Татьяна Лемеш - Путь пешки. 5. Купол

Тот прямо позеленел от злости:

– Что?! Да ты вообще забыл свое место, урод! Ты не посмеешь! – и он, пыхтя, стал подходить к Алану. Но лысый мужчина схватил его за руку и мрачно произнес:

– Это не твоя территория, первородный. Уходи!

Тот остановился, тяжело дыша, потом брезгливо сбросил руку лысого и ушел. Я с облегчением вздохнула. Алан обратился к лысому:

– Оставь ее здесь. Пока я ничего не могу сделать, только наблюдать. Думаю – все решится в ближайшие сутки… Спасибо.

Лысый кивнул и ушел.

Алан сел на покореженный табурет и спрятал лицо в руки. Посидев так какое-то время, он поднял на меня взгляд:

– И тебе спасибо. Сегодня ты спасла мне жизнь…

Я криво ухмыльнулась:

– Пожалуйста. Обращайся.

Какое-то время Алан был занят девушкой. Он пожужжал управлением ее стола и нижняя часть с ногами поднялась, соорудив подобие гинекологического кресла. Я, конечно, отвернулась.

Неожиданно дверь отворилась и в помещение ворвался Ефим. Он с улыбкой шел ко мне, глядя только в лицо. На нем развевалась хламида первородных, но он придерживал ее на уровне пупка руками и средняя часть тела была закрыта. Пододвинув свой дежурный табурет поближе ко мне, он уселся у моего лица. Выглядел он веселым и довольным.

– Привет, Танюш! Привет… Алан! О господи! – он отвернулся, увидев, чем тот занимается.

Алан усмехнулся:

– Приветствую тебя, первородный!

– Меня зовут Ефим. И можно просто привет.

Алан ответил гораздо теплее:

– Хорошо. Привет, Ефим! Ты ко мне или… к Тане?

– К вам обоим. Но ты еще, как я вижу, занят – так я пока с Таней пообщаюсь. Ой, Тань, тут со мной такое было!!! В общем, приводит меня вчера Алан – вот, мол, будешь тут жить… Захожу я в большую круглую комнату, на потолке – все в стекле, вот как здесь, а под ногами земля, трава и цветы, и даже деревья, представляешь? И валяются там и сям на соломенных лежаках первородные в вот таких хламидах, как ты их назвала. Пришел какой-то лысый, я так понял – он там за порядком смотрит, выдал мне такую же тряпку… Я ему говорю – давай мне лучше штаны какие, или мои верни… А он на меня смотрит, как будто я на чужом языке разговариваю. Так и не дал… Ну, в общем, ознакомил он меня с моими обязанностями – минимум три беременности в месяц. И все. Друг с другом не драться, к чужим женщинам не лезть… Еда по расписанию, расписание возле сортира висит. И часы там же. Ну, в общем, все понятно.

А мне Алан с собой черную коробочку дал, сказал – передать лысому. А сам же к тебе побежал. Ну я ее лысому и передаю. Он что-то нажал, а там буквы… Он на них смотрит круглыми глазами, так меня обошел, как лошадь на базаре, потом за руку берет и ведет к этим индюкам – вот, говорит, Ефим, девяносто четыре процента соответствия! Они так прямо все рты пооткрывали. А один боров выходит, тряся хозяйством, как ты правильно заметила и так презрительно смотрит: «Н-да? Это ошибка, я тут и восьмидесяти процентов не вижу…» А я стою и не понимаю – о чем речь вообще. А они все смеются. Ну, я на всякий случай в морду этому борову и заехал… Думаю – хуже не будет… Они все так удивились, как будто первый раз в жизни увидели, как кому-то морду бьют. А этот боров изо рта на руку кровь сплевывает – ну, может щека немного разбилась… Бил-то я несильно, зубы не сломал. Он стоит, на кровь свою смотрит и глаза у него все шире и шире открываются… А потом как замахнется на меня своим кулачищем, ну я увернулся и по нижним ребрам ему врезал. Он на колени упал и стоит пыхтит… Лысый бежит, кричит: «Прекратить!», подбежал к борову и так к нему, что к дитю малому: «Ставр, как ты?» а я расхохотался, ведь имя-то из твоего рассказа я запомнил… Так что с бычком твоим я вчера познакомился – не так уж он грозен, как казался… А меня там не обижают и не смеются больше… И вообще мне там нравится – кормят неплохо, делать особенно ничего и не нужно…

Я от души насмеялась во время рассказа Ефима – в его таком непосредственном изложении все было так легко и просто, а «дал в морду на всякий случай» меня совсем покорило. Ефим, видя мое веселье, продолжал рассказ:

– Так вот, ближе к вечеру приходит лысый, приводит мне два несчастья… А почему несчастья – да ты бы их видела! Нет, ну сразу понятно, что женского пола, голые потому что. Ну, во-первых – лысые, совсем и везде. Не просто коротко стриженные, как ты зимой, а полностью безволосые, что твоя коленка… Смотрится это как-то жутко и никаких желаний не вызывает, несмотря на формы… А формы – да, вполне так ничего, только скукоженные какие-то. Как будто я их сейчас бить начну, а они и боятся… А лысый говорит – выбирай, мол… А как их выбирать – стоят совсем одинаковые, только одна чуть выше, другая чуть ниже. И грудь немного разной формы. Я к одной подхожу – в лицо заглянуть пытаюсь, а она так голову низко держит, что только лысую макушку и видно… Я ей говорю: «Эй, милая, глазки-то подними!» Она и подняла. Как кукла – взгляд бесчувственный, будто сквозь меня смотрит… Ну а так – личико ничего. На вторую посмотрел – тоже неплохо, но какие-то они все одинаковые, как игрушечные… Я стою и никак выбрать не могу. Спрашиваю у лысого: «А что будет с той, которую я не выберу?» А он мне и говорит: «Она достанется следующему после тебя по процентному соответствию.» А они там такие все козлы, скажу я тебе… Посмотрел я на этих бедных девочек еще раз, да и выбрал ту, что помельче и понесчастнее, так мне ее жалко стало…

Я рассмеялась. Алан, который уже закончил с девушкой в кресле и какое-то время с интересом слушал рассказ Ефима, тоже тепло улыбался.

– Так что – да здравствует Ефим, лучший кобе… производитель Убежища! – со смехом провозгласила я. Ефим покраснел.

– Да ладно тебе – производитель… Я не знаю, как и подступиться-то к ней, а уж тем более… На нее и смотреть-то… Спала ночью возле меня, калачиком свернулась, что твой волчонок… Я ее вот этой своей хламидой укрыл получше – жалко ее, белая вся, незакаленная, наверное… Хоть бы на ночь какую одёжу им выдавали… Какой придурок придумал их постоянно голыми держать? Я лысому утром говорю: «А давай я на ночь костер разведу, женщины же мерзнут!» А он мне на стене показывает какой-то приборчик с цифрами: «Мы поддерживаем оптимальную температуру.» Вот и пообщались, как говорится – как слепой с глухим… А сегодня я после завтрака к дереву прилег… Ну, отдохнуть, подумать… – а она принесла гребень и давай мне волосы чесать да щетину расчесывать… Приятно, конечно… Только взгляд ее поймал – а он все такой же, бессмысленный… Как-то она у меня никаких желаний не вызывает, не знаю даже – как с поставленной задачей справлюсь… Ну а в целом все у меня там хорошо – тепло, сытно… Как на отдыхе каком…

Я притворно разозлилась: