Триша Телеп - Сверхъестественная любовь (сборник)

Но вернемся к нашей истории. Томас пребывал в полном довольстве собой и своей жизнью вплоть до того рокового дня, когда появилась Она. Словно райское видение, она шла по улице в голубой, цвета неба, накидке. А может быть, и не голубой, а зеленой. Черт возьми, из глубины веков все выглядит таким нечетким и размытым! Хотя цвет одежды здесь не играет особой роли, так как в своих мечтах он всегда видел ее обнаженной.

Томас получил важный урок — никогда не раздевай мысленно женщину, способную прочитать твои мысли. Если только ты не мазохист. Мазохистом Том себя не считал. Хотя, принимая во внимание его дальнейшие злоключения, возможно, он ошибался. Лишь истинный мазохист мог так рвануть через улицу, чтобы встретиться с Мерлин и влюбиться.

Томас на мгновение оторвался от рукописи.

«А теперь, мой внимательный читатель, прежде чем ты худо подумаешь обо мне, позволь объясниться. Дело в том, что Мерлин — вовсе не имя. В древней Британии это был особый титул, и его носили как мужчины, так и женщины. В том числе и моя Мерлин — прекрасный светловолосый ангел, как позже выяснилось — отнюдь не всепрощающий. Ни одно исчадие ада не может сравниться с разгневанной женщиной.

Как это выяснилось? Смотри первый абзац, в котором я говорил о тысячелетнем заключении… или чуть меньше, но „несколько веков“ звучит не так впечатляюще, как „тысячелетие“».

Томасу стало легче, когда он написал эти слова. Хотя и ненамного. Как может человек испытать облегчение, оставаясь все в той же глубокой заднице?

«Это все равно что пить пиво с приятелями, которые тебе до смерти надоели». Хотя в нашем случае речь идет о чем-то большем, нежели бочонок эля. Однако мы опять забежали вперед.

Томас со вздохом обмакнул перо в чернильницу и вернулся к рукописи. Поначалу, взявшись за перо и пергамент, он имел несколько иные намерения, но позже решил построить свою исповедь в строго хронологическом порядке. В конце концов, он имеет право на собственную версию событий. Или даже на единственно правдивое их изложение. Остальные могут лишь догадываться, а он точно знает, как все было на самом деле. Но это знание не дарует ему свободу. Только Мерлин может освободить его, но это уже совсем другая история.

Бедствия начались с того, что несчастный юноша потерял голову, увидев на другой стороне улицы свою Афродиту. Она внезапно остановилась и обернулась, словно что-то потеряла.

«Меня, — подумал Том, — ты потеряла меня, а теперь я нашелся!»

Забыв обо всем на свете и мечтая услышать голос прекрасной незнакомки, пока она не скрылась из виду, он рванул через дорогу и чуть не погиб под копытами лошади — едва увернулся от мчащейся прямо на него кареты и самым позорным образом свалился в сточную канаву.

Все еще ослепленный внезапной страстью, Том попытался отжать насквозь промокшую одежду, прежде чем снова направиться к своей цели, теперь уже с большей осторожностью. Он не мог нормально дышать. Не мог ни о чем думать. Не мог смахнуть с одежды треклятую вонючую грязь. Только смотрел во все глаза на свою Калипсо, поджидающую (как ему хотелось думать), когда он подойдет и представится.

Пока Том приближался, миллионы умных мыслей и образов вспыхивали в его голове. Он намеревался поразить незнакомку своим остроумием, находчивостью и изысканными манерами (и даже больше того, если все пойдет по плану). И тут она взглянула на него. В ее пронзительных, сверкающих голубых — или, может быть, зеленых? — глазах мелькнуло любопытство.

Том глубоко вдохнул и уже открыл рот, чтобы очаровать ее своими речами, как вдруг понял, что все умные мысли предательски сбежали. В голове было до обидного пусто. Ни одного подходящего слова!

— Приветствую вас. — Он весь съежился от стыда за глупые и банальные слова, сорвавшиеся с его языка.

— И я вас, добрый сэр.

Какой тихий и чистый у нее голос! Все равно что ангельское пение. У Томаса бешено заколотилось сердце под ее пристальным, выжидающим взглядом, а на лбу выступили бисеринки пота.

«Не молчи, Том! Скажи хоть что-нибудь!»

— Прекрасный сегодня день, не правда ли?

— Да, замечательный.

Какой идиот! От былой уверенности не осталось и следа. Пытаясь сохранить остатки достоинства, которое в данный момент опустилось ниже нуля, Том поклонился:

— Я просто хотел сказать, милая девушка, что сегодня действительно хорошая погода. Всего доброго.

Съежившись еще сильнее, он поплелся прочь, но вдруг остановился, краем глаза заметив что-то необычное.

Будучи рациональным и здравомыслящим человеком, он принял это существо за очень большую птицу. Любой англичанин, живший в пятнадцатом веке, столкнувшись с таким чудищем, заговорил бы о драконах, хотя никто и никогда их не видел. Но сейчас это существо парило в небе, похожее на гигантского… Да, дракона! Это на самом деле был дракон — огромный, черный, с выпученными красными глазами и блестящей чешуей. Он кружил над ними, заслоняя собою солнце.

Томас испугался и бросился бежать, но вовремя сообразил, что ему представился удобный случай показать себя во всей красе. Ведь здоровый сильный мужчина произведет большее впечатление своей отвагой, чем жалкими словами. Какая женщина устоит перед победителем дракона?

Это была превосходная идея. До того момента, как дракон надрал ему задницу. Одним щелчком когтя чудовище впечатало его в стену. Оглушенный, Том упал на мостовую. Каждая частичка его тела содрогалась от боли. Боль была просто ужасной. Или ему так казалось, пока женщина не коснулась рукой его лба.

Только что он лежал на грязной мостовой, воняющей сточными водами, а в следующее мгновение оказался в роскошной золоченой кровати.

— Где я?

— Тсс, — ответил ему белокурый ангел. — Вы отравлены ядом дракона. Лежите смирно и позвольте мне вас вылечить, иначе вы непременно умрете.

(Не правда ли, у меня были причины, чтобы начать дергаться?!)

Не желая умирать (поскольку был глупцом), Том выполнил ее просьбу. Он лежал, любуясь точеными чертами ее лица. Она была прекрасна, изящна и милосердна.

— Как вас зовут, моя госпожа?

— Мерлин.

Он решил, что это имя совсем не подходит такой миловидной женщине.

— Мерлин?

— Да-да, успокойтесь.

Впервые в жизни Том подчинился чьему-то приказу. Он лежал с закрытыми глазами, жадно вдыхал аромат сирени, который хранила эта кровать, и думал о том, не спала ли здесь раньше Мерлин. А затем подумал о других делах, которыми можно заниматься в кровати… Особенно вдвоем.

— Прекратите немедленно!

Он открыл глаза, услышав ее сердитый возглас.

— Что прекратить?

— Думать об этом, — резко ответила она. — Я слышу все ваши мысли, и они меня смущают.

— Почему?