Диана Бейн - Глаза ночи

— Как интересно. Расскажи мне что-нибудь еще.

— Я так хорошо помню, как мы с тобой познакомились! По-моему, ты больше принадлежишь тому миру, откуда я сама. Мне было видение как-то раз: ты стоял на равнине, освещенный то ли восходящим, то ли заходящим солнцем, среди высоких стоящих камней. Не в Стоунхендже, но… наверное, в Эйвбери. — Бренвен заморгала от яркого солнечного света. День был очень теплым для апреля, и на какое-то мгновение она почувствовала, что ей слишком жарко, а волосы, лежащие на плечах, показались слишком тяжелыми. Она посмотрела через стол на Гарри, который, казалось, прекрасно себя чувствовал и даже ощущал прохладу, сидя в пиджаке и галстуке. — Очень странно, что я это сказала! Я никогда не была в Эйвбери. Я хотела поехать туда, вместе с Джейсоном, когда мы были в свадебном путешествии, но он сказал… — Она смущенно замолчала.

— Продолжай, это очень интересно. Что же он сказал?

— Ну, он сказал, что у нас не так много времени, чтобы тратить его на какую-то скучную кучу камней.

Гарри запрокинул голову и расхохотался:

— О, великолепно! Это чертовски великолепно! Скучная куча камней!

Бренвен недоуменно спросила:

— Почему это кажется тебе таким смешным? Мне так не кажется. Но конечно, я не стала спорить с ним.

Гарри посерьезнел.

— Ну разумеется, ты не стала спорить с ним. Это смешно, потому что Джейсон просто одержим идеей власти, разве ты не понимаешь?

— Нет, Гарри, боюсь, что я ничего не понимаю.

— Ну ладно. Когда-нибудь поймешь. А, вот и миссис Бичер с нашим обедом.

Бренвен помогла миссис Бичер освободить поднос, и Гарри представил их друг другу. Миссис Бичер была невысокой сухопарой женщиной с острым взглядом. Все ее движения были ловкими и экономными; время от времени ее лицо, словно солнечным светом, озарялось неожиданной улыбкой. Она говорила с любопытным акцентом, который был очень похож на шотландский. Бренвен спросила Гарри об этом, когда миссис Бичер вышла.

— Она и ее муж раньше жили в горах. Там есть целые шотландско-ирландские общины, члены которых более двухсот лет жили замкнутой жизнью. Они все там так говорят. У них поют песни, которые передаются из поколения в поколение, и история этих песен отчетливо прослеживается вплоть до баллад Чайльда и дальше. Я заинтересовался устной традицией этих жителей гор, когда был еще совсем молодым, и тогда-то уговорил Бичера и миссис Бичер — ее зовут Элис, но я никогда не отваживался называть ее по имени — спуститься сюда, чтобы я мог как следует все у них выспросить. Я понравился миссис Бичер, — подмигнул Гарри, — а это достаточно редкое явление, и предложил им остаться здесь. Я предоставил Бичеру работу на поле, а миссис Бичер в конце концов стала экономкой и кухаркой.

— Она отлично готовит, — сказала Бренвен оценивающе, пережевывая пищу. — Но выглядит так, как будто бы сама ест не больше, чем птичка.

— Пусть ее внешность тебя не обманывает. Она сильна, как вол, плюс к этому упряма и обладает огромной силой воли. Она ведет все хозяйство. — Гарри на мгновение замолчал, а на его лице возникло сердечное выражение. — Я не знаю, что бы я делал без нее. Эти горцы — очень сильные люди, уверен, что она сможет сделать абсолютно все, что захочет. Когда миссис Бичер приехала сюда, то вообще не умела готовить; наша старая кухарка научила ее всему. Она работала у нас с тех пор, как я был младенцем, но теперь уже умерла, мир ее праху.

— А твои родители? Неужели ты на самом деле так одинок, Гарри? У тебя совсем нет родственников?

— Мой отец умер. А мать была из семьи янки и после смерти отца уехала обратно на север, чтобы быть поближе к своей родне, где-то в штате Нью-Йорк. Я не часто встречаюсь с ней. Она… э-э… — На какое-то мгновение на лице его отразилось замешательство, а во взгляде что-то юношеское, застенчивое. — Она не очень любит меня.

— О, извини, — пробормотала Бренвен.

— Ничего страшного. — Гарри пришел в себя и улыбнулся, как обычно, уголком рта. — Я тоже не очень люблю ее. Любимцем матери был мой младший брат Джон, но он тоже погиб. Едва он успел закончить морским офицером Аннаполис, как его убили в Китайском море во время корейской войны. Я — последний из виргинских Рейвенскрофтов, моя дорогая, и, поскольку вряд ли женюсь, этот род умрет вместе со мной.

— Это очень жаль. Этот дом, в нем было так много счастья. Мне почему-то кажется, что оно должно продолжаться.

Гарри пожал плечами.

— В Северной Каролине живет другая ветвь рода Рейвенскрофтов. Может быть, я оставлю этот дом им. Или, может быть, я сделаю нечто неожиданное и завещаю его кому-то, не имеющему отношения к семье. Интересно, каким это образом мы вышли на столь мрачную тему? Я пригласил тебя сюда совершенно по другому поводу. Ты не возражаешь, если мы кое-что обсудим?

Бренвен бросила на него подозрительный взгляд.

— Я думала, ты просто хотел показать мне дом.

— Иначе ты могла бы и не приехать? Не надо предполагать ничего дурного, дорогая. То, что я хочу предложить, принесет пользу и тебе, и мне. Как ты смотришь на небольшую работу для тебя — по восемь-десять часов в неделю. Ты будешь получать зарплату как мой ассистент-исследователь. У меня всегда был ассистент, но, когда я впал в депрессию в прошлом году, он уволился, а я после этого не стал никого нанимать.

— Я не знаю…

— Погоди. Я еще не закончил. Ты будешь работать здесь в моем доме, в кабинете рядом с библиотекой. Ты видела его?

Бренвен кивнула.

— Хорошо. Дело в том, что ты будешь работать для меня не на территории колледжа, и поэтому вряд ли стоит посвящать Джейсона. Нет смысла искать себе неприятностей. Я могу платить тебе по высшим расценкам, потому что ты обладаешь специальными данными, необходимыми для этой работы.

— Если ты имеешь в виду те специальные данные, о которых я думаю, то…

— Не обязательно, — поспешно перебил ее Гарри. Он предвидел подобные возражения. — Твое владение валлийским, а также знакомство с географией места, которое представляет для меня такой интерес, более чем достаточно для начала. Твои другие… э-э… способности, те, в отношении которых ты проявляешь такую чувствительность, возможно, будут полезны на более поздних стадиях — если ты захочешь ими воспользоваться. Я не буду подталкивать тебя. На начальной стадии, думаю, только твоя интуиция сама по себе уже оправдает твою зарплату. Есть еще одно обстоятельство, о котором я бы хотел, чтобы ты задумалась перед тем, как сказать «да» или «нет»: это настоящая работа, ты будешь получать зарплату на кафедре медиевистики, я буду вести твое личное дело и раз в год давать письменную оценку твоим занятиям. У тебя будет стаж работы в области, которой ты, возможно, захочешь заниматься в дальнейшем, если, например, решишь продолжить свое образование. И у тебя появится небольшой собственный доход. Я могу платить тебе за работу до двадцати часов в неделю, если все пойдет нормально.