МамаЛена - В одну реку

- Драко?

- Да, отец.

Сын стоял у стола, глядя упрямо и расстроенно, и у Люциуса заныло сердце: когда его мальчик перестал звать его папой? Занятый своими переживаниями, он и не заметил этого. Чего еще он не заметил? Люциус сел в кресло и указал сыну место напротив.

- Драко… Я вынужден поговорить с тобой о твоем поведении. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Драко промолчал.

- Нет? Тогда как ты объяснишь свою выходку в столовой?

- Я объясню. - голос Драко звучал упрямо и слегка истерично, и Люциус поморщился. - Но объясни сначала, почему ты не прогонишь этого Блейза?

- Почему я должен выгонять хорошего целителя? - удивился Люциус, уже догадываясь о причинах истерики. Странно, что это случилось только сейчас. - Я думал, он тебе нравится?

- Он нравится не только мне! - выкрикнул Драко и осекся, с испугом посмотрев на отца.

Люциус усмехнулся:

- Сказал больше, чем намеревался? Нехорошо позволять эмоциям опережать разум. Чему я учил тебя?

- Почему ты это терпишь? Ты ведь ей не изменяешь! - Драко позволил истерике нести себя, и Люциус не знал, к чему они придут в результате.

- То, что сейчас я не изменяю твоей матери, Драко, - медленно протянул Малфой, - вовсе не означает, что так было всегда.

Драко упал обратно в кресло, из которого вскочил было, и молча смотрел на отца, не зная, верить ему или нет.

- И, что бы ты не думал, мальчишка, - жестко сказал Люциус, наклонившись над ним, - если ты еще раз позволишь себе неуважительно отозваться о своей матери, я не оставлю это без последствий.

- Но, как же… Все, что я видел, это… Вы притворялись?

- Видишь ли, Драко…

Люциус подумал, что Нарси, несомненно нашла бы слова, чтобы объяснить все, но приходилось действовать самому.

- Мы с твоей мамой любили друг друга. Правда, любили, но жизнь иногда преподносит такие сюрпризы… В любом случае, нельзя винить в этом Нарси: случилось так, что я неожиданно полюбил другого человека…

- Прости? - голос Драко сорвался почти на визг. - Ты сказал «другого человека»?

- Да… Мужчину.

Люциус заставил себя поднять глаза на сына, со страхом ожидая его реакции, но Драко молчал, серьезно обдумывая сказанное. Когда он посмотрел на отца, тот незаметно перевел дух: отвращения в глазах не было.

- Я могу узнать, кого?

- Нет. - быстро ответил Люциус и смягчил резкость ответа улыбкой. - Это было очень давно. Мы больше не видимся.

- Был кто-то еще?

- Нет.

- А мама?..

- Твоя мама - святая женщина. - усмехнулся Люциус. - Она простила меня, хотя я до сих пор считаю себя виноватым. И я счастлив, что нашелся человек, достойный внимания твоей матери и ее привязанности. Не оскорбляй его, Драко, он и так слишком многое терпит за возможность быть с любимой женщиной. Я благодарен ему за улыбку твоей мамы, за его верность и скромность.

Люциус неловко улыбнулся и развел руками:

- Вот так и живем…

Драко отводил глаза, явно сдерживаясь, чтобы не начать расспрашивать дальше, и Люциус с радостью видел, как благоразумие побеждает: сын выпрямился, машинально расправил мантию и произнес:

- Мне нужно подумать.

- Безусловно, - кивнул Люциус, - как только извинишься перед целителем Блейзом.

- Да, отец.

Люциус встал и покинул комнату сына в совершенно расстроенных чувствах. Интересно, до чего Драко может додуматься? Люциус не хотел признаваться себе, но характер наследника расстраивал его: слишком самолюбивый, излишне капризный и несдержанный, он легко поддавался на провокации и не умел держать себя в руках. А уж наследственное желание быть предметом всеобщего восхищения, и вовсе огорчало Люциуса, помнящего, на чем именно он всегда попадался. Драко был не меньшим павлином, чем он сам, но не желал признавать за собой малейших недостатков и стремился быть первым во всем, особенно в том, что ему никак не удавалось. Люциус надеялся, что со временем наследник поумнеет и начнет видеть свои ошибки, а там и не совершать их.

Люциус рассказал Нарциссе о разговоре и попросил не вмешиваться. Драко, очевидно, сделал выводы и стал вести себя чуть менее агрессивно. Он перестал кидать презрительные взгляды на целителя, заговорил с Нарциссой, зато принялся откровенно избегать отца. Люциус смирился: если раньше он был для Драко примером для подражания, то что его ребенок должен был чувствовать теперь, когда слой позолоты с его портрета стерся и обнажилось трухлявое дерево реальности? Люциус понимал, что снова пришло время отвечать за свой выбор, и был готов, как бы больно ему не было. К счастью, Драко, кажется, щадил его, и общался вполне вежливо, но Люциусу все время чудилось презрение и любопытство в серых глазах.

Они вернулись в Малфой-Менор накануне отъезда в Хогвардс. К школе все было приготовлено заранее, и, выпив чаю, все разошлись по своим комнатам. На утро Драко попросил Люциуса не провожать его на поезд, и, пряча глаза, пообещал писать. Люциус не смог выжать из себя ничего, кроме короткого: «Удачи!», и, развернувшись, быстро вышел из комнаты, не отвечая на сочувственный взгляд Нарциссы.

Аппарировав на платформу 9.3/4, Люциус издалека наблюдал, как Драко поцеловал руку матери, кивал одноклассникам, и вдруг застыл, глядя в сторону. Люциус перевел взгляд и увидел все еще живого Избранного в сопровождении большой лохматой псины и нескольких авроров. Они недавно мельком встречались в министерстве, и Люциус тогда почувствовал себя не слишком уютно под горящим ненавистью взглядом мальчишки. А что, если он решит отомстить, испортив жизнь Драко? Рука, тронувшая его плечо, заставила Люциуса вздрогнуть и схватиться за палочку.

- Все будет хорошо. - Незаметно подошедшая Нарцисса улыбалась чуть грустно. - Там Снейп, он присмотрит за Драко. Идем.

Бросив еще взгляд на очнувшегося сына, Люциус взял жену под руку, и они аппарировали.

Дни, то тянулись медленно, то летели незаметно: Люциус снова занимался делами и выполнял поручения Лорда. Кажется, тот серьезно вознамерился сделать из Малфоя карманного политика, и требовал поддерживать нужные знакомства, мелькать в министерстве, дружить с Фаджем и организовывать приемы. Люциус послушно выполнял задания, надеясь, что от него не потребуют стать новым министром: политику он всей душой ненавидел, и войти в учебники, как министр - марионетка, не желал. Единственное, что порадовало Люциуса, это изгнание Дамблдора, но при всей своей нелюбви к директору, Малфой только посмеивался, читая в «Пророке» победные реляции сменившей его мисс Амбридж: старик не так прост, как хотелось бы иным думать, и Люциус давал мадам и. о. директора не больше полугода, и то в лучшем случае. Драко писал восторженные письма, и Люциус стал уже опасаться, что его сын окончательно поглупел вдали от дома, и некому объяснить ему, как глупо и опасно настраивать против себя большинство, ради временных выгод и иллюзорной власти. Интересно, о чем думает Снейп, позволяя ребенку подобные глупости? Или он и вовсе о нем не думает? Люциус был уже готов явиться к Снейпу с разговором, но тут случилось то, что заставило надолго забыть и собственные проблемы и даже проблемы Драко.