Джуд - Драко Малфой и Невозможное счастье

В темноте Гарри потянул руку и, прихватив прядь волос Драко, намотал ее на палец. Драко, перегнувшись через Сольвейг, чмокнул Гарри в губы, а потом — дочь в висок.

Сольвейг улыбалась в темноту.

Это была первая ночь нового, 2012 года.

— Кид!

Мальчишка замер у двери, не поворачивая головы.

— Вернитесь.

Утро было снежным.

Проснувшись, Драко ощутил дыхание Сольвейг на шее. Она спала на боку, приоткрыв рот, и несколько секунд Драко смотрел на ее нежный профиль. Чуть подрагивали светлые ресницы. Прядки волос, упавшие на лицо, трепетали от легкого дыхания.

Приподнявшись на локте, Драко огляделся в поисках Гарри. Тот обнаружился возле окна — стоял в одной пижаме и смотрел, как густыми хлопьями, почти скрывая парк, валится с неба снег.

Драко, поеживаясь, выбрался из-под одеяла, подошел к Гарри и, обняв его, уткнулся лицом в плечо. Закинув руки назад, Гарри зарылся пальцами в роскошную гриву Драко.

— Доброе утро.

— Снег идет…

— Я вижу…

Потом была минута — или две, или три… — неторопливого общения губ с губами и языка с языком, — пока хрипловатый со сна голос не позвал с кровати:

— Эй…

Сольвейг лежала на животе, опираясь на локти, и смотрела на них сонно и весело.

— А вы целовались…

— Да что ты говоришь! — усмехнулся Гарри и, отстранившись от Драко, раскинул руки. Взвизгнув, Сольвейг сорвалась с кровати и повисла на отце, как обезьянка на пальме. Пройдя несколько шагов, Гарри развернулся и вместе с Сольвейг упал спиной вперед на кровать. Драко усмехнулся.

— Иди сюда! — растрепанный Гарри вынырнул из вороха одеял и подушек. Драко помотал головой. — Ну, Драко… — Тот же ответ. — Тогда держись!

Он вскочил, подхватил Драко на руки и прежде, чем тот успел хоть как-то среагировать, повалил его на кровать.

— Поттер!

Сольвейг завизжала и ударила Драко по голове подушкой.

— Двое на одного! — возмутился Драко.

— Это по-слизерински! — рассмеялся Гарри и охнул, потому что подушка Сольвейг опустилась на голову уже ему. — Эй, а это что такое?!

— Двое на одного! — передразнил Драко, подминая Гарри под себя.

— Слизерин против Гриффиндора! — завопила Сольвейг, в очередной раз замахиваясь подушкой. Ткань затрещала в ее руках, поползла, и подушка взорвалась ворохом белого пуха.

— Снег… — произнесла Сольвейг, вскидывая руки. — Снег! — воскликнула она, переводя взгляд на родителей.

Тяжелые волосы Драко занавесью скрывали их лица. И на возглас Сольвейг никто из них не отозвался… Тогда она осторожно слезла с кровати и, выйдя из спальни, тихо прикрыла за собой дверь.

После завтрака собрались на лыжную прогулку. Правда, это было лишь название — на лыжах бежала только Сольвейг, без лыжни, по свежему снегу, то появляясь на виду, то скрываясь за деревьями, а Драко и Гарри неторопливо шли по дорожке.

— Расскажи, как там?

— Нет…

— Почему?

— Ну-у-у-у… это неинтересно.

— Неинтересно?

— Да. Скучно. Воевать вообще скучно… А мы даже не воюем — мы выполняем аврорскую работу. Следим за порядком, и все в этом роде…

— Например?

— Например, выкидываем пьяных солдат из бара, расследуем убийство одного солдата другим…

— Ты писал, вас перевели в Англию?

— Да уж… вообще-то, я не должен был тебе об этом сообщать.

— Глупость какая! И ты, конечно, не скажешь, где именно вы располагаетесь?

— Не скажу.

— Поттер!

— Я не могу.

— Тут нас никто не подслушает.

— Дело не в этом…

— Черт бы побрал твою гриффиндорскую честность!

— Драко…

Вскрик Сольвейг оторвал их друг от друга.

Дочь сидела в снегу почти у самой тропинки, увязив лыжу и неловко повернув ногу.

— Что такое? — Гарри присел рядом с Сольвейг, приобняв ее за плечи. Драко, расстегивая крепление лыжи, сердито произнес:

— Я тебе двадцать раз говорил, чтобы ты не убегала с дорожки!

— Ногу больно, — сообщила Сольвейг Гарри. — Я не убегала, я каталась! Как кататься на дорожке, там снега мало!

— Очень больно? — спросил Гарри. Драко тем временем расстегнул крепление и, стянув сапожок с ноги Сольвейг, стал осторожно прощупывать лодыжку.

— Нет, ноет…

— Не сломана, — сказал Драко. — Потянула или вывих…

— Если вывих… — начал Гарри.

— Не смей, — Драко взялся на второе крепление. — Так вывихи не лечат!

Гарри скорчил рожу его склоненной голове и подмигнул Сольвейг.

— Я видел, — предупредил Драко, покончив с креплением и поднимая голову. Гарри и Сольвейг смотрели на него с одинаковой нежностью в глазах; Гарри улыбался во весь рот, а Сольвейг чуть кривила губы в той самой усмешке, которая на лице Драко была ехидной, а на ее — почему-то очаровательной.

Что-то внутри оборвалось. Что-то, смутно томившее его с утра, вдруг стало ясным и четким, словно вошло в фокус. В эту минуту Драко понял — все кончено.

Это их последние счастливые дни. Лимит счастья, отпущенный на его жизнь, истек. Драко не был предсказателем; но сейчас, как и пятнадцать лет назад, на шестом курсе, в то день, когда отец отвел его к Вольдеморту, он точно знал, что счастье кончилось. Вышло. Истекло.

Слезы выступили на глазах сами; он не хотел их. Но вот — заполнили глаза, и он сморгнул, и они побежали по щекам, замерзая и пощипывая кожу. Что-то встревожено спросил Гарри; потом его руки обвились вокруг Драко, и Сольвейг зашептала в ухо…

Слезы кончились почти тут же, и рассудок, не в силах терпеть такое знание, истерически запрятал его под мыслями о том, что все это чушь, и все будет хорошо, и с его семьей не может случиться ничего плохого…

Драко поднял голову от гарриного плеча.

— Что-то в глаз попало…

— Плохой сон? — Гарри мягко отстранил Драко и легонько поцеловал его в губы. — Не хочешь рассказать?

— Нет, — Драко встал, не выпуская руки Гарри, и тот поднялся следом.

— Мои лыжи, — напомнила Сольвейг.

— Ну их, — отмахнулся Гарри. — Идти сможешь?

Сольвейг пожала плечами, и тогда Гарри, высвободив руку из пальцев Драко, поднял дочь на руки. Драко стоял неподвижно, и длинные волосы полностью скрывали его лицо.

— Драко…

— Я в порядке, — он тряхнул головой, отбрасывая волосы за спину. — Пойдемте домой.

Из-под длинной челки, занавешивающей пол-лица, Джеми смотрел на Драко Малфоя. Короткая стрижка сильно омолодила его. В лице — в слегка нахмуренных бровях, в твердо сжатых губах — застыло выражение вечной обиды. Он курил, зажав сигарету в уголке рта, а перед ним снова дымилась чашка эспрессо.

Джеми чувствовал себя так, будто ему делают одолжение. Наверное, так оно и было… в любом случае, Драко окликнул его, вернул его… что бы там им ни двигало… о чем бы он там ни думал, глядя в окно…