру нет такой силы! А Шинджи умеет и не такое! Да, Шинджи?

Лис молча посторонился, пропуская нас в длинный коридор. Это их общая с братом черта – не отвечать на вопросы. Если здесь все такие, то вряд ли я узнаю о причине своего появления здесь и через год. Ведьма показала мне купальню, разложила всякие щётки, мочалки. Предполагалось обмыть себя из деревянного ведёрка, а потом уж залезть в каменную ванну. Которая сама собою набралась и теперь исходила ароматным паром. Чудеса! Впрочем, это ведь дворец верховного бога!

– Почему Хикэру ненавидит женщин? – спросила я ведьму. Она мылила мне голову, поминутно нюхая волосы – я вытащила баночку шампуня со сладким ароматом плодов Читтапатали.

– Да никто не знает, – сказала Эйуко, – С детства такой. Сколько младших ками от него в слезах убегали! Придут бывало к госпоже Инари, гостят месяц-другой, в надежде на взаимность таскаются за Хикэру. Тот, будто нарочно, разминается у них перед глазами, устраивает красивые поединки с младшими кицунэ. А как только невесты подходят, опустив глаза, чтобы предложить прогулку под Луной…

– Что? – привстала я, с нетерпением ожидая продолжения.

– Что-что… Зло отвечает, презрением поливает. А некоторых, кто был особенно настойчив, ещё и оскорбляет!

– И ему не надоело? Так ведь можно навсегда одному остаться…

– Этого и хочет Хикэру, – ответила ведьма и стала лить воду мне на голову, – Шинджи… Ох! Не могу сказать, моя ками! Он ведь не любит, когда его жалеют. Ты вот недавно его приласкала… Видела, как разозлился?

– Нельзя рассказывать о том, куда идём, зачем я здесь, – перечисляла я, загибая пальцы, – О Шинджи – тоже нельзя! Ты можешь сказать хоть что-то, что поможет мне разобраться во всём этом?

Ведьма пожевала остатками рта, мерзкий скрежет последней пятёрки её зубов отдался внутри нестерпимым зудом. Я жестом показала, что желаю выйти из купальни. Едва я встала, Эйуко дико вскрикнула, прикрыв рот рукой. Что? А! Это она моё солнышко увидела! Я поспешно замоталась в полотенце. Несмотря на то, что оно было из грубого материала, оно ласково обхватило тело, приятно согревая.

– Какого…

Да что они себе позволяют?! Оба лиса снесли дверь в купальню и теперь с видом двух баранов разглядывали меня. Я зарычала и бросила в них что под руку подвернулось: мокрую мочалку, гребень, потом бадейку.

– Хамы! Скоты! Убирайтесь!

Под мерзкое хихикание ведьмы оба лиса практически испарились. А я расстроилась донельзя. Где мои мужья?! Они бы этим лисам показали, как презрительно хмыкать, как нагло хватать за руки…

Эйуко расстелила футон на полу, притащила откуда-то ширму, отгородила ею мне уголок. Я сидела на мягком матрасе, задумчиво вертя кольцо Шивы. Под ним белело колечко Аи. Где вы? И смогут ли синие узнать, где я? Белая муть в камне вдруг взметнулась холодными искрами. Я завороженно уставилась на это действо. И, как наяву, вновь услышала голос Шивы: «Луна коварна, помни!». Луна, луна… Что он имел в виду? Если подумать, то лис и правда притащил меня сюда лунной ночью. Но как же тогда Столп? И еще… он говорил, что мне всё расскажут. А ведьма…

– Аи! Ильяс, Джун! Найдите меня!

Так и уснула, с глазами на мокром месте. Снился мне Агни. Лепестки пламени то складывались в человеческую фигуру, то распадались на отдельные сгустки и танцевали, танцевали вокруг! У меня дико кружилась голова, алый туман уже окутал пеленою…

– Знак! – протрещал костёр, – Знак близко!

– Значит, мать прислала, да? – оскалился Хикэру, вытянув свои длинные ноги на пороге. То, что мать не доверяет ему, вызывало в лисе глухую злобу. Он так старался: выкрал ками, проследив, чтобы никто не мог найти их! Ждал целую неделю, пока она кувыркалась то с одним, то с другим. А то и двумя сразу! Что за мерзкая развратница!

Шинджи тоже не спалось, поэтому он устроился рядом с братом. Нет, не для того, чтобы ощутить родство или поговорить – не дать тому совершить очередную глупость в отношении молодой ками. Когда она сказала своё имя, оба ощутили выдох… земли, мира. Как такое может быть?! У этого мира свои хозяева, свои ками! Но эту… нежную, гордую, такую живую и настоящую девушку земля приняла с радостью.