Виктория Холт - Зыбучие пески. Книга 2

Песок дошел мне уже до лодыжек. Алиса оценивающе посмотрела на меня взглядом знатока:

— Чем глубже погружаетесь, тем быстрее вас засасывает, — сообщила она мне. — Но вы ведь высокая, а эти пески — медленные, так что…

— Помоги же мне, Алиса, — взмолилась я. — Разве я сделала тебе хоть что-то плохое?

— Вы слишком любопытны, да и приехали сюда кое-что разузнать, не так ли? Очень глупо притворяться, что вы всего-навсего учительница музыки, когда все время вы оставались ЕЕ сестрой. Мне стало известно, как только приехал мистер Уилмот. Ведь это он вас выдал, верно? Я обычно следила за вами и слышала ваши разговоры. Я знала, что мне придется убить вас, но еще одно исчезновение показалось бы всем уж очень подозрительным, вот я и заманила вас в домик. Там бы вам и конец, если бы не старый садовник.

Она усмехнулась дьявольской усмешкой, весьма довольная своей хитростью, страстно желающая, чтобы и я оценила ее ум и ловкость.

— Он меня видел, и я решила, что меня могут заподозрить, и пришлось спасать вас вместо того, чтобы убить. Тогда я сохранила вам жизнь… ну, а теперь я ее у вас отнимаю. Я — богиня, во власти которой жизнь и смерть.

— Ты — сумасшедшая, — сказала я.

— Не говорите так, — выкрикнула она озлобленно.

— Алиса, что с тобой произошло?

— Ничего, все очень просто. Вам следовало выйти замуж за мистера Уилмота и перестать думать о нас. Но вы ведь не захотели, не так ли? Вам захотелось выйти за Нэйпира, и все было бы как с Эдит. Ей пришлось уйти потому, что она была беременна, а я не собиралась делить свое наследство ни с кем. Я и Нэйпира уберу со своего пути, потому что сэр Вильям любил Бью, а Нэйпир убил его, и теперь дух Бью до тех пор будет посещать этот дом, пока Нэйпир не уедет. Уж я об этом позабочусь. Тогда сэр Вильям признает меня своей дочерью, и все достанется только мне. Вы-то всегда считали меня славной маленькой девочкой, правда? Никогда вы меня не знали по-настоящему, а ведь когда вы еще только появились здесь, я предупреждала, что все мы готовим вам сюрприз. Вам намекали, а вы не поняли. Вот и попались. Вы вечно лезли, куда не следует. Вы обнаружили в мозаике орнамент из фигурок и отправились в Британский музей. И встретили там человека, знавшего вас, но это было уже не важно: я знала, кто вы. Мне следовало торопиться, потому что вы все разгадали тайну орнамента, а на нем изображены мои зыбучие пески.

— Помоги мне, — сказала я, и голос мой повторился эхом под сводами пещеры.

— Никто вас не услышит, а чем глубже вы погружаетесь, тем крепче держат пески.

Я подумала: “Это конец. Ах, Рома, что ты чувствовала, когда пески заглатывали тебя? Бедная моя Рома. Рисунки в пещере могли бы стать величайшим твоим открытием, а вместо того стоили жизни, едва ты успела их увидеть.”

А Эдит. Что ощущала Эдит?

— Алиса, — закричала я, — ты сумасшедшая… сумасшедшая!..

— Не говорите так! Не смейте так говорить!

Я оцепенела от страха. Второй раз за короткое время мне пришлось лицом к лицу столкнуться с ужасной смертью. Холод поднялся уже выше лодыжек, и я напрасно старалась освободить их. Я старалась не смотреть на дьявольски коварную притворщицу, стоявшую на краю песков с высоко поднятой свечой в руке. Я старалась сообразить, что же делать.

— Помогите! Помогите, — зарыдала я, чувствуя, как неумолимые пески медленно и безжалостно поглощают мое тело.

В пещере был кто-то еще. Послышался голос: — Боже Святый! — Это голос Годфри! — Каролина! Каролина!

— Не подходите близко! — завопила я. — Меня затягивает… затягивает в пески.

Алиса произнесла холодно:

— Пожалуйста, уходите. Это моя пещера.

Годфри сделал шаг вперед. Я завизжала:

— Нет! Не ступайте на песок! Стойте… стойте там, где она…

— Нужна веревка, — он повернулся к Алисе. — Пойди и принеси веревку… быстро.

Она продолжала молча стоять. Я крикнула:

— У нее есть веревка… для утонченной пытки. Она — убийца. Это она убила Рому… и Эдит.

Потом появился Нэйпир с веревкой в руках.

Кошмар, пережитый в пещере все еще не покинул меня. Настенные рисунки, картины, сознание того, что сотни лет назад людей приводили туда на казнь… И Алиса… эта странная девочка Алиса, убивавшая своих врагов таким же образом. Рому… Эдит… меня.

…Я поймала веревку. Мне крикнули, чтобы я обвязалась вокруг талии. Они спасли меня… эти двое любивших меня мужчин.

Я слышала голос Алисы — странный, монотонно протяжный, безумный:

— Поспешите, мои зыбучие пески. Возьмите ее… возьмите, как вы взяли тех других.

Я подняла глаза и увидела двух стоящих рядом мужчин.

— Мы сейчас вытащим ее, — это был голос Нэйпира.

И я знала, что они справятся.

Я лежала в постели, кошмары все еще преследовали меня. Но сознание уже потихоньку возвращалось, и первое, что я ощутила, холод в коленях. Это оказалось прохладное постельное белье. Меня преследовало воспоминание о кошмарной фигуре со свечой в руке… снова и снова передо мной всплывало ее лицо, вызывавшее тем больший ужас, что оно всегда было скрыто маской послушания и кротости, к которой я привыкла.

И Нэйпир и Годфри сидели около меня.

— Постарайся уснуть, — сказал Нэйпир, положив свою руку на мою. Его прикосновение успокоило меня и как будто сняло кошмар, вернув в реальный мир.

— Теперь все хорошо, — сказал Годфри.

И я смогла заснуть.

В тот день мне несказанно повезло. Помог случай: Годфри направлялся в Ловат-Стейси показать мне рисунок римских мозаик в книге, обнаруженной им в букинистической лавке в Дувре. Он видел, как мы с Алисой спускались по скале. Не зря ей все казалось, что за нами кто-то идет. Что же касается Нэйпира, то, решив, что я собираюсь замуж за Годфри, он в приступе ревности вообразил, что Годфри идет ко мне на свидание, и последовал за ним. Ряд случайных обстоятельств, приведших их обоих в пещеру именно в тот момент, когда для моего спасения требовалась сила двух мужчин.

Да, в тот день мне, без сомнения, повезло несказанно.

Я лежала в постели и пыталась размышлять о пережитом, но смогла подумать только: пушки зачехлены, горизонт чист, и путь для нас свободен.

А что же Алиса? Почему эта странная девочка вела себя подобным образом? Какой недуг источил ее душу?

Спрашивали и девочек… которые, конечно, были к ней ближе и больше нас знали о ней.

Аллегра сказала:

— Она заставляла нас делать то, что ей нужно. Она обнаруживала какие-то наши проступки и под угрозой рассказать заставляла подчиняться ее приказам. Мы должны были изображать, будто она — богиня, а мы — простые смертные. Сперва это были мелочи, вроде того чтобы скорчить гримасу за спиной миссис Элджин, или отломить ручку у чашки, или сорвать розу в том саду, куда нам нельзя ходить, или пойти в комнату к Бью и посмеяться над его портретом. Потом пришел черед вещей посерьезнее. Мы должны были разыгрывать привидение в часовне. Иногда с помощью свечи, иногда — с фонарем. Однажды я зажгла фонарь слишком близко к алтарному покрову, и он вспыхнул. Начался пожар, и я убежала. После того мне пришлось делать все, что она приказывала, потому что иначе она грозилась рассказать, что это я сожгла часовню. Я боялась, что дедушка меня куда-нибудь отправит. Мы по очереди изображали привидение в часовне… когда миссис Верлен подозревала одну, это делала другая, а подозреваемая стояла рядом. А когда она решила, что Нэйпиру слишком нравится миссис Верлен, мы придумали, что видели, как он копал яму в роще…