Тиффани Райз - Все, чего они хотели

- Я могу уехать, - сказал Микаэль. - Все хорошо. Я не хочу никого расстраивать.

- Ты достаточно взрослый, чтобы водить? - спросила мама Гриффина. Микаэль

мысленно спрятался под кроватью.

- Мам. Достаточно. Мик самый важный человек в моей жизни. Я люблю его. Мы

живем вместе.

«Только по выходным», - хотел добавить Микаэль, но он решил держать язык за

зубами. Остальную неделю он жил в своем общежитии. Маме Гриффина скорее всего

наплевать на логистику их отношений.

- Твои родители знают об этом? - спросила она Микаэля. - Они знают, сколько

лет Гриффину? И они не против ваших отношений?

- Моей маме нравится Гриффин, - ответил Микаэль, стыдясь того насколько

тихим и напуганным был его голос, даже в его собственных ушах. - Гриффин впечатал

моего отца в стену, когда тот назвал меня педиком. Думаю, вы понимаете, что он не

рад за нас.

Ее глаза распахнулись, и на долю секунды Микаэль подумал, что заметил какую-

то вспышку симпатии на ее лице. Возможно, он вообразил себе это.

Она замолчала и посмотрела сначала на Гриффина, затем на Микаэля. Мик

смотрел сквозь нее на очень интересное пятно на стене.

- Оставайтесь, - ответила она. - Оба. Ужин через час. И пожалуйста,потише. В

доме дети. Другие дети, кроме Микаэля.

Она развернулась на каблуках и вышла из комнаты.

- Ну, - сказал Гриффин. - Могло быть и лучше.

8

Всё, чего они хотели.Тиффани Райз.

Глава 3

Желание

- Простите, - сказал Микаэль. - Правда. Я могу уехать. Вы оставайтесь, отметьте

Рождество со своей семьей, а я...

Микаэль подпрыгнул, когда Гриффин протянул руки и обхватил его за затылок.

Он поморщила от того как пальцы Гриффина впивались в его кожу. Боль

распространилась по его телу.

- Лучше? - спросил Гриффин. Микаэль закрыл глаза и дышал сквозь боль. Его

сердцебиение замедлилось, и Гриффин увеличил давление на его шее.

- Понемногу становится.

- Держи глаза закрытыми. Сосредоточься на боли, - голос Гриффина был низким

и властным. - Больно?

- Да, Сэр.

- Хорошо. А теперь слушай меня, - сказал Гриффин. - Мы с тобой связаны. Куда

иду я, туда и ты. Где я сплю, там и ты спишь. Где я остаюсь, там и ты остаешься. Если

мы уходим, мы уходим вместе. Если мы остаемся, мы остаемся вместе. Я знаю свою

маму. У нее взрывной характер. Быстро вспыхивает. Все подпрыгивают. Меньше чем

на долю секунды.

- Она казалась очень рассерженной...

- Знаю, - сказал Гриффин. - Но она переживет. Понял?

- Ага, - ответил Микаэль.

- Не похоже, что я тебя убедил.

Микаэль услышал веселье в голосе Гриффина.

- Я не хочу оставаться там, где мне, ну, не рады.

Гриффин подошел ближе и заставил Микаэля поднять голову. Он открыл глаза и

увидел, как Гриффин смотрит на него.

- Где бы я не находился, там тебе всегда рады.

Гриффин поцеловал его глубоко и жестко. Прошла минута, прежде чем Микаэль

смог насладиться поцелуем и ответить на него. К счастью, Гриффин был терпеливым

парнем и теперь знал, как справляться со стрессом Микаэля. Терпение. Разговоры. Не

настойчивые поцелуи.

- Ужин через час. Еще много времени.

- Для чего? - спросил Микаэль.

Гриффин отстранился и скромно улыбнулся. Он поднял палец вверх, чтобы

Микаэль ждал в покорном молчании.

Он запер дверь в спальню и задвинул занавески. Заснеженные холмы исчезли за

тяжелым красным бархатом.

Гриффин встал позади Мика и расположил руки на его груди. Он расстегнул

верхние три пуговицы и стянул рубашку достаточно низко, чтобы обнажить плечи

Микаэля. Гриффин усыпал шею и плечи Микаэля мягкими нежными поцелуями, от

которых у него перехватывало дыхание.

- Знаешь, мама была права, - сказал Гриффин, заканчивая расстегивать рубашку

Микаэля. - Нам действительно не стоит шуметь.

Внутренности Микаэля ухнули вниз.

- Без порки? - разочарованно спросил он.

- О, я выпорю тебя, - ответил Гриффин, полностью снимая рубашку Микаэля. -

Просто нужно надеть кляп. Но сначала...

9

Всё, чего они хотели.Тиффани Райз.

Гриффин залез в их чемодан и достал оттуда черный кожаный ошейник Микаэля.

Он убрал волосы Микаэля и застегнул тот на его шее. Как только Микаэль ощутил

ошейник, то расслабился. Ошейник успокаивал его, но он не мог объяснить, почему и

никогда не попытается найти этому объяснение. Почему ношение символа

сексуального рабства заставляло чувствовать его таким свободным? Он спросил Нору,

которая ответила, что подобные вещи были "божественными тайнами" как Святое

причастие, непорочное зачатие и то, почему Кристофер Пламмер остается таким

сексуальным даже в свои восемьдесят. Лучше принимать их, наслаждаться ими и не

задавать вопросы о них.

Без рубашки, дрожа, Микаэль стоял в ожидании, пока Гриффин разведет огонь в

камине. Впервые с момента их приезда Микаэль ощутил себя достаточно уютно,

чтобы осмотреться. Полы из темного дерева, покрытые коврами, огромный каменный

камин, красивые шероховатые стены... родителям Гриффина принадлежало это место,

один из пяти их домов. Сумасшествие.

Гриффин выключил свет, и теперь только огонь камина освещал комнату. Он

порылся в чемодане и вытащил любимое для Микаэля: распорку, кожаные манжеты,

флоггер с семью жгучими хвостами, которые оставляли яркие красные рубцы...

- Хорошо, что я упаковал это, - сказал Гриффин, вытаскивая галстук из чемодана.

- Думаю получится хороший кляп.

Микаэль закусил шелковый галстук, когда тот оказался во рту. Гриффин крепко

завязал его на затылке.

- Отпусти, если нужно будет остановиться, - сказал Гриффин, снимая свои

«Бланкпаин 1735» часы и вкладывая их в руку Микаэля. Теперь с кляпом во рту,

Микаэль не сможет произнести свое стоп-слово, если ему нужно будет. Тем не менее,

не важно сколько боли он испытает, он сомневался в том, что сможет уронить часы

Гриффина за восемьсот тысяч долларов.

Гриффин быстро надел манжеты на запястья Микаэля и закрепил их на верхней

перекладине балдахина кровати. Всплеск адреналина пронзил Микаэля, когда

Гриффин начал его раздевать. Его сердце колотилось, кровь кипела, тело напряглось в

эротическом предвкушении предстоящей порки.

Как обычно, прежде чем Гриффин нанесет свой первый удар, он стоял близко к

Микаэлю и провел ладонями по обнаженной спине Микаэля. Пуговицы на рубашке

Гриффина впились в спину Микаэля.

- Я люблю тебя, - сказал Гриффин, кончики его пальцев ласково скользили по

коже Микаэля. - Ты принадлежишь мне и всегда будешь принадлежать. Твое тело -

мое, твоя боль - моя, твое удовольствие - мое. Никто не прикоснется к тебе без моего

разрешения. Никто не причинит боли, пока я не разрешу. Кивни, если понял.