Якоб Вассерман - Свободная любовь. Очарование греха

Единственное, чему Рената довольно серьезно училась, — это живопись, и она поместила в газетах соответствующее объявление. Вскоре она получила письмо от одной известной фабрики вееров, где требовалась рисовальщица орнаментов в декадентском стиле. Условия оказались подходящими, и Рената весело принялась за дело, к большому удивлению Стиве и Анны. У нее была фантазия, и эта тихая, поэтическая работа доставляла ей удовольствие. Теперь она тоже принадлежала к миру трудящихся. Но сердце ее было пусто, и с каждым днем она ощущала это. Фабрика платила плохо, но Рената считала, что ей платят по-царски.

— Выглядит, по-моему, довольно-таки нелепо, — сказала в один пасмурный день Анна Ренате, которая рисовала орнаменты из лилий на черном крепдешине. Цветы были похожи на длинные, извивающиеся тела.

— Ах, теперь люди бредят всем нелепым и странным, — покорно ответила Рената. — Они находят это прекрасным. Впрочем, и я тоже нахожу. Смотрите, Анна, эти лилии — точно женщины, а черный фон — это жизнь. Сверху я нарисую еще что-нибудь золотое, может быть полумесяц. И лилии никогда не смогут достигнуть его, потому что я этого не хочу, я — бог этих лилий! — Рената улыбнулась.

Анна покачала головой и грубо захохотала.

— Ну и мысли у вас! Точно у раздавленной лягушки! — выпалила она.

Рената побледнела и отложила кисть.

— Да, Анна, вы правы, — опустив глаза, сказала она, — у меня больные мысли. И я всегда спрашиваю себя, правильно ли поступаю или нет и куда это меня заведет.

Анна, искренно раскаиваясь в своих словах, ласково провела рукой по волосам Ренаты и поцеловала ее в губы. Но та больше не могла рисовать. К тому же скоро должны были прийти гости: Гиза Шуман и Катарина Герц. Через неделю была назначена свадьба Гизы с Ксиландером. Она написала Анне: «Я должна прийти к тебе, иначе я ни за что не ручаюсь».

— Скажите мне, Анна, что это за фрау Зёдерборг, у которой живет Гиза? — спросила Рената. — Я очень часто слышу ее имя, и при этом каждый делает такое странное лицо.

— Это, знаете ли, темная история. Зёдерборг приехала из России, и никто не знает, почему она осталась здесь в городе. У нее есть ребенок, девочка трех лет, а о муже ничего не слышно. Сейчас она живет у кузин Зюссенгута, пока те в Швейцарии.

— А потом?

— Потом? Эта особа ведет невероятную жизнь. Дом, предоставленный в ее распоряжение, стоит уединенно на окраине города, и там происходит нечто ужасное.

— Вот как! Что же именно? — наивно спросила Рената.

— Что именно? — повторила Анна и грубовато хихикнула. — Ну например, она устраивает вечеринки, на которых женщинам можно быть одетыми лишь в драгоценности. Каждая из них обязана соблазнить по крайней мере одного из гостей. Если это удается, она получает щедрое денежное вознаграждение от Зёдер-борг и приглашение на следующий вечер. Если нет — ее связывают, и гости вольны проказничать с нею, пока хозяйка вечера не остановит их. Вино там льется рекой. Мужчины готовы выкладывать кругленькие суммы за возможность присутствия на такой оргии.

— Неужели? — ахнула Рената. — А как же…

Но в это время раздался звонок, и Ангелус громко залаял.

Кроме Катарины Герц и Гизы, пришла еще Гедвига Уибелейзен. Фрау Герц была художницей и заведовала школой рисования для девиц, где Гиза прежде была натурщицей. Фрау Герц пользовалась некоторой известностью, хотя сюжет ее картин был всегда один и тот же: молодая женщина в сумерках у открытого окна; у ее ног играют ребенок и кошка. Иногда появлялись еще оловянные солдатики или деревянный трубочист. Иногда мать стояла на коленях и расставляла на полу солдатиков. Женщина на картине никогда не улыбалась, а смотрела неподвижным, полным тоски взглядом. Фрау Герц всегда отличалась излишней чопорностью; в обращении она была вежливее, чем это было необходимо. Ей было около сорока лет, но у нее было лицо маленькой девочки.

Гедвига Уибелейзен рассказывала об удивительном происшествии, случившемся с Гизой, которая, по обыкновению, сидела, не говоря ни слова, только глаза ее беспокойно бегали, а лицо подергивала судорога. Молочница нашла Гизу утром лежащею без чувств у забора, недалеко от дома фрау Зёдерборг. Гизу принесли туда, и она до вечера лежала без сознания, пока не позвали доктора.

— Но что же такое случилось? — возбужденно воскликнула Анна.

Все вышло из-за графа Рейфенштуля, любовника Зёдерборг, в которого безумно влюбилась и Гиза. Фрау Зёдерборг знала это, но держала девушку у себя, потому что та нянчила ее девочку и давала матери возможность без помех предаваться наслаждениям. Гиза полюбила маленькую Габриэль, хорошенькую и не по годам развитую девочку, заботилась о ней и ласкала ее. Граф внезапно заинтересовался Гизой; это был каприз избалованного жизнью человека. Он приходил каждый день и приносил Гизе подарки. Фрау Зёдер-борг терзалась дикой ревностью. Она старалась внушить подозрения Ксиландеру, но слабохарактерный и добродушный актер всецело доверял Гизе, которая дала ему слово. Фрау Зёдерборг решилась в тот вечер унизить Гизу в глазах графа. У нее собралась веселая компания: инженер, актер, художник и граф Рейфен-штуль. Гиза сидела вместе с ними и со страхом наблюдала, как быстро опустошались бутылки. Фрау Зёдер-борг ушла и вскоре явилась в костюме нимфы. Она быстро подошла к Гизе и хотела раздеть и ее. Девушка в ужасе убежала в свою комнату. Но от фрау Зёдер-борг нелегко было отделаться; с дьявольской изобретательностью она сумела уговорить Гизу последовать своему примеру. Когда они вышли обнаженными к пьяной компании, фрау Зёдерборг с торжеством заявила, обращаясь к графу:

— Вот видишь, ты не верил, что она «из таких»!

Гиза в первую минуту не поняла этих слов, адресованных графу, потом выбежала из комнаты и, не помня себя от стыда, бросилась бежать по полям…

Случай остался бы тайной, если бы горничная, знавшая о знакомстве Гизы с фрау Герц, не пришла к ней в мастерскую и не рассказала обо всем. Возмущенная художница поспешила к Уибелейзенам. Рихард Уибелей-зен был приятелем фрау Зёдерборг, и поэтому его жена Гедвига была вынуждена общаться с женщиной, которую ненавидела. Обе дамы поехали к фрау Зёдерборг, не застали ее дома и взяли с собой Гизу, которая и до сих пор еще не вполне оправилась. Две ночи Гиза провела у Уибелейзенов. Но квартирка у них слишком тесная, и, кроме того, фрау Гедвига начала ревновать Гизу. У Ги-зы не было денег, она решительно не знала, куда ей деваться, и только постоянно твердила, что ни за что не вернется в тот проклятый дом на краю города. В то же время ее влекло туда с непреодолимой силой. Теперь они пришли к Анне Ксиландер, чтобы спросить, не может ли та приютить Гизу на неделю, оставшуюся до ее свадьбы.