Татьяна Лемеш - Путь пешки. 5. Купол

– Доб-ро по-жа-ло-вать! Кстати, я ведь сегодня взял для тебя еду, но за всем этим как-то и забыл… Ты просто выбила меня из колеи…

– Ну ладно, ничего страшного. А можно сначала где-нибудь умыться?

– Да, конечно. Пойдем, я тебе помогу.

Мы зашли в санузел – там была небольшая душевая кабинка. Я засмущалась:

– Спасибо, Алан, я умею пользоваться душем.

Он улыбнулся.

– Не стоит так стесняться, я ведь и так видел твое тело со всех сторон… Я помогу тебе помыться сзади, тем более воды не так уж и много, сегодня днем я устроил незапланированное купание.

– А что, у вас какие-то напряги с водой?

– Вода-то поступает снаружи, но проходит несколько уровней очистки. Каждому из нас положено по десять литров воды в сутки. Но я сегодня часть уже извел.

– Вот как? Ну что ж, будем экономить.

Я включила душ небольшой струйкой и стала мыться. Я чувствовала, что Алан стоит сзади, но меня это не смущало, действительно, ведь он сегодня и так насмотрелся. В какой-то момент Алан сказал:

– Все, теперь воды хватит только на заднюю часть тела.

Он снял душ с держателя и стал мыть мне спину, ягодицы и заднюю поверхность ног. Причем не бездушно протирал, как сегодня днем, а вдумчиво, задерживаясь в ямках и углублениях. Мне было очень приятно.

Наконец в кране забулькало и вода закончилась. Алан повесил душ на держатель и прошептал:

– Удивительно, сколько женских тел прошло через мои руки, но чего-то в них не хватало…

Я с улыбкой обернулась через плечо:

– Может быть – души? Может, ты душу в них не замечал?

Алан зачарованно смотрел на меня. Потом медленно, словно боясь спугнуть, приблизился и поцеловал в щеку. Я рассмеялась:

– Ты так быстро всем учишься!

– Поразительно… Раньше люди делали так много приятных вещей…

Я опять рассмеялась:

– А что мешает им делать так сейчас?

Он мрачно ответил:

– Видимо, в условиях выживания они посчитали все это нецелесообразным и ненужным… А сейчас… Люди не умеют так горевать и радоваться, как вы с Ефимом… Да и женщины… За многие поколения такой жизни они растеряли свою …душу. Они стали просто приспособлением для продолжения рода – у них не блестят глаза, как у тебя, в них нет этой …грации и уверенности в себе. Я и не знал, что они могут быть… такими…

– Ну а как же эти …первородные?

– Да, у них больше эмоций, но это – гнев, ярость, жадность, жажда власти… В них нет места ни жалости, ни …ласке.

– Ну а как же ты?

– Я? У меня просто есть материал для сравнения… А вот сегодня я просмотрел массу информации, касающуюся твоего времени и был просто ошарашен! Вы были совсем другими… Мать, семья, любовь, привязанность – эти понятия и связанные с ними эмоции в корне меняют человека…

– Моего времени? Так ты веришь мне?

Он очень тепло улыбнулся:

– Да. Теперь верю… Такое существо не могло вырасти в питомнике…

И Алан еще раз поцеловал меня в щеку.

Наконец мы зашли в комнату и он усадил меня на кровать. На столике уже ждала накрытая крышкой металлическая тарелка. Алан с улыбкой очень осторожно открыл ее:

– А вот и твоя еда. Все же хорошо, что ты сможешь поесть сама и мне не придется тебя кормить…

Он протянул мне ложку и тарелку – в ней оказалась порция каши типа овсянки и крупно нарубленная капуста и морковка. И еще сбоку лежал персик.

– Неплохо для жизни под куполом. Сами выращиваете?

– Да. У нас есть специальные теплицы. Мы выращиваем еду для состава генофонда. Женщинам – вот такой паек раз в сутки, а мужчинам, первородным – подобный паек два раза в сутки и еще три раза в неделю мясо.

– А откуда мясо? Охотитесь?

– Нет, я ведь говорил тебе – снаружи агрессивная среда и повышенный радиационный фон… У нас есть птичник – оттуда и мясо.

– Понятно. А вы – ну, которые не первородные – что едите?

Алан открыл небольшой вмурованный в стену холодильник и достал оттуда контейнер:

– А мы едим белковые концентраты… Четыреста граммов в сутки.

Он открыл контейнер – в нем оказалась паштетообразная масса. Выглядела она не очень аппетитно, но Алан взял ложку и привычно начал это есть. Я с интересом спросила:

– А концентрат – это из чего?

– Ну, производство крупы и мяса имеет свои отходы… Некоторые из них измельчаются и кипятятся – вот тебе и концентрат. Плюс костная мука и масло из ядра косточковых.

– А овощи что, не дают?

– Дают. Четыре моркови в неделю. Я свои обычно съедаю за день. – улыбнулся Алан.

– Да уж…

Я с аппетитом принялась уплетать овсянку – она была на воде, но зато хоть с солью, правда, с каким-то непривычным привкусом. Глядя на большие куски капусты, я сказала:

– Слушай, Алан, если ты так любишь овощи – давай я поделюсь с тобой капустой?

Он оторопел:

– Нет, что ты, не нужно… Тебе нужно поесть, ведь следующая еда будет только завтра в обед. Обязательно ешь капусту – это и массаж десен, и здоровье кишечника, и масса полезных веществ… Тебе ведь нужно…

– Что? Подготовить организм к оплодотворению? Быть здоровой и крепкой самкой? А если нет – то что?

Алан, пряча взгляд, пробормотал явно заученную фразу:

– Если женщина в течение года не беременеет, то она подлежит ликвидации.

– Да уж, лихо тут у вас.

Алан сменил тон:

– Таня, по-жа-лус-та, съешь овощи… Я …настаиваю – было очевидно, что некоторые слова он только узнал и теперь разучивает.

– Ну, если ты так просишь… – я быстренько доела овощи. – Спасибо. А персики откуда?

– У нас в теплице есть сад. Фрукты получают только первородные и женщины до и во время беременности…

– Так ты что, и фруктов никогда не ел?

– Нет. Но мне и так неплохо. Каждому свое.

– М-да?

Я задумчиво рассматривала персик. Довольно крупный, спелый и румяный, с нежным пушком на боках. Я съела половину, а вторую вместе с косточкой протянула Алану.

– Вот. А это тебе.

– Не надо, я уже съел свою еду.

– Алан, ты должен его попробовать!

– Нет.

Я встала и обошла столик. Я думала сесть рядом с ним, но Алан сидел на совсем уж узком табурете и усаживаться мне было попросту некуда. Тогда я присела рядом с ним на корточки и поднесла половину персика прямо к его губам:

– Пожалуйста. Я настаиваю.

Покосившись на меня, он какое-то мгновение колебался, а потом стал кусать персик прямо из моей руки. Сок тек по его подбородку, а он прикрывал глаза от удовольствия.

Закончив с мякотью, он аккуратно забрал косточку и взамен поцеловал мне руку:

– Потрясающий вкус… Спасибо.

Разобравшись с посудой, мы наконец-то улеглись спать. Алан уступил мне место на своем узеньком лежбище, даже укрыл тоненьким одеялом, а сам просто уселся на пол, облокотившись на край тахты. Как я уже успела заметить, передвигаясь здесь босиком – полы были теплыми, видимо – именно они и прогревали помещение. Он выключил свет и теперь в куполе стали видны звезды. Мы оба смотрели на них.