Андрей Афантов - Сатир и Муза

– У вас тут документы не в порядке. Но кредит вы получить можете. Здесь недалеко от нас сидят девочки. Вот их телефон. Они вам помогут всё оформить.

И обнадёженный клиент попадал в мягкие руки Ольги. «Подготовка» документов стоила клиенту два-три процента годовых, ими приходилось делиться с банковскими «кредитчиками», но Оля процветала. Таких банков «на обслуживании» у неё было уже три. Расти больше ей уже не хотелось. В месяц она зарабатывала столько, сколько Алексей на своём правильном бизнесе портил себе нервы целый год.

И скрывала от него.

И завидовала ему.

Её «кредитный брокер» процветал до первого серьёзного «залёта», криминальные риски околобанков-ской коррупции росли с каждым годом, и Карпова не считала накопленные ею доходы заработанными деньгами. Скорее это были резервы на возможные потери по «залёту». Всё чаще она думала про «дауншифтинг» – термин, ставший популярным в последние годы среди коммерсантов, обозначавший досрочный выход из бизнеса «на покой».

Алексей же вёл бизнес полностью белый. Продажи, рентабельность, отчётность, рост клиентской базы– всё это достигалось кропотливым ежедневным трудом, результаты которого должны были проявиться нескоро.

Сегодняшнее «мероприятие» Карповой было противоположностью обычным сделкам. В стране бушевал кризис, и Ольга с Игорем везли двадцатидвухмиллионную взятку в одно госучреждение, помогавшее бюджетными деньгами дружественному Ольге банку.

Из-за кризиса в бизнесе у Алёши были неприятности, хотя сначала он держался бодрячком. Только поначалу. Уклониться от обвала ему всё же не удалось, его «коснулось». Но Алексей очень дорожил Олиным мнением о себе и потому прятал свои горести внутри. Ольга понимала, что Звонарёв боится показаться ей слабым, разочаровать её. Ей хотелось трясти его за плечи и кричать, что эти страхи напрасны, что она любит его любым, даже потерянным неудачником. Иногда мягко Карпова пробовала говорить об этом, но Алексей не верил тем словам, которые слышал. «Ты выбрала меня, потому что я слабак?» – словно говорил его взгляд, и в глазах сквозила боль. «Ну как его переубедить? – снова задумалась Ольга. – Вот ведь, сытый котяра, лежит на диване с книжкой или смотрит футбол. А ведь настоящий мужчина. И случись что – возьмёт на себя ответственность за всё! Решит все проблемы и найдёт ответы на все вопросы. И проломит стену, если будет нужно. Для нас. И я за ним! И все его нынешние страхи из-за этого. Ответственность за всё».

У Ольги зазвонил мобильник, и она с удивлением угадала телефон Светланы. Номера бывшей жены Алексея не было в её телефонной книжке – «по политическим причинам» – и меньше всего ей сейчас хотелось со Светой разговаривать. Помедлив, она всё же ответила:

– Алло.

– У вас всё в порядке?

– Вроде.

– Я звоню Алексею – он не подходит к телефону.

– Видимо, не в порядке. Хорошо, я разберусь.

– Перезвоните мне потом, ок? – Светлана перешла на «вы».

– Ок.

Ольга хотела уточнить, зачем Светлана звонила Алексею, но связь уже прервалась.

После развода, окончив курсы парикмахеров, она открыла свой салон в К. Денег, которыми ей помог Алексей, хватило. Светлана оказалась талантливым предпринимателем, её постоянными клиентками стали жёны больших людей города. Парень, роман с которым разрушил её брак, оказался нормальным мужиком, они счастливо женаты. «И рукастым мужиком! – с завистью горестно вздохнула Ольга на счёт Алексея. – А ведь когда-то и Светка так вздыхала! А! Ерунда все! Похоже, она тоже что-то почувствовала», – и снова, в которой уже раз за утро, Олечка набрала номер Алексея. Телефон не отвечал.

2008 год, 20 октября, понедельник, день.

– Олечка. Мне плохо.

– Что случилось?

– Наверное, сердце. Или радикулит такой. Сам не пойму, но боль острая и слабость.

– Я уже еду к тебе. Вижу: ты не отвечаешь, решила, что что-то случилось. Тебе плохо?

– Да.

– Нужно вызвать «скорую».

– Да. Только… – Алексей помолчал, собираясь с силами.

«А где больница – мы не знаем, нас туда возят на скорой», – опять Олин афоризм.

– Что? Не молчи. Я боюсь за тебя, – Олечка всхлипнула.

– Не плачь. Я не смогу спуститься вниз и открыть им дверь… Я к телефону вон сколько полз.

«И кризис мне теперь кажется чем-то далёким и неестественным».

– Я сейчас дозвонюсь до охраны, у них есть ключи от всех домов в посёлке. Они придут к тебе и впустят «скорую». И я тоже еду.

– Хорошо.

– Клади трубку!

– Олечка?

– Что?

– Я тебя очень люблю. Знай это, – Алексей понял, что сейчас заплачет, но сдержался. – Знаешь, про Димку ещё. Вдруг ты не успеешь…

– Я успею-у-у-у!..

Он молчал в трубку, ожидая, что она успокоится.

– Что? Любимый….

– Самое главное – это любовь к книгам. Понимаешь меня?

– Да, – Ольга понимала, что мужу не до красноречия, – я сейчас перезвоню.

2006 год, 12 августа, суббота, утро.

– Мама!? Где!?

Голос маленького мальчика прорывался сквозь пелену сна откуда-то издалека. Алексеево следующее «я» проснулось и снова не хотело спать в отдельной комнате. «He-а, не проснусь», – Алёша почувствовал, как рядом шевельнулась Ольга. Маленькие босые ножки протопали по паркету частым шлёпающим звуком.

«Эти «шлёп-шлёп» сами по себе могут привести в умиление». Заспанный Дима появился в спальне и залез на мамину половину кровати. Олечка крепче прижалась к Алёшиному плечу, и он открыл глаза. Проснулся.

Августовская ночь светила в задёрнутые шторы бледным холодным рассветом. «Похоже, спать уже не имеет смысла. Хотя и выходной, – он повернулся на бок полюбоваться своей идиллией. – Семья сладко спит. Моя семья». Две светлые головки, большая и маленькая, одинаково сопели на одной подушке. Олечка спала на спине, по-детски сжав губы. Такая линия губ превращала её в маленькую девочку. Димка привычно запустил ей в волосы ручонку и сейчас перебирал их пальчиками. Она привыкла к этому ритуалу и уже не просыпалась. «Маленькая ладошка с детскими пальчиками – моя», – ещё где-то валялся в шкафу лист бумаги с обведённым контуром Алёшиной ладони с 70-х годов. Ладошка из его детства. Сейчас она была здесь рядом реальная. Миниатюрная Олина голова, в детских объятиях, на фоне тоненьких пальчиков, казалась подчёркнуто огромной. «Подчёркивает значимость материнской ответственности». Вдруг малыш, не просыпаясь, сел, посидел и перекатился в ноги. Перевалился через мать, содрал с неё одеяло и остановился между родителями, окончательно уснул. «Всё, теперь уснуть точно никак не получится», – боязнь задеть Диму ногами во сне сильнее остальных желаний.

Ольга замёрзла и, перевернувшись на бок, начала прижиматься к Алёше: спиной, попой, согнула ноги в коленях и приставила ледяные ступни к его ногам. Её мягкое, теплое, родное тело пахло сном. Алексей повернулся к ней лицом, накрыл ногой и обнял рукой. Согрел.

Читать дальше