Лора Касишке - Вся жизнь перед глазами

Они захихикали и прошли мимо, подталкивая друг друга локтями и прикрывая рты ладошками.

У одной из них на щиколотке был надет браслет, позвякивавший при ходьбе, и этот звук напоминал нехитрую мелодию из музыкальной шкатулки.

Посмеиваясь, они добрались до дома, где одна из подруг жила с матерью. Включили на полную мощность радио — молодежная станция передавала песни группы «Нирвана».

Решили найти в телефонной книге номер Нейта Уитта и принялись листать тонкие, из дешевой бумаги листы с набранными мелким шрифтом именами, но там оказалось целых одиннадцать Уиттов, а они понятия не имели, как зовут по имени его отца, если у него вообще был отец. Пальцы у них сразу почернели, а от справочника, когда они вернули его на кофейный столик рядом с телефоном, поднялось облачко пыли.

Девочки пошли в спальню и плюхнулись на кровать, потеснив груду плюшевых зверей и кукол. Это были дорогие игрушки, из тех, что живут дольше, чем длится детство их хозяйки, из тех, с которыми не играют каждый день, не берут с собой на прогулку в парк и не забывают в папиной квартире.

У папы куклу мог сломать его сын, как две капли воды похожий на свою мать и ни чуточки — на сестру. Робкий, особенно с незнакомыми людьми, мальчик, наделенный поразительной способностью в мгновение ока расправляться с куклами, выламывая им руки и ноги и сворачивая головы…

Куклы, в том числе почти натуральный младенец со стеклянными голубыми глазами, и мягкие игрушки посматривали на девочек равнодушно, смирившись с тем, что на них больше не обращают внимания, оставив пылиться без дела. О будущем они предпочитали не думать — да и вряд ли они могли на него рассчитывать. Ни одна нормальная мать не станет держать в тесной квартирке игрушки повзрослевшей дочери.

За окном шумела оживленная улица, раздраженно и нетерпеливо гудели машины.

Прошло всего полдня.

И лето еще не докатилось даже до середины.

Пресный знойный день.

Майские и даже июньские цветы уже засохли и опали, а их девичество все тянулось и тянулось.

— Какого черта мы не остановились и не поговорили с Нейтом? Например, спросили бы что-нибудь насчет диска…

— Потому что мы идиотки.

— И почему же мы идиотки?

Одна из подруг лежала на кровати на спине и вертела на голой ступне кружевную подушку.

Вторая сидела на полу скрестив ноги.

— Потому что это Нейт Уитт.

Пахло цветами. В этом был весь июнь — с удушливой сладостью цветов, их дурманящим ароматом, волнами растекающимся в воздухе, вытесняя гнилую весеннюю сырость.

К июню запах цветов стал привычным. Все вокруг по-прежнему цвело, но ощущение шока утратило остроту, успело сгладиться. В мае распустилась сирень — словно темную пещеру залило ослепительным светом. Кусты источали аромат, не сравнимый по силе ни с одним другим, существующим в природе. От него перехватывало дух, как от кольнувшей в сердце иглы, как от младенческого дыхания или от приколотой к бальному платью чайной розы. Диане в эти дни неизменно вспоминалось, как она, стоя у бабушкиного гроба, вдохнула запах фиалок, зажатых в мертвых напудренных руках.

Сирень распустилась всего месяц назад, но теперь она отцвела, и кусты возле гаража стояли утыканные коричневыми пожухлыми кистями, похожими на увядшие букетики на платьях. На заднем дворе уже во весь рост поднялись пионы в своих слегка растрепанных балетных пачках, а на белый забор, разделявший их сад с соседним, карабкались неугомонные плетистые розы. Каждое растение старалось занять свое место под солнцем и приманить к себе золотистые облачка суетливых пчел, с жужжанием кружащих вокруг.

Диана Макфи хоть и не была помешана на садоводстве, но садик свой очень любила.

Каждый год она покупала в питомнике саженцы и рассаду и для каждого растения находила подходящее место. Теперь ее посадки разрослись, превратив участок вокруг дома в настоящий сад, не хуже того, на который она любила смотреть через стеклянные двери крошечного балкона в квартире на третьем этаже, где в детстве жила с матерью.

Диана часто разглядывала с этого балкона соседние дома и их крошечные вылизанные садики. Та квартира располагалась всего в нескольких кварталах от ее нынешнего дома. И как знать, может быть, она копается в одном из тех садов, на которые когда-то взирала с высоты третьего этажа.

Когда-нибудь, мечтала она…

И вот теперь у нее свой собственный сад.

Она даже не очень воевала с сорняками. Иногда, конечно, вооружалась тупой косой, — когда они начинали душить штокрозы, но больше не предпринимала ничего. Раз пять-шесть в год Пол либо сам подстригал лужайку посреди участка, либо нанимал для этого кого-нибудь из соседских мальчишек. Диане хотелось верить, что они поступают так вовсе не из лени, а, скорее, из самоуважения. Она не собиралась до бесконечности заниматься прополкой и обрезкой, приводя этот крошечный кусочек своего мира в соответствие некоему воображаемому стандарту. Сколько она перевидала садов, обезличенных хозяевами в стремлении к тому, что они считали совершенством!

От дверей черного хода, где в то утро остановилась Диана, отлично просматривался участок соседей Элсвортов, отделенный белым деревянным забором, уже оплетенным цветущими побегами роз.

У Элсвортов не было ни лужайки, ни цветов, зато имелся выложенный цементными плитками бассейн. Мерцающая вода голубела на алом фоне роз причудливым лоскутом, хотя странное это сочетание двух цветов вовсе не резало глаз.

Это был единственный в округе бассейн. Неделю назад владельцы сняли с него зимнее укрытие и наполнили водой, но сейчас Диане показалось, что в воде кто-то плещется.

Для купания, пожалуй, рановато.

Она знала, что Сэнди Элсворт работает в больнице, кажется в администрации, и сидит в офисе с девяти до пяти. Сэнди была ровесницей Дианы, но ее муж выглядел гораздо старше. Правда, она ни разу с ним не разговаривала, но в будни никогда не видела его на улице, и для пенсионера он был слишком молод. Детей у них не было, по крайней мере, Диана их не встречала. Они держали пуделиху с человеческим именем — не то Энн, не то Элен, — которая по нескольку раз в год удирала из дому. И Элсворты, окликая ее на все лады, носились по округе.

Может, у кого-то из них выходной, предположила Диана. Или человек заболел. Или взял отгул. Почему бы и нет? Ведь сегодня один из первых по-настоящему теплых дней. Чем плохо остаться дома и поплавать в бассейне, который в их климате используется по назначению от силы недель десять?

Диану такое отношение к жизни восхитило. Впрочем, соседи производили впечатление людей слишком правильных, чтобы позволить себе подобное легкомыслие. Да и бассейн, похоже, служил им в основном местом, где можно летним вечерком, часиков этак в шесть или в семь, посидеть вдвоем возле воды и пропустить по стаканчику. Вообще-то Диана довольно долго поглядывала на соседский бассейн с опасением. Она конечно, понимала, что чересчур опекает Эмму, но все равно боялась, что дочка невзначай забредет к Элсвортам и свалится в воду. Такое ведь происходит за считаные секунды. Зазвонит телефон или чайник закипит, отвернешься на миг, и все — ребенок ухнет в страшную яму.