Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь

— Она и моя дочь тоже, — мягко возразил Люциус. — Потом, Драко не выродок. Он просто… не удался.

Драко глядел на Гарри, изо всех сил стараясь не слышать слов отца. Он все еще умел ранить его. Драко все еще больно было слышать презрение в голосе отца. Ему подумалось, что смерть — приятная перспектива по сравнению с вечной психологической зависимостью от этого человека.

— Пора.

Драко вздрогнул, сообразив, что за спором Люциуса с мисс Паркер он совершенно забыл о главных действующих лицах. Вольдеморт уже стоял в изголовье гроба, рядом со Снейпом, и наливал в каменный кубок кипящее зелье из котла. Налив кубок доверху, он через гроб протянул его Вельгельмине. Девушка взяла кубок обеими руками — по размерам он вполне годился для салатной миски — и, осторожно балансируя им, спустила ноги на пол, встала и пошла к Гарри.

— Я тебя не очень-то возбуждаю, верно? — проворковала она, остановившись напротив него. — Я тебя никогда особенно не возбуждала — ты все время мечтал о своем любовнике, мечтал, чтобы кто-то оттрахал тебя, я же все видела. Ты чертов педик, — она рассмеялась, откинув голову. — Не знаю, что думает о тебе Драко, но, по мне, ты очень плохой любовник, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Наконец-то-Сдохнет.

Пей! — край кубка коснулся губ Гарри, но тот лишь плотнее стиснул челюсти. — Не зли меня, Гарри!

Гарри продолжал яростно сверлить ее взглядом, не проявляя ни малейшего желания подчиняться.

Нахмурившись, Вельгельмина взглянула на мисс Паркер, и та провела волшебной палочкой по краю плиты, к которой был прикован Гарри. Та, чуть дрогнув, начала неторопливо опрокидываться назад, устанавливаясь в горизонтальное положение.

— Открой ротик, Гарри, — прошипела Мина, склоняясь над юношей. — Открой пошире, как если бы ты сосал у моего братца. Открой, или я прикажу тебе, слышишь? Я так прикажу тебе, что ты получишь удовольствие, пока я буду тебя трахать!

— Сучка, ненавижу, — тихо и отчетливо произнес Гарри.

— Умничка, — она приподняла голову Гарри, поднося другой рукой к его губам кубок. Гарри поперхнулся, жидкость потекла из уголков рта, но Мина неумолимо продолжала вливать в него зелье. — Расслабься и получай удовольствие. — Она издевательски улыбнулась и разорвала на Гарри футболку, а потом стянула штаны. — Наш общий друг еще спит. Ничего, сейчас проснется…

— Как же я тебя ненавижу… — произнес Гарри, и в голосе его прозвучали слезы. В ответ Мина, усмехнувшись, перекинула через него ногу и села на Гарри верхом.

— Это взаимно, Поттер, — она с силой сжала пальцами его подбородок, почти впиваясь ногтями в кожу, поворачивая голову Гарри к себе. — Плачешь? Ах, ты, гриффиндорский нытик, мямля, плакса. Вот ответь мне, — она наклонилась к нему, выдыхая слова Гарри в рот, — за что он тебя так любит? Зачем ты ему нужен, ты, тупой, нечуткий, бессердечный, однобокий, слабосильный дурак? Ну, остались бы вы вместе — что бы вы делали? О чем бы говорили? Да он бы умер с тобой от скуки! — Она резко разжала пальцы, как бы отшвыривая лицо Гарри, оперлась руками о его грудь и, приподнявшись, резко села на его вставший член. — Не-на-ви-жу! — выдохнула она, опускаясь. — Ненавижу… — повторила она, двинув бедрами, и Гарри застонал, запрокидывая голову. — Ненавижу, — прошептала она, поднимаясь, и опустилась вновь, и Гарри вскрикнул. В тот же миг зазвучал голос Вольдеморта, выпевающий странные и жуткие слова заклинаний.

Мина действительно трахала Гарри, а не наоборот. Зелье, автоматически размышлял Драко, явно афродизиак, судя по тому, как яростно она двигается, а он все не кончает. Гарри повернул голову, неотрывно глядя на Драко, по лицу его пробегали судороги, стоны и крики звучали так, словно Гарри было больно. Драко вдруг испугался — может, ему и правда больно, может, у нее, как у суккуб, зубы там?

Гарри закричал в голос. С чувством жуткой беспомощности Драко смотрел, как он корчится, словно в агонии, как Мина раздирает ногтями его грудь, и как они оба замирают: он — откинувшись головой на плиту, как на подушку, она — расслабленно замирая на нем. Гарри выглядел… удовлетворенным.

— Гарри! — позвал Драко. Оба обернулись, и Мина оскалилась:

— Что, приревновал, братишка?

— Я тебя люблю, — сказал Гарри, глядя на Драко. — Я старался думать о тебе.

— Меня сейчас стошнит, — буркнула Мина, слезая с Гарри.

— Это бывает с беременными, — вежливо заметил Драко. Гаррина плита тем временем заворочалась и приняла вертикальное положение, а плита Драко начала опрокидываться назад. Когда неприятное кружение закончилось, Драко повернул голову.

— У тебя штаны расстегнуты, — улыбаясь, сообщил он Гарри. Тот вернул улыбку.

— А ты вообще голый. Я не умею застегивать ширинки с прикованными руками.

— Полюбуетесь друг на друга напоследок, — произнесла Мина, появляясь в поле зрения Драко с кубком в руках. — На любимые части тел, так сказать.

— Моя любимая часть тела Гарри сейчас прижата к чертовой плите, — ответил Драко. — Из-за чего она может утратить присущую ей очаровательную выпуклость. Знаешь, Мина, почему Гарри тебя не любит? Ты когда-нибудь говорила комплименты по поводу его задницы? Гарри, она говорила?

— Нет, никогда, — улыбаясь, ответил Гарри.

— Вот видишь. А я говорил, причем много раз.

— Учту на будущее, — сухо заметила Мина. — Сам выпьешь, или на тебя Империус наложить?

— Это заклинание используется не по назначению, — пожаловался Драко. — Это же одно из основных заклинаний колдовской «Камасутры»!

— На меня же не действует, — сказал Гарри.

— Точно, — согласился Драко. — Тогда ладно.

— Ты теряешь время, — произнес Люциус, обращаясь к Мине. Та поднесла кубок с зельем к губам Драко, и он покорно открыл рот.

Это было отвратительно — он не мог подобрать другого слова. Это было насилие, хуже, чем даже то, что с ним делал Люциус. Она насиловала его, выжимала его, заставляя его стонать, кричать и даже умолять о большем, вопреки здравому смыслу и собственным чувством. Склонившись к нему, она терзала его рот, проникая языком почти ему в глотку; казалось, она хотела высосать из него душу. Она кричала его имя… а потом, когда он кончил в нее, прошептала ему на ухо:

— Драко… любимый… сделай так, как говорит Господин… ты будешь жив, мы будем вместе… пожалуйста…

Он послал ее. Очень грубо и прямолинейно, не обеспокоившись даже понизить охрипший голос. Вспыхнув от ярости, девушка слетела с него.

— Дурак!

— Вельга, — с мягким укором в голосе произнес Вольдеморт. — Ты опять пытаешься сделать что-то не то.

По-моему, за последнее время ты успела наделать немало глупостей. Хватит.

Сверкнув глазами, девушка вернулась к гробу и снова улеглась на крышке. Темный Лорд приложил палочку к ее животу и произнес какое-то заклинание. На мгновение кожа Мины засветилась бледно-розовым светом, и Вольдеморт удовлетворенно улыбнулся.