Елена Арсеньева - Год длиною в жизнь

– Товарищи, вы понимаете, что произошло? – сказал Лавров, с трудом сдерживая раздражение. – В нашей советской гостинице ограблена гражданка иностранного государства. Мало того, что исчезла крупная сумма денег, исчез также и билет в Париж. Украден французский паспорт! Вы понимаете, что это значит?

– Да понимаем мы все! – отмахнулся толстый капитан. – Одного не понимаю: за каким чертом вору понадобились паспорт и билет? Ну ладно рубли, ну ладно валюта, ее продать можно. Конечно, не у нас в Энске, тут все под контролем, а в Москве, там все возможно. Но документы… Куда вору документы-то?

– Вполне возможно, он еще позвонит и предложит вам вернуть ваш паспорт и билет за вознаграждение, – поразмыслив, сообщил тонкий капитан. – Но тогда вы немедленно нам сообщите. Встречу ему назначьте, вроде как согласны вы, а мы постараемся его взять при деле.

– И что, мне теперь сидеть и ждать, пока он позвонит? – ужаснулась Рита.

– А что вам, гражданочка, еще делать? – развел руками тонкий. – Нет, ну вы мне сами скажите: что вам делать? Паспорта нет, билета до Москвы нет, билета в Париж нет, денег тоже нет. Ни уехать никуда вы не можете, ничего. Вот и сидите, ждите.

– А вы что будете делать? – ехидно спросил Федор.

– Мы? – Тонкий капитан пожал плечами так, что погоны на его кителе, бывшем ему несколько великоватым, взлетели выше его ушей. – Мы будем искать преступника. Работа у нас такая, – пояснил он доверительно.

Оба капитана откозыряли и удалились делать свою работу. Вслед за ними ушли дежурная, администратор и директор гостиницы, все в равной степени зареванности, двести раз заверив Риту, что раньше в гостинице «Россия» никогда ничего подобного не случалось. Как будто это имело какое-то значение!

– Думаешь, они что-нибудь найдут? – слабым голосом спросила Рита.

Федор пожал плечами. Правда, менее эффектно, чем милицейский капитан, но все-таки следовало учитывать, что на его пиджаке не было погон.

– Вообще-то милиция у нас носом землю роет, особенно когда дело касается иностранцев. Могу себе представить, какой шмон сейчас начнется в гостинице!

– Что начнется? – недоумевающе нахмурилась Рита.

– Ну, это только русские знают, да и то не все, – невесело усмехнулся Федор. – Шмон – значит повальный обыск. Проверят все номера, всех проживающих и всю обслугу. Но что проку? Если даже украл твои вещички какой-то постоялец (а вернее всего, так оно и было), вряд ли он держит их у себя под подушкой. Унес, конечно, от греха подальше.

– Значит, нужно у швейцара внизу спросить, кто в ближайший час из гостиницы выходил, – подсказала Рита. – Ну ладно, он, предположим, по фамилиям не знает, но у дежурных выяснить, кто ключи от номеров сдавал.

– Я бы на его месте никаких ключей не сдавал, – буркнул Федор. – Я б на его месте вышел через служебный ход или вообще выскочил через какое-нибудь незамысловатое оконце, которое на задворки ведет. Наверняка здесь такое оконце имеется!

Такое оконце в гостинице «Россия» имелось. Более того – Рита его отлично знала. Именно через это оконце они с Георгием пробрались в гостиницу в ту ночь, когда…

У нее внезапно зашумело в ушах. Федор что-то говорил – она не слышала, видела только, каким испуганным стало его лицо.

– Рита, ну ты что так переживаешь! – Он оказался рядом, обнял ее. Голос кое-как пробился сквозь шум и гул, которым вдруг полна стала ее голова. – Уверяю тебя, они найдут твои документы. Ну, может быть, не в один день, не в два, а за неделю, за две. Даже если за месяц, что такого? В конце концов, если поиски окажутся безрезультатными, мы обратимся во французское посольство, там восстановят твой паспорт или выдадут временные бумаги. Ну, Рита, успокойся. Это еще не конец света.

Рита смотрела на него и думала, что пока, может быть, и не конец, но через неделю… Ладно, неделю она подождет. И ничего не скажет Федору. Он умрет на месте, если узнает. Он просто на месте умрет, если узнает, что она…

Рита и Федор звонили в милицию каждый день. Дело о краже вел майор Дудак. У него был устало-суетливый вид, и Рите он страшно не нравился. Она как чувствовала, что толку от его расследования не будет никакого, а заверения в том, что дело находится под контролем Комитета госбезопасности (как и все, что касается иностранцев), мало способствовали ее спокойствию.

Предчувствия, как поется в одной известной арии из одной известной оперы, ее не обманули. Ровно через неделю Дудак позвонил сам и сообщил, что на след преступника напали, в краже подозревается известный московский вор Слезкин. Якобы мелькнул он в Энске у дружков и исчез. В воровской среде ходят слухи, что он сорвал крупный куш, а поэтому счел необходимым скрыться. По станциям железной дороги разосланы ориентировки, но Слезкин как в воду канул. В Москву он пока не вернулся, а куда подался – неизвестно.

– А когда будет известно? – слабым голосом спросила Рита.

– Надо подождать, гражданка Ле Буа, – с утешительной интонацией проговорил Дудак.

Рита вздохнула. Когда кто-нибудь из милиционеров называл ее гражданкой, она чувствовала себя какой-нибудь там графиней или герцогиней, которой палач вежливо протягивает руку, чтобы помочь взойти на помост гильотины.

– Сколько же еще ждать? – воскликнула она в ужасе.

– Наши органы работают день и ночь, – внушительно изрек Дудак.

– Я не сомневаюсь, что ваши органы работают день и ночь, – проговорила Рита, с трудом сдержав нервический хохот. – И все же…

– Послушайте, гражданка Ле Буа, – голос Дудака набирал суровости, – у вас что, есть основания пожаловаться на гостеприимство советского государства? Какие именно? Вы живете в лучшей гостинице города. С вас никто не требует оплачивать номер, вас бесплатно кормят в буфете и ресторане, причем вам предоставлен самый широкий, неограниченный выбор блюд. Так это или не так?

– Так, но…

– Нет, вы скажите, скажите, если что не так! – настаивал майор. – Неужели полученная мною информация неверна?

– Верна, верна! – вздохнула Рита. – Но я просто хотела узнать…

– Я вот что вам скажу: ждите, гражданка Ле Буа! Ждите, а тем временем ближе общайтесь с советскими людьми, сходитесь с ними запросто, задушевно, смотрите на нашу жизнь без очков и без шор, как сказал некогда наш знаменитый поэт, глазами жадными хапайте, смотрите, что в нашей стране хорошо!

Дудак внезапно осекся, словно кто-то вошел в его кабинет и схватил за горло. Рита подождала, пока он заговорит снова, не дождалась и сама закончила строку:

– …и что хорошо на Западе.

– Вы знаете эти стихи? – безмерно удивился Дудак. – Странно.

– Что ж тут странного? Я хорошо знаю русскую поэзию, советскую – тоже. Маяковский любил Европу, любил Париж.