Неустановленный автор - Рандиана, или Похотиада

– Конечно, мой ангел, если ты так хочешь, – сказал я и взял ее за руку. Рука Мэри вся дрожала, и я мягко перенес ее на мой член, который к этому моменту стал абсолютно неуправляемым.

Она, как безумная, вцепилась в него, а потом стала ласкать рукой яички. Потом она оттянула крайнюю плоть и таким образом за каких-нибудь три секунды доказала, что ее испуг был несколько преувеличен.

– Ах, сэр, – сказала она наконец, когда я просунул руку ей под юбку и обнаружил, что лепесточки ее промежности влажны от возбуждения. – Меня хватятся внизу. Я должна идти, но я хочу досмотреть до конца.

– Ты не досмотришь, ты почувствуешь, что это такое, – сказал я. – А это куда как приятнее.

Я помог ей слезть со стула, осторожно уложил на кровать и ввел в нее свой член с такой силой, что она вскрикнула от боли. Увы, каждый раз сталкиваясь с новой вагиной, я абсолютно не контролирую себя и забываю о возможных последствиях. Вот и на этот раз я пропустил ее крики мимо ушей и довел дело до конца.

Лично я получил удовольствие, и немалое, но сомневаюсь, что Мэри может сказать то же самое, поскольку на следующее утро она зашла ко мне с довольно удрученным видом. Она сказала, что ей, вероятно, придется обратиться в больницу, поскольку я все разорвал у нее внутри. Однако десять фунтов заметно улучшили ее настроение, и случай этот, довольно пустяшный, я привел здесь только для того, чтобы продемонстрировать: зрелище куннилингуса возбуждает значительно сильнее, чем зрелище обычного соития. Если бы Мэри, забравшись на стул, увидела только последнее, возможно, это не вызвало бы у нее особого интереса, поскольку не несло в себе никакой новизны. Возможно, она обозвала бы меня грязной скотиной, выскочила из номера, а потом вместе с поваром от души посмеялась над этим приключением. Но поскольку увиденное было для нее в новинку, она прильнула к отверстию в стене, возбудилась и получила в свою руку инструмент, с помощью которого можно было получить облегчение. Конечно, размер она оценила не очень точно, иначе она просто отказалась бы от последующего акта, но я вам скажу, что поцарапанные губки – беда не великая, поскольку они скоро заживают, зато потом женщина может пускаться во все тяжкие, не опасаясь, что какой-то член окажется для нее слишком большим.

Я никогда не считал себя особо смелым человеком, но как-то раз произошло событие, заставившее меня уверовать в собственное мужество. По прошествии времени, однако, проанализировав происшедшее, я пришел к выводу, что это была просто необдуманная выходка – я совершенно забыл о том, каковы могут быть последствия. Такое случается со мной время от времени, особенно когда мой возбужденный член отказывается подчиняться уговорам разума.

Дело было так. Я приехал в Фолкстоун на несколько дней и остановился в большом доме в Лии. Моя комната помещалась на том же этаже, что и гостиная, выходившая окнами на море, и здесь же находились еще две спальни – большая и поменьше; последней я пользовался как гардеробной.

Один старый генерал (он недавно вернулся из Индии), в прежние времена часто останавливавшийся у миссис Джордан, хозяйки дома, тоже вознамерился снять у нее апартаменты, но поскольку в доме оставались только две свободные комнаты, а при нем были молодая жена и дочка, разместиться здесь не было никакой возможности. Когда я случайно узнал об этом от дочери хозяйки, с которой завязал дружеские отношения, надеясь, что в скором времени они перерастут во что-нибудь более существенное, я немедленно предложил генералу свою спальню, сказав, что с удовольствием переберусь в «гардеробную».

Генерал оценил мой поступок, а мои уступчивость и благородные манеры его просто очаровали. Так завязалось наше знакомство.

Через несколько дней старый набоб обосновался в доме вместе со своей семьей, которую он мне представил.

Я не знал, кем восхищаться больше. Его жена, миссис Мартинет, была миниатюрной блондинкой с красивыми голубыми глазами, которые обладали свойством становиться серыми в солнечном свете. Историки говорят, что именно такие большие задумчивые глаза были у той несравненной шведской королевы, которая любила трахаться больше, чем любая другая женщина со времен Вирсавии.

Его дочь от первого брака, мисс Зуи Мартинет, была высокой девицей с благородной наружностью, с кожей, потемневшей от индийского солнца. Вся ее внешность с несомненностью свидетельствовала о том, что ее арийка-мать принадлежала к одной из самых высоких каст Индии. За двадцать лет до этого она попала под обаяние веселого английского генерала, когда тот был еще полковником Мартинетом, но грудь которого уже тогда украшали высокие королевские награды.

Генерал был доверчивым стариканом, хотя, если тебе уже шестьдесят восемь, то жене, которой всего двадцать три, доверять не следует, и тем более не следует ее оставлять с совершенно посторонним человеком, особенно если этот человек бахвалится своим членом, который, будучи в полной боевой готовности, достигает длины в восемь дюймов.

Каждый день мы совершали долгие прогулки. Генерал Мартинет очень любил посещать офицерский квартал в Шорнклифе, вследствие чего мы часто оставались с Евой (так звали его жену) наедине; однако интеллектуальные беседы, которые мы вели, да и сами ее манеры были столь невинными и утонченными, что я просто не представлял, с какого конца к ней подступить. Но однажды, когда она сидела с вязанием на берегу моря, такая возможность представилась.

– Какой очаровательный ребенок! – воскликнула она при виде девочки-малютки лет трех, которая ковыляла с букетиком цветов в руке, чтобы подарить его своей мамочке.

– И в самом деле, она очаровательна, – сказал я. – Я надеюсь когда-нибудь иметь удовольствие увидеть такую же девчушку, но с вашими глазами и похожую на вас лицом, а если это будет мальчик, то я буду восхищаться и им ради его несравненной матери. Вы ведь любите детей, не правда ли?

– Всем сердцем, – пробормотала она.

– Я так и думал, – сказал я. – Мне довелось наблюдать, с каким всепоглощающим интересом вы разглядываете детей, которых няньки выводят погулять на побережье. Вы давно замужем?

– Три года, – со вздохом сказала она.

– Три года! Бог мой! Сколько времени вы потеряли впустую! – Я обратил внимание, что в этот момент она нагнулась к своему вязанию, делая вид, что очень внимательно изучает какой-то узелок. – Да, генерала есть за что упрекнуть, – продолжал я. – Ох, есть за что! На его месте я не заставил бы вас ждать столько времени.

– Что вы имеете в виду, мистер Сминтон?

– Не сердитесь, Ева. Можно я буду называть вас по имени? Я имею в виду вот что. Вы – женщина, любящая детей, а стало быть, рожденная быть матерью. Если же вы не подчиняетесь голосу природы и остаетесь бездетной, значит, вы нарушаете божеский закон, который требует, чтобы человек размножался.