Виктория Холт - Зыбучие пески. Книга 2

— Ничто не обрадует меня больше, чем выяснение истины.

— Тогда я могу надеяться, что мы будем вместе… в этом?

— Да, — ответила я. — В этом давайте будем вместе.

Он подошел еще ближе, как будто хотел прикоснуться, но я отвернулась, притворившись, что не заметила, и сказала, что мне пора домой.

Сибилла вдруг обнаружила пылкую ненависть к цыганам. Она ни о чем другом и говорить не могла и даже, кажется, забросила живопись. Целыми днями она бродила вокруг дома, бормоча об их недостатках.

Здоровье сэра Вильяма за последние недели заметно улучшилось. Я со страхом ожидала новой ссоры между ним и Нэйпиром, но этого не произошло, и мне подумалось, что, возможно, сэр Вильям наконец-то понял, как нужен Нэйпир в поместье, и решил примириться с существующим положением вещей. Может, обстановка и была для него не слишком приятной, но все же лучше, чем бесконечные раздоры.

Мой любимый огороженный садик был также любим и сэром Вильямом, поэтому теперь я избегала ходить туда. Обычно он сидел там каждое утро по часу. Миссис Линкрофт вывозила его, завернув в одеяла, а ровно через час возвращалась и отвозила обратно в дом.

Когда я в первый раз обнаружила его там, с ним была Сибилла. Я слышала ее голос, обращавшийся к нему.

— Ты должен прогнать их со своей земли, — кричала она. — Они не принесут ничего хорошего. От них один только вред. Вспомни, что было, когда ты в прошлый раз позволил им остаться. На кухню явилась несносная девчонка, и вспомни, к чему это привело.

— Сибилла, тише, — произнес сэр Вильям. — Не кричи так.

— Ты же всегда говорил, что не позволишь им находиться здесь. Так что ты собираешься предпринимать?

— Сибилла… тише. Тише.

Я повернулась и тут же столкнулась лицом к лицу с миссис Линкрофт. Она кинула на меня поспешный взгляд и почти бегом заторопилась в сад.

— Мисс Стейси, — сказала она, — прошу не волновать сэра Вильяма. Он еще нездоров.

— А ты кто такая? — закричала Сибилла. — Нет, не говори, я и так знаю. Позор! Ты считаешь себя хозяйкой этого дома, ведь так? Но позволь мне сказать, что над этим вот человеком ты, может, и хозяйка, но только не над домом. Это ты поощряешь цыган остаться. Сказать, почему? Потому, что их девчонка Сирена знает слишком много, вот почему.

Я ушла, размышляя: нет, она все-таки безумна. И зачем только обращаю внимание на ее болтовню? Совершенно глупо с моей стороны прислушиваться к мнению странной леди, все время живущей в собственном фантастическом мире.

Через несколько минут я увидела миссис Линкрофт, катящую кресло с сэром Вильямом в дом: глаза опущены, щеки горели.

Но сэр Вильям все-таки послушался свою сестру. Он заявил, что не разрешает цыганам ставить лагерь на земле, и, к радости Сибиллы, приказал им убраться.

Нэйпир присоединил свой голос к мнению миссис Линкрофт; была шумная сцена, которую, как я слышала, девочки потом обсуждали.

— Они уйдут, — говорила Аллегра, — потому что дедушка велел. Он же здесь хозяин. А мой отец и миссис Линкрофт против.

— И моя мама думает, что они уйдут, — говорила Сильвия. — Говорит, что они — позор для всей округи: портят природу и воруют цыплят и потому должны убраться.

— Ну, что ж, а я считаю, что это стыдно, — заявила Аллегра.

Алиса пожала плечами и философски заметила, что цыгане вполне могут найти другое неплохое место для лагеря, и для всех будет лучше, если они уйдут.

Позднее, когда мы остались вдвоем с Сильвией, она с опаской огляделась и зашептала:

— Моя мама говорит, только миссис Линкрофт и мистер Нэйпир против изгнания цыган, да и то потому, что цыганка их шантажирует.

— Я бы на твоем месте, Сильвия, не распространяла такие слухи, — произнесла я торопливо.

— А я и не распространяю, я только вам рассказала, миссис Верлен. Просто так говорит моя мама. Нэйпир был любовником той женщины когда-то, и она — мать Аллегры. Моя мама говорит, это очень прискорбно и такие вещи недопустимы. А что касается миссис Линкрофт, то моя мама говорит, здесь кроется какая-то загадка и никакого мистера Линкрофта, скорее всего, никогда и не было.

— Я бы и это держала в себе, Сильвия, — сказала я и подумала, что Сильвия, пожалуй, наименее привлекательная из девочек. — Давай-ка работать дальше. Мы забыли об упражнениях.

Борьба с цыганами продолжалась, и теперь в бой вступил сам сэр Вильям. Миссис Линкрофт выглядела очень смущенной, Нэйпир — тоже, и я начинала верить, что цыганка действительно угрожает им чем-то, если они не отстоят для ее соплеменников кусок земли в Ловат-Стейси.

А потом пришел этот день.

Я сидела в своем любимом садике, когда миссис Линкрофт вкатила сэра Вильяма. Я заторопилась уходить, но он задержал меня и попросил остаться поговорить немного о музыке.

И я снова уселась, а миссис Линкрофт осталась стоять. Он начал с комплимента: ему очень понравилось, как я играла в последний раз. Правда, случается заснуть во время игры, но это означает только то, что музыка его успокаивает и действует благотворно на здоровье. Он считает мою игру высококлассной.

Так мы мирно беседовали, как вдруг я почувствовала, что кто-то вошел во дворик. Это была Сирена, цыганка.

В ту же минуту ее увидела и миссис Линкрофт. Она тихо вскрикнула и спросила:

— А ты что здесь делаешь?

— Пришла повидать сэра Вильяма. Как поживаете, сэр Вильям? Добраться до вас нелегко, да только теперь-то я тут, и с этим уж ничего не поделаешь, верно ведь?

— Чего хочет эта женщина? — спросил сэр Вильям.

— Вы знаете, кто она? — прошептала миссис Линкрофт.

Я поднялась и хотела уйти, но цыганка завопила:

— Нет, и ты уж останься, мэм. Хочу, чтоб ты это тоже слыхала, у меня на то есть свои причины.

Я вопросительно взглянула на миссис Линкрофт, та кивнула, и я снова села. Лицо сэра Вильяма стало принимать угрожающе багровый оттенок.

— Ну, сэр, может, вы прекратите гнать нас с этой земли?

— Нет, вы уйдете, — ответил сэр Вильям резко. — Вы уйдете отсюда к завтрашнему вечеру, или я напущу на вас полицию.

— Не думаю, что вы это сделаете, — заявила Сирена нагло. Она стояла, руки в боки, ноги слегка расставлены, голова откинута. — Факт, что пожалеете, коль не перестанете нас гнать.

— Извините, — запротестовал он, — это шантаж?

— Ах ты… старый козел! Кто бы блеял о шантаже, да только не ты! Чтоб мне сгореть, ежели ты хоть на крошку лучше всех остальных.

Миссис Линкрофт поднялась.

— Я не могу допустить, чтобы сэр Вильям огорчался.

— Не можешь? Да тебе и самой не больно-то хочется огорчаться. Только уж либо ты сделаешь, что прошу, либо тебе все же придется огорчиться. О, я знаю, что я бедна. Я знаю, что не могу жить в этом вашем дворце, но у меня есть такое же право жить там, где я пожелаю, как и у любого другого… а ежели вздумаете мне мешать, то сильно пожалеете… вы оба.