Маргарита Минина - Вертеп. Роман

Вдруг на противоположной стороне узкой улочки я увидела маму. «Что она здесь делает? Как, вообще, тут очутилась?» – изумилась я. Мама была в своем любимом редкого для зимы темно-зеленого цвета пальто, которое так гармонировало с цветом глаз, да и вообще ей безумно шло. Надевала она его не часто, только по торжественным случаям. В своем стильном прикиде среди этой толпы она выглядела как какая-то райская птица, залетевшая по ошибке на птичий рынок. Я всегда с гордостью наблюдала, как восхищенно оглядывают ее со всех сторон проходящие мимо мужчины. А на Щелковской мужики просто застывали, открывши рот. Несмотря на свои 43 года она была ослепительна. Да и выглядела лет на 35, если не моложе. А в этой толпе казалась и вовсе марсианкой, какой-то Аэлитой. Мама явно кого-то ждала. Несмотря на мороз, она сбросила капюшон и иногда вглядывалась в свое отражение в темном стекле киоска, возле которого стояла, каждый раз рефлекторно поправляя при этом волосы.

«Интересно, кого она тут поджидает? – подумала я. – Может, папу? Нет, вряд ли…». Я раздумывала, окликнуть ли ее или лучше, перебежав дорогу, незаметно подкрасться сзади и крикнуть: «Сюрпрайз! Сюрпрайз!». Но вдруг увидела, что к ней приближается, уже издалека улыбаясь… нет! не может быть… АМ – собственной персоной!

Я похолодела и инстинктивно отпрянула назад, хотя они вроде и не могли меня заметить. «Просто случайная встреча. Чего не бывает?» – мелькало в моей голове. Но нет, мама улыбнулась, завидев АМ, и приветственно махнула ему рукой. Было ясно, что его-то она и ждала, непрерывно поправляя прическу. И направились они даже не к метро, а на остановку автобуса, о чем-то оживленно беседуя.

«Но это невозможно! Просто невозможно! – твердила я про себя, отказываясь принять очевидность. – Моя мама? С ним? Нет, немыслимо! Конечно, как-нибудь все объяснится – и самым естественным и безобидным образом. Но нет, такого все-таки быть не может!»

***

Поздно вечером я заглянула «к предкам». Папа сидел у компьютера. Мама на кухне мыла посуду – видно, они только что отужинали. Она радостно мне улыбнулась. Столь же радостно, как всего несколько часов назад улыбалась АМ.

– Есть будешь?

– Нет, спасибо, я не голодна. А у тебя, похоже, отличное настроение, – сказала я, а потом как бы невзначай спросила: – Могла я тебя сегодня видеть на Щелковской?

– На Щелковской? – переспросила мама, слегка порозовев. – Когда? Да и что я могла там делать?

– Примерно в районе четырех.

– Да нет, тебе показалось. Я? На Щелковской? В это время?

– Нет, мама, все-таки это была ты. В своем темно-зеленом пальто.

– А-а… впрочем, да. Припоминаю, – быстро заговорила она, будто речь шла о событии, случившемся не сегодня, а много лет назад. – Я… я должна была встретиться там с приятельницей. С… м-м… с Ольгой Викторовной, – залепетала мама, совсем уж густо покраснев. Она совершенно не умела врать. И, по-моему, ни разу за всю жизнь меня не обманула.

Я почувствовала, как от ужаса от ее беспомощной лжи у меня вдруг задрожали пальцы.

– Ольга Викторовна? – тихо и почти ласково спросила я. – А, по-моему, это был мужчина…

– Э-э-э, да… – как бы пропуская мои слова мимо ушей, сказала мама, глядя, как обиженный ребенок, который вот-вот расплачется. – Вот сейчас я вспомнила. Я ее не дождалась. Она почему-то опоздала… и не пришла… А я тоже… ушла, ее не дождавшись…

– Одна?

– Одна, конечно… С кем же мне было идти, если она не пришла?

– Мама, что с тобой? Зачем ты мне врешь? Я же видела, с кем ты ушла! Это был…

– Тише! – вдруг умоляюще зашептала мама. – Тише! Не кричи, а то папа услышит.

И она плотно прикрыла дверь на кухню.

– Отчего же? Пусть слышит.

– Умоляю тебя, Ритуля. Тише, пожалуйста. Я сейчас тебе все объясню. Только ты не кричи, умоляю, – и тут мама внезапно разрыдалась. – Да, это был АМ. Мне тебя все равно не обмануть. Мы уже два года… встречаемся. Когда-то просто столкнулись случайно на улице. Вспомнили школу, тебя вспомнили. Только тише, умоляю!..

– Встречаетесь? – машинально переспросила я, чувствуя себя как в страшном сне. – И у вас началось?

Про себя я подумала: «Ха-ха! Сначала он трахал и насиловал дочку. Теперь на маму переключился. Неплохо устроился, однако…»

***

Мама молчала. Вымытая чашка, которую она так и не поставила в сушилку, прыгала в ее руке.

– Но почему на Щелковской? У вас там что – конспиративная квартира? Для тайных свиданий? Мило… – тихо сказала я, чувствуя, как меня охватывает холодная ярость. – Почему же так далеко? Ведь у АМ есть холостяцкая квартира. Я там часто бывала…

Мама как-то странно взглянула на меня, но ничего не спросила. И вдруг начала буквально ломать себе руки:

– Ты же знаешь, я ведь никогда!.. Никогда и ни с кем!.. Я даже помыслить себе такого не могла. Сашенька ведь мой единственный. Был и… остается. А тут как бес попутал. АМ вдруг назначил мне свидание. И я пошла, как… дура! Решила хоть раз попробовать, как это бывает. Из глупого любопытства. Так, почти в шутку… Я и не думала ничего такого. А он вдруг повел такие речи… странные…

– Ага, сказал, как он бесконечно одинок…

– Откуда ты знаешь?

– Да знаю. Не первый год на свете живу. А ты… решила самоотверженно скрасить его одиночество. Пожалела… Чисто по-матерински.

– Пожалела. Я еще подумала… Дура! Дура набитая!.. – вдруг взвыла она. – Я еще подумала, что один раз не в счет. Испытать захотелось… напоследок. Пока окончательно не превращусь в старуху. Это даже романом не назовешь.

– Так спала ты с ним? Или нет? – продолжала я задавать свои бессмысленные вопросы, хотя давно уже знала ответ. И видела, что мама близка к обмороку. Но никакой жалости я к ней не чувствовала.

***

– Да, – выдавила она из себя. – Я пыталась с ним порвать. Особенно после того, как прочла эту его книжку. И узнала в ней себя. Ведь ты тоже узнала? Да? Ради книжки этой он никого не пожалел. О, как я его ненавидела! Особенно за то, как он там унизил и высмеял папу. Как себя презирала! Презирала… как последнюю тварь. Я тогда твердо решила положить конец этому блуду. И… не смогла… Доченька, делай со мной, что хочешь! Только бы папа не узнал. Он этого не вынесет. Лучше бы я умерла… Ты его убьешь. О, что я такое говорю? Это я его убью, убила. Если он узнает, то не выдержит. Умоляю тебя, Рита!.. – мама снова залилась слезами и вдруг упала передо мной на колени.

– Ах, он не вынесет? Супруг-рогоносец не выдержит? И ты… С этим подонком!..

– Зачем ты так говоришь, Рита? Да, я все предала. Себя, Сашу, тебя! Всю свою жизнь перечеркнула! И зачем? Боялась, что-то упустить, тварь! Последнее танго. Белый танец… Какая грязь! Не отмыться!.. Бедный Саша, у него сердце пошаливает в последнее время. Но ведь АМ все-таки не подонок? Не подонок же? – умоляюще спрашивала мама, заглядывая мне в лицо. – Зачем ты так… Просто несчастный человек. И он художник. Он ради красного словца… но не о нем речь.