Роузи Кукла - Уроки умелых обезьян

И тут им, как гром среди ясного неба. Нет, говорят! Во Вьетнаме так нельзя!

В каждом СП у вьетнамцев в правлении при голосовании, голос каждого, как два голоса, а у второй стороны, как везде и только по голосу у каждого!

Таков закон, принятый для всех совместных предприятий с участием во Вьетнаме иностранного капитала.

Потом он, говорил мне, плача, что только через год они свои миллионы смогли вытащить из Вьетнама. Те деньги заблокировали и пока завод не достроили, все их не отдавали. Сейчас они только, только свои деньги отбили. А сколько потеряли в итоге, из-за упущенной выгоды во Вьетнаме?

— Так, что ты, Жора, знай наперед, с кем ты здесь дело имеешь!

И ведь точно!

Я уже видел, что и около нас целая свора пасется. Не говоря уже про то, что нет никакой документации, что все детали приходят с большими опозданиями и их попросту, где-то скупают на стороне и сюда доставляют. И еще и еще. Многое вижу, но и мы хороши!

Работаем много и стали уже уставать. И хоть к нам прикрепили вьетнамцев, о которых раньше, даже и речи не велось, все равно работа идет тяжело. И потом, что-то стали мутить с этим своим, совместным авиаремонтным предприятием.

Я даже в гостинице набросал им эскиз эмблемы, который они потом так и приняли. Потом мерки сняли с нас и пошили какие-то костюмы. Но пошили их, как всегда, по-вьетнамски. Я еще поругался с ними.

— Почему не спросили, какие нам надо костюмы? Вы, что же думаете, что мы их наденем и так в них, как ваши вьетнамцы будем работать и ходить? Посмотрите на градусник? Тридцать пять, тридцать четыре! Как же мы в этих ваших костюмах полушерстяных будем? Вы, хоть соображаете?

И чем дальше, тем все больше претензий.

То работа не так идет, то еще что-то. Стали мне тыкать, что плохо работают наши ребята. Стоп, говорю, давайте разбираться. Слава Богу, разобрались и с этим. А ведь они правы оказались!

Все, говорят, мы решили оставить тебя и Леньку, а остальные пусть уезжают. Что это за дела такие?

Так, что потом, проводили ребят и уже только вдвоем. Я на вертолете с вьетнамцами, а Лешка шьет. Потому, что для салона пассажирского, много обойных работ. Всяких там, панелей, облицовки, ковров, занавесок и прочих художеств. Вот он их и строчит целые дни, головы не отрывая от машинки, но я ведь от своей, а он от своей машинки. Чувствуете разницу?

Я-то ее чувствую, а вот с ним вышла в итоге размолвка. И все из-за денег!

Настало время мне с ним деньги делить. Вижу, как он насупился. Ведь понимает прекрасно, да и как сравнить? Это же понимать надо, в чем разница у нас? Что делаю я, и чем занимается он? Да, как бы нет так!

Вижу, что еще миг и все затрещит окончательно, потому я делаю единственный верный шаг. Как и всегда, так поступаю и на этот раз.

— Вот, что дружище! Вот наши деньги. Дели их, как ты посчитаешь нужным. Все, больше мне ничего не говори. Бери и дели.

Сам вышел и где-то опять все с вьетнамцами.

Кстати, Минский завод большегрузных машин решил здесь для себя сырье запасать для своих шин. Дело в том, что такое колесо, как у тех машин, оно стоит как Жигули и не одно. Его обязательно делают с применением натурального каучука. Махина какая и потом груз! Вот и приехал сюда представитель. Договор заключил. Арендовали земли тысячу гектар, высадили при них гевею. Дерево, с которого собирают натуральный каучук.

Время идет, с завод звонят, интересуются. Как там у нас дела? Те отвечают им. Все нормально, деревья растут! Присылайте деньги, для того-то и того-то. И шлют. Потом, через год. Нет, что-то не так! Приехал представитель с завода. А ему говорят, кто вы и что вам надо? Зачем это вы руками машете, ведь вы стоите на чужой плантации. Да, да! Это земля кооператива такого-то! И не знаем мы никакого СП. Все это выдумки. Он им бумаги. А это, что? А это, говорят, выдумка ваша! Так, что давай-ка, мил человек, бери и назад возвращайся. А ведь, так ничего и не доказали!

Вот, что такое СП по-вьетнамски!

Все вьетнамцы прирожденные торгаши. Куда ни зайди, всюду тебе сначала скажут такую цену, что глаза на лоб полезут. Это у них в порядке вещей. И потом, когда уже увидят, что ты не олух, тогда уже все по-другому.

Всех товаров много и очень много из-за границы привозят. И возят их челноки, но все у них делается по-вьетнамски.

Как-то довелось мне лететь из Пномпеня в Сайгон, и я был приятно удивлен всем происходящим.

Зашел на регистрацию, а там шум и гомон. Народа много и все сразу шумят, дети плачут, какие-то женщины кричат, но явно не камбоджийки. Пока прохожу регистрацию и визу оформляю, все не могу понять, что же происходит. Меня провожают и говорят.

— Подожди, не торопись. Самолет все равно не улетит без них.

— Без кого?

— Да вот без этих вьетнамок, их детей и коробок.

— Но этих коробок целая гора и поскольку я знаю, наш самолет французкий, что-то вроде ART-72, то туда столько груза не влезет, самолет-то пассажирский, а тут целый вагон груза. Сюда бы Антей, вот тогда он бы их разом захватил.

— Нет, Антея никакого не надо. Ты же ведь с ними летишь. Сам все увидишь.

— А что, что я должен видеть?

— Не буду тебе говорить, сам смотри.

И вот я смотрю на чудо. Это же надо уметь так сражаться за свое!

Действительно в павильоне регистрации стоит, чуть ли не отряд боевой вьетнамок. Их человек двадцать пять. Многие с детьми малыми на руках. А рядом с ними коробки и коробки, их просто гора! Все это магнитолы, телевизоры, магнитофоны и видаки. Пока, что мне ничего не понятно. И потом, думаю, как же так все это хозяйство с собой они могут забрать. Ведь мест в самолете всего семьдесят два. Ну, допустим, отделение багажное, но этого же, явно мало. А куда остальное все подевать?

Нас оформили и приглашают в накопитель, перед посадкой пройти. Я потоптался немного, так ничего и не понял, но не ухожу далеко. Встал с краю, что бы все увидеть своими глазами. Пока мы ожидаем приглашения на выход к самолету то и страсти разгораются в павильоне. Вижу, как из группы вьетнамок выходит довольно толстая и пожилая вьетнамка. Но видимо, очень наглая и бойкая, у них за старшую.

Она подошла к чиновникам и что-то с ними перешептывается. Потом вижу, как ей в чем-то отказывают, и она вдруг кричит на них. В тот же миг взвывает вся эта толпа ожидающих вьетнамок. Боже мой! Что это за вой? Они все сразу кричат, дети все орут, какие-то вьетнамки хватают коробки и бегут к нам на выход. В одно мгновение все в зале ожидания меняется с относительного порядка, на хаос. При этом такой поднимается крик и ор, что хоть беги! Полицейские бросаются к ним, кого-то пытаются оттянуть назад, кого-то тянут вперед. И при этом вся эта масса ругается и орет! Потом, минут через пять все начинается опять. Только плотнее ряды вьетнамок и более решительней, действует каждая из сторон.