Эмма Аллан - Принцип удовольствия

– Привет!

– Привет! – Гамильтон вошел в прихожую, одетый в светло-голубые линялые джинсы и бежевую рубашку военного покроя, с карманами на груди. В руке он держал пакет с бутылкой.

– Проходи!

Надя встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

– Очень мило, – промурлыкал Джек, оглядывая прихожую, на стенах которой висели литографии.

– Сюда, пожалуйста! – Она провела гостя через кухню в столовую, створчатые двери которой были распахнуты во внутренний дворик. Надя поставила на столик бокалы для шампанского, ведерко с колотым льдом и хрустальную вазочку с черными оливками.

– Открыть бутылку? – спросил Джек и, не дожидаясь ответа, мастерски откупорил шампанское сорта «Моэт Шандон». Он наполнил им бокалы и поставил бутылку в ведерко.

Надя взяла бокал и сказала:

– За нашу встречу!

– За встречу! – повторил он, глядя ей в глаза. – Ну, и что же мы празднуем? – спросил он, присаживаясь на стул.

– Меня повысили в должности. Но это не так уж важно, – ответила Надя.

– Нет, мне интересно! Расскажи, какие подвиги ты совершила! – настаивал Джек, улыбаясь.

Она рассказала. Джек был ошарашен, узнав ее подлинное социальное положение. Придя в себя после потрясения, он стал расспрашивать ее о механизме подобного рода сделок. Наде пришлось объяснять. Джек слушал ее раскрыв рот.

– Теперь я понимаю, почему тебя ввели в совет директоров банка! – воскликнул он, когда она закончила свой рассказ.

– Мне просто повезло, я первая узнала о кончине Норы Бабкок, – поскромничала Надя.

– Но какую изощренную ты придумала комбинацию! А главное, все участники сделки довольны, – возразил Джек и, встав, вышел в садик.

Теперь он поразил Надю своими познаниями в ботанике, подробно рассказав ей о растениях в ее саду и их происхождении.

– Это мое хобби, – пояснил он. – Маленькая отдушина.

Надя почувствовала, что между ними образовалась расселина, которая с каждой минутой становится все шире и глубже. Их вторая встреча затягивалась, теряя обаяние, которое было присуще их первому свиданию, сумбурному и стремительному. Она понимала, что сама виновата в этом, но почему-то не торопилась исправить свою ошибку и стать мостиком между двумя краями обрыва. Она рассчитывала, что страсть поможет ей изжить затаенную на Джека обиду. Но похоже было, что он ждал от нее дополнительных объяснений и извинений.

– У тебя совершенно нет сердца! – воскликнула она.

Джек смерил ее тяжелым взглядом и, присев на скамейку, предложил ей присесть рядом.

– Мне не хочется, – капризно ответила она, надув губки.

– Не упрямься, Надя! Мы взрослые люди, а ты ведешь себя как девчонка. Нам нужно серьезно поговорить.

Она отхлебнула из бокала и выполнила его просьбу.

Джек повернулся и вперил в нее пронзительный взгляд своих темно-карих глаз:

– Я хочу кое-что объяснить тебе, Надя!

– Не надо лишних слов! Ты женат, и это все объясняет. Но почему ты сразу не сказал мне об этом?

– Я подумал, что ты знаешь. Биографическая справка обо мне имелась в проспекте выставки. Ты не можешь обвинить меня во лжи!

– Это так, – сказала Надя, опуская глаза, чтобы скрыть наворачивающиеся слезы. Губы ее тряслись, и руки тоже. – У тебя было много романов? – с дрожью в голосе спросила она первое, что пришло ей в голову.

– Дурацкий вопрос. – Джек раздраженно передернул плечами. – Я весьма разборчив в сексуальных связях.

– В этом я как раз и не сомневаюсь, – с издевкой заметила она.

– Послушай, по-моему, нам не стоило встречаться, – раздраженно обронил Джек, помрачнев как туча. Его ноздри раздувались от гнева.

– Мне тоже так кажется, – выпалила Надя.

Но в промежности ее полыхал пожар, она трепетала от вожделения. Чувствуя Джека рядом с собой, она жадно втягивала аромат его тела, ощущала его мужскую ауру, млела под его взглядом. По бедрам ее потек сок. Она готова была отдаться ему немедленно, здесь же, на скамеечке во внутреннем дворике. Дни разлуки окончательно лишили ее силы воли. Не проходило и часа, чтобы образ Гамильтона не возникал перед ее мысленным взором. Он запал ей в душу так, как ни один другой мужчина. Ей казалось, что она готова смириться с тем, что он женат на другой, притвориться, что их влечет друг к другу только физически. Но ей это не удалось. Она утратила уважение к нему, поставила на одну доску с Джеффри Алленом, подлым обманщиком, разбившим ей сердце. Рассудком она презирала его как неверного мужа, но плоть ее не желала идти на поводу у здравого смысла, она жаждала новых бурных страстей. И теперь, ерзая по скамейке, Надя окончательно запуталась и не знала, как ей быть.

Джек поставил бокал на столик, встал и вернулся в дом.

Повторялся эпизод, однажды случившийся с Джеффри, но тогда страсть еще не сжимала Надю так крепко, как теперь. Она вскочила и побежала за ним, крича:

– Постой, Джек! Не уходи от меня!

– Мне показалось, что мы все выяснили…

– Черт бы тебя подрал, Джек! – в сердцах воскликнула она, утратив всякий стыд. – К чему нам лицемерить. Возьми меня без лишних слов! Я твоя раба! Умоляю, возьми меня!

Надя порывисто обняла Джека. Он стал ее жадно лобзать, просовывая язык ей в рот. Их тела прилипли одно к другому. Шквал эмоций охватил в этот миг Надю: она почувствовала одновременно и ненависть, и самоуничижение, и страх, и ярость, и сомнения. Но верх взяло сладострастие. Она сбивчиво повторяла:

– Скорее, Джек! Я хочу тебя! Я умираю от страсти!

Он подхватил ее на руки, словно ребенка, и понес в спальню, продолжая целовать. Она стонала от нетерпения. Он страстно хрипел, все сильнее багровея. Жилы на его шее вздулись, на лбу выступила испарина. Не останавливаясь он поднялся с Надей на руках в спальню и швырнул ее на кровать.

Она вытаращила глаза и замерла в ожидании неминуемого. Джек прыгнул на нее и начал целовать, тиская ее бедра и груди. Соски ее встали торчком, лоно таяло. Запахло мускусом. Джек раздвинул коленом ей ноги, она прошептала:

– Ты хочешь меня трахнуть, дорогой? – Вопрос был риторическим, но ей хотелось произнести заветные слова и услышать ответ.

Он не огорчил ее, четко сказав:

– Оттарабаню по полной программе! Можешь не сомневаться.

Она блаженно закрыла глаза и раздвинула ноги еще шире.

Джек перекатился на бок и стал расстегивать пуговицы ее платья. Надя судорожно расстегивала его ремень и пуговицы на ширинке. Наконец ей удалось просунуть туда руку и схватить его пенис. Тут уж стало не до раздеваний и соблюдения правил приличия: они стали жадно ласкать друг друга. Джек пришел в восторг от черного атласного бюстгальтера Нади с кружевами. Розовые соски грудей притягивали его к себе как магниты. И пока он мял руками и целовал груди, Надя стянула трусы. Пенис уткнулся головкой в преддверие влагалища.