Виктория Холт - Зыбучие пески. Книга 2

— Интересно, кто? — Она засмеялась и я спросила: — Вы знаете?

Она опять закивала, как болванчик.

— О да, миссис Верлен, конечно, знаю.

— Это был кто-то, желавший расстроить сэра Вильяма… вызвать потрясение. А он больной человек!

— Да что вы! — сказала она. — А зачем же он тогда притворялся этаким добродетельным знатоком музыки? Он совсем не такой, и не был никогда таким. Это я могу вам сказать. Так что почему бы ему и не испытать потрясения?

— Но оно же могло убить его. Его нельзя расстраивать.

— А вы думали, что это был Нэйпир. Они повздорили, и он пригрозил Нэйпиру, что снова отошлет его. Вообразите только! Нет, надо было с подобными волнениями кончать. Почему это Нэйпир должен уезжать? Почему это сэр Вильям позволяет себе так долго притворяться хорошим человеком? Нет, пора настала…

— Мисс Стейси, — сказала я, — неужели это вы подложили мне ноты?

Она пригнулась, как нашкодивший ребенок, и кивнула.

— Ну, теперь-то вы понимаете, — сказала она, — что не должны слишком плохо думать о Нэйпире?

Она безумна, подумала я, и опасна в своем безумии. Но сейчас я была уже рада, пригласив ее к себе. По крайней мере, хоть в этом он не был виноват.

Я не переставая думала о мозаике и не могла отделаться от мысли, что мы наткнулись на что-то важное. Снова и снова я приходила на развалины и бродила там, думая о Роме, пытаясь вспомнить, что она мне рассказывала. И однажды встретила там Нэйпира.

— Вы снова стали приходить сюда, — сказал он. — Я так и думал, что встречусь с вами.

— Значит, вы меня видели?

— Часто.

— И разумеется, втайне от меня? Неприятно, знаете ли, когда за тобой потихоньку наблюдают.

— Ничего неприятного в этом быть не должно, — отпарировал он, — если вам нечего скрывать.

— А многие ли из нас так добродетельны, что им нечего скрывать?

— Речь совсем не о добродетели. Можно заниматься честным и даже почетным делом, которое требует… скажем, некоторой анонимности. И в этом случае, конечно, неприятно, если за тобой начнут наблюдать.

— Например…

— Например, приехать инкогнито в какое-нибудь место, чтобы разгадать тайну исчезновения сестры.

— Так вы знали!

— Выяснить это не составляло большого труда.

— Как давно?

— Сразу после вашего приезда сюда.

— Но…

Он рассмеялся.

— Я же сказал, это было совсем нетрудно. Очень хотелось узнать о вас как можно больше, а знаменитый муж значительно упростил все дело. Знаменитый муж, да и сестра, достаточно известная в определенных кругах… Так что, надо признать, задача оказалась несложной.

— Почему же раньше не сказали мне об этом?

— Это бы сильно смутило вас, да и к тому же я предпочитал, чтобы вы сами сознались, кто вы.

— Но если бы я созналась, мне не разрешили бы приехать сюда.

— Сказать надо было только мне, и никому больше.

— И что же вы теперь намерены делать?

— То же самое, что и до сих пор.

— Вы сердитесь на меня?

— Зачем бы я стал вдруг сердиться на вас, если я с самого начала все знал.

— Вы посмеиваетесь надо мной?

— Я восхищаюсь вами.

— За что?

— За то, что приехали сюда… за то, что так любили свою сестру, что ради нее смогли не отступить перед грозящей вам опасностью.

— Опасностью? Какая же опасность могла мне грозить?

— Тем, кто пытается выяснить, что произошло с возможной жертвой убийства, часто грозит опасность.

— Кто сказал, что она была убита?

— Я сказал “возможной”. Вы ведь не станете отрицать, что это возможно.

— Вряд ли кому-то могло прийти в голову убить Рому.

— Так говорят о большинстве убитых. Но откуда вам знать, какие у сестры были тайны? Вы не могли знать всю ее жизнь.

— Я и в самом деле знала очень мало.

— Вот видите. Вы очертя голову ринулись в опасность, и я восхищаюсь вами…

Он приблизился, и в глазах его я прочла такое неистовое желание, что стало тревожно и захотелось его успокоить.

— Вам, конечно, пришло в голову, — продолжал он, — что два исчезновения в одном и том же месте не могут быть случайностью.

— Такой вывод напрашивается сам, — согласилась я. — И он, действительно, пришел мне в голову.

— Как вы думаете, что случилось с вашей сестрой?

— Уверена только в одном: она никогда бы не уехала, не сообщив мне куда именно.

— А Эдит?

— Эдит — тоже.

— И вам кажется, что эти два случая взаимосвязаны?

— Похоже, да.

— А вам не приходило в голову, что Эдит обнаружила что-то такое… что могло бы пролить свет на исчезновение вашей сестры? И если так, то зачем же вы-то, не разбирая дороги, норовите попасть в беду? Разве не понимаете, что нужно соблюдать осторожность? Вам не следует вести поиски в одиночку… Ах да, ведь Годфри Уилмот охотится с вами, не так ли?

— Ну, едва ли это можно так назвать.

— Но он знает, кто вы?

Я кивнула.

— Вы рассказали ему, хотя от всех нас таились?

Я покачала головой.

— Он узнал меня, как только увидел.

— И сразу признался в этом. Ах, ну да, он же такой открытый и искренний… в отличие от некоторых других.

— Все произошло так неожиданно. Он сразу же узнал меня, но не выдал, за что я чрезвычайно ему признательна.

— Я держал свои знания при себе. А мне вы признательны?

— Благодарю вас.

— А известно ли вам, — сказал он, внимательно и серьезно глядя на меня, — что я готов сделать все, чтобы помочь? — Я не ответила, и он настаивал: — Вы верите мне?

— Да.

— Я рад. Если мы сможем решить наши загадки, то у меня найдется, что сказать вам, и немало. Это тоже известно? Так что для меня важно… даже более, чем важно… найти ответы на все вопросы.

Я вдруг испугалась того, что он готов сказать, а еще больше испугалась своего возможного ответа. Находясь рядом с ним, я совершенно подпадала под его обаяние, и только вдали от него я была в состоянии холодно и бесстрастно его оценивать.

Он, казалось, понял это, потому что не стал продолжать, а сказал:

— Я видел вашу сестру раз или два. Она была фанатично предана своему делу. В домике она всегда жила одна.

— Я приезжала сюда и провела с ней несколько дней.

— Как странно! Вы были так близко, а мы не встретились.

— Не так уж и странно. Полагаю, на раскопках работало достаточно много людей, на которых вы не обратили внимания.

— Я думал не о многих, а о вас. Значит, вы не так далеки от разгадки этой тайны, как в день приезда.

— Годфри Уилмот считает, что она сделала какое-то фантастическое открытие, которому позавидовал бы любой археолог. А я считаю это надуманным.

Он грустно смотрел на меня.

— Вы должны сообщить мне, если обнаружите что-то такое, что, по вашему мнению, приведет к разгадке. И должны позволить мне помочь вам. Вы должны помнить: если оба исчезновения действительно взаимосвязаны, то чрезвычайно важно, чтобы именно я установил эту связь.