Эрика Йонг - Сердце Сапфо

— Какое же страшное преступление вы совершили?

— Мы обладали знанием об изменении формы, мы обучали богов. Они хотят сделать вид, что научились этому сами!

— Если бы только мы могли даровать вам смерть! — воскликнул Эзоп. — Но мы всего лишь люди.

Не в силах выносить этот запах, я бросилась прочь из пещеры.

На берегу я увидела, что кентавры по очереди гладят дев своими громадными фаллосами. Между этим органом и девами появлялась огненная дуга.

Первой шевельнулась Аттида. Потом вернулась к жизни Гонгила.

— Эзоп! — воскликнула я. — Наши девы ожили! Эзоп выполз из пещеры старейшин.

— Теперь ты знаешь, почему смерть — благословение, — сказал он.

— Теперь ты знаешь, каким органом кентавры творят волшебство, — ответила я.

Сомнений не было: Аттида и Гонгила возвращались к жизни. Аттида подняла руки над головой и удивленно уставилась на кентавров. Гонгила села.

— Хирон, если ты можешь своим целительством воскресить этих дев, почему твои старейшины гниют в этой пещере?

— Это еще одна хитрость Зевса. Мы можем исцелять всех существ, кроме самих себя.

— И почему Зевс так ненавидит тебя?

— Мы обладаем силой лошади и человеческим разумом в придачу. Мы знали искусство целительства, все виды магии и умели, как и он, превращаться в кого угодно. Но самое главное, мы были могущественнее его и привлекательнее для женщин. Больше всего Зевс ненавидел нас за это. Мы научили богов всему, что они знают, а Зевс пожелал забыть, откуда взялось его знание. Когда-то нас любил Посейдон, и мы могли скакать по морю. Зевс отобрал у нас и эту способность. Он ненавидит все, что любит его брат.

Аттида и Гонгила окончательно вернулись к жизни. Они запрыгнули на спину Хирона и попросили показать им остров. Когда Хирон понес их прочь, я услышала счастливый девичий смех.

— Давай сведем амазонок и кентавров, — предложила я Эзопу. — Женщины любят лошадей больше, чем мужчин.

— И каким образом мы это сделаем? — спросил Эзоп.

— С помощью богов, — ответила я.

— Если бы они снова научились скакать по морю, — мечтательно сказал Эзоп.

— Это моя последняя надежда — иным способом мне домой не добраться, только на спине какого-нибудь кентавра.

Но я ошибалась.

Прошло несколько дней, и в гавань острова кентавров пришел огромный египетский корабль с громадным глазом, нарисованным на борту. Поскольку у кентавров не было причалов, кораблю пришлось бросить якорь на глубоководье. Хирон подозрительно разглядывал корабль, полагая, что это еще одно наказание, наложенное Зевсом на любимцев Посейдона.

— Может, стоит затопить этот корабль, — сказал он Эзопу и мне — стоявшие кругом кентавры замерли в ожидании приказа.

— Он называется «Глаз Хора», — сказал Эзоп, который за время длительного пребывания в Египте научился читать иероглифы. — Это может быть добрый вестник. Для египтян этот глаз — символ Великой матери. А мы — люди — всего лишь слезы в ее глазу. Возможно, это искупление, которое вы ищете.

— Сомневаюсь, — заметил Хирон. — Зевс изобретал самые разные способы обманывать меня, и я прекрасно знаю, на какое коварство он способен. Я предлагаю затопить корабль.

— И остаться здесь с разлагающимися старейшинами, беспомощными и отрезанными от мира? Может быть, этот корабль увезет вас к лучшей доле?

— Ну хорошо, Эзоп. Я поручаю тебе вплавь добраться до корабля и поговорить с капитаном. Если ты вскоре не вернешься, мы будем знать, что это враги, и потопим корабль.

— Но я думал, вы не убиваете живых существ, — удивился Эзоп. — Неужели вы готовы так легко отказаться от собственной философии?

В этот момент рядом с египетским кораблем заплясала на волнах маленькая точка. Когда она приблизилась, мы увидели, что это лодка. На ней был золотой балдахин, сверкавший на солнце. Четыре мощных нубийца в белых одеяниях сидели на веслах. Под балдахином расположился человек, которого мы приняли за египетского аристократа. Но когда лодка подплыла поближе, стало видно, что у него золотистые волосы.

Я стояла как зачарованная. Лодка подходила все ближе и ближе. Два нубийца выпрыгнули из лодки и втащили ее на песок. Потом помогли аристократу выбраться на берег. Два других нубийца открепили балдахин и понесли его над головой своего повелителя.

Вероятно, потому, что он был чисто выбрит на египетский манер, а может быть, прошло слишком много лет, но я узнала его, только когда он заговорил на языке моей родной земли.

— Что это за земля, где люди — лошади, а лошади — люди? Тут кто-нибудь говорит по-гречески?

Это был Алкей! Я спряталась за Хироном — выглядела я, наверное, далеко не лучшим образом, а потому боялась предстать перед моей давней любовью. Волосы у меня были всклокочены, лицо не накрашено, тело не надушено, а одежда не отличалась изяществом. Я столько раз представляла себе это мгновение, но никогда не предполагала, что буду выглядеть парией.

— Ты пришел с миром? — спросил Хирон. — Или ты очередной враждебный посланник Зевса?

— Ты мне льстишь, если полагаешь, что я посланник самого Зевса. Меня послал всего лишь фараон, а не царь богов. Боюсь, моя миссия более приземленная. Мой фараон ищет некую греческую поэтессу, которая покорила его сердце.

— И кто бы это мог быть? — спросил Хирон.

— Женщина, которая поет так сладко, что вполне может быть одной из муз. Женщина, чьи волосы блестящие и черные как смоль. Женщина, которая благоухает всеми ароматами Востока…

— Здесь у нас нет таких женщин, — сказал Хирон, который никогда не слышал, как я пою.

Я спряталась за его громадным боком, молясь о том, чтобы Алкей не увидел меня такой, какой я стала. Я мечтала о нем долгие годы, а теперь желала одного — чтобы он скорее покинул остров.

— Я слышал ту поэтессу, о которой ты говоришь, — сказал Эзоп, — Она стала легендой Навкратиса. Это Сапфо из Эреса.

— Она самая, — сказал Алкей.

— Здесь у нас нет никакой Сапфо, — сказал Хирон.

Алкей опустил взор и повернулся, собираясь уходить.

— Но, может быть, вы позволите мне пополнить запас воды перед отплытием?

Я спорила сама с собой. Что мне делать — заползти назад в пещеру древних кентавров, чтобы Алкей не увидел меня? Или все же, несмотря на мой вид, показаться ему? Мое тщеславие боролось с моей любовью.

— Воду ты можешь взять, — сказал Хирон.

Алкей отдал приказ нубийцам.

— Я вернусь на корабль, — сказал он Хирону, — и пришлю людей с кувшинами для воды. Спасибо тебе за гостеприимство.

Он повернулся к нам спиной и пошел под золотым балдахином к стоявшей поблизости лодке.