Роузи Кукла - Правильный выбор

А студия их. Да, теперь уже именно так! Студия Русской, современной натуры. Процветала! Пошли заказы и они стали подбирать кадры. Ее уже самой не хватало, да и заказчик все чаще просил экзотичнее. Они уже жили вдвоем, как муж и жена, но! Она так и оставалась той, кем прежде пришла. Девочкой на выданье.

Как–то раз, после очередной удачи. Они, как все Питерские интеллигенты тогда, надрались. Она уж точно. А он почему–то не очень! И опять с его стороны поступило ей такое предложение? Заспорили.

— Нет! — Это она. — Иди ты со своей п… знаешь, куда! Куда, куда? Крупным планом!

— А ты не шуми, успокойся. Я ведь так выстрою сцену, натуру, что не будет же видно твоего лица, остального тела!

— Тогда зачем тебе я? Возьми проститутку и щелкай! Я‑то тебе зачем?

— Ах, за этим? Ты с ума сошел! Ну, скажи мне, кто ты, после этого? Почему тебе именно так надо снять эту невинность мою? Неужели другого, нельзя что–то придумать?

Как девочка и предполагала. Все закончилось очень плохо. Большие деньги и зависть, да еще то, что живет с девочкой. На него донесли, обыск, нашли фотографию, суд и за растление малолетних…

— А тебя? — Это уже спрашиваю я.

— А ее, как ты говоришь. Ее из школы и с клеймом, да общественным порицанием, да с последующими похоронами мамы, потом. Вот как для нее! Потом она в бега.

— А лет уже, сколько тебе тогда было?

— А ты уже поняла все? Я смотрю, ты догадливая, девочка. Девочка?

— Ну, а кто же, по–твоему? Девочка!

— Ну, а теперь, что? Почему раньше тебя это устраивало, что ты девочка, а теперь ты у меня спрашиваешь, как? Как стать взрослой, не девочкой.

— Пришло время. Вот что. Я уже ни одного парня потеряла и вот сейчас не хочу и не могу потерять.

— Что так? Неужели так его любишь? Ну, это хорошо, это правильно! Что, что? Хорошо, что все именно так у тебя с ним и ему с тобой хорошо. А вы еще ни, ни?

— А зачем я тебя спрашиваю, Мадам? Я же тебя потому и спросила!

— Ну, да! Это я так, погрузилась в свои воспоминания. А они, как будто, из другой жизни и не со мной были!

— А почему так?

— Да, понимаешь, села я, вскоре, после этого. Два года на зоне, общий режим, поселение и тому подобное. Ну а там, что бы жить, надо стать другой. Вот я и стала! Стала и никак не могу к той, своей прежней жизни вернуться!

— А пробовала?

— Да, какой там! Уже затянуло. Ведь я, именно на зоне, и стала Мадам! А потом так и приклеилось, Мадам, да Мадам. Слишком умная я тут, языки и манеры, все это им в диковинку. Им бы проще, да где порядка меньше. А еще лучше, где за них все продумают и мальчиков с торчащими пиками, да мужиков с кошельками тугими. Они и рады! Другой раз смотрю, и самой кажется, что вот оно какое полезное занятие? Этим надо, тем хочется. Встречаются, отрываются в постели. Не без выгоды, конечно же. Ты спроси их, девочек этих, Прыщавок, Гадостей, Кунек и других, что им хочется? Они тебе в один голос скажут! Вот так как сейчас и что бы денег побольше!

— А как же замужество, муж, дети? А семья? А мечты о нем и доме, детях?

— О! Об этом и не говори! Так мечтают, что слезы градом катятся. Но ничего, слышишь, они ничего не хотят менять просто так. Им надо толчок со стороны. Вот так, под зад! И знаешь, все они, эти девки, мечтают о принцах! С этими …ся, а о тех, своих принцах мечтают. Вот и пойми, ты нас, женщин!

Дальнейшее наше общение прерывает звонок телефона.

— Да! Нормально! Нет, еще окончательно не решила, но думаю, что так, как просили. Что? Приду. Уже иду.

— Ну, вот, что. Я буду занята, а тебя все же проверю, какая ты была, честная со мной или меня разводила? Хотела тебе самой показать, но пришлю кого надо. И посмотрю, как ты воспримешь мой рекомендации. Откажешься, тогда все, так и буду считать, что ты меня разводила. Тогда пеняй на себя. Ну, так как, что мне предпринять? Ты готова? Да или нет?

— А это не больно? Мне не сделают ничего плохого? Я не умру от этого?

— Не знаю, не знаю, но, по–моему, от этого еще никто не умирал, а только все бабы тащились. Все некогда мне! Сиди, жди! — И вышла.

Она–то вышла, а я, прямо умираю от волнения и ожидания. Понимаю, что мне сейчас предстоит пройти еще один в жизни экзамен и главное, это какой? В голове почему–то все похабное, мерзкое. А вот и оно! Слышу шаги, голоса мужской и женский. Дверь открывается, входят она и он.

— Привет, меня зовут, Куня, а его Конек. Мадам сказала, что ты у нас новенькая, так? — Я такие глаза выкатила, что она с ним переглянулась.

— Что–то не так? Ты, не бойся, ничего тебе больно не сделают. А потом, это сначала так, а потом, все будет, как у девочки! — Я чуть ли не пячусь, а она деловая, уже располагается на диване.

— Мадам у нас строгая, чуть что, и не так, к Черному и его волкам на растерзание. Понятно? Она сказала, я все выполню, а ты что хочешь, делай и думай! Ну, Конечек, поскачем!

— Так, не стой, садись и смотри. Это наш Коник.

И дальше все в том же роде. И я понимаю, что на этом вся моя прежняя жизнь сейчас изменится. Села на самый краешек, сердце колотится, как у воробья, а глаза боятся увидеть. Но смотреть все же, приходится, так как она уже действует, поясняет, ко мне обращается и меня просвещает. А я что? Ну, так вы догадываетесь, что это за уроки географии по мужчине и ее биологии и что за пестики, да тычинки. Между прочим, такие, что вскоре я с трудом отрываюсь от этого бесстыдного созерцания и ее комментарий. А потом, только ее.

— Бу, — да, — бу, бу. — Потому что уже не может говорить, у нее рот занят.

Изредка отрывается, поясняет, как надо его брать, ласкать и мне все время предлагает. А я цепенею, отказываюсь, но вот же, я гадость, смотрю! А потом уже глаз не могу оторвать, так она с ним зажигает!

Когда они вышли, то и я осторожно из туалетной двери выглянула. Себя не вижу, но чувствую, что я красная и что–то уже во мне не так, а все по–настоящему. Я хоть и сохраняю свою невинность, но уже чисто формально, а морально я уже просветилась! И чуть, было не приобщилась! В последний миг вскочила в туалет. Закрылась, а она мне.

— Ну, что там случилось?

Потом слышу, как он наконец–то заговорил и такое, что лучше бы он промолчал. И они вместе с ней, безжалостно и обидно надо мной засмеялись. Потом она подошла к двери.

— Слышишь, ты, сисястая? Ты не бз. и я, Мадам скажу, что ты вела себя, как надо! Ну, ты слышишь?

— Слышу, слышу! Уходи! — Но тут же, поправляюсь.

— Спасибо! Большое спасибо за урок.

— А ты еще приходи!

А потом, уже возле самой входной двери она ему, отвечая на его вопрос, что же это со мной произошло, и почему убежала.

— А, она молодая, но по–моему кончила, и потом я‑то поняла, что девочка еще, ей хочется, а мама не велит.

И вместе заржали довольные.

Потом, спустя час или два. Уже стало темнеть. Меня вывели и вытолкали. Оказывается, мы были в каком–то частном доме за городом. Оказалась на улице, под фонарем. За спиной кромко стукнула калитка и я, радуясь, бросилась к ней.