Виктория Холт - Зыбучие пески. Книга 1

— Из Эдит вышла прелестная невеста, — заметила Эсси. — И она продолжит занятия музыкой после медового месяца. Сэр Вильям так хочет.

— В самом деле?

— О да. Сэр Вильям делает для этого все… сейчас. Хотя было время, когда он и слышать не хотел ни о какой музыке в своем доме. А у Эдит неплохие способности. О, ничего из ряда вон выходящего, но играет она хорошо, и ошибкой было бы бросать.

На обратном пути я зашла к Эсси на чай, и она много говорила о юных леди из Ловат-Стейси, об их занятиях и о том, что Эдит способна, Аллегра ленива, а Алиса прилежна.

— Бедная малышка Алиса, она чувствует, что должна стараться. Раз уж ей так много разрешили, надо этим пользоваться.

Рома соглашалась с Эсси, что мне нужно ехать в Париж и продолжать занятия музыкой.

— Я знаю, — говорила она, — самое правильное для тебя — закончить образование. Хотя не уверена, что это следует делать именно в Париже. Ведь как раз там… — Она рассеянно коснулась пальцами своей бирюзы и решила не заговаривать о моем замужестве. — Впрочем, если ты считаешь это невозможным… что ж, мы могли бы придумать что-нибудь еще.

— О Рома! — вскричала я. — Ты так добра. Не сказать словами, как ты мне помогаешь.

— Глупости, — отозвалась она ворчливо.

— Я счастлива иметь такую сестру.

— Конечно, мы всегда будем близки, как сейчас. Тебе нужно только приезжать ко мне почаще.

Я улыбнулась и поцеловала ее. Потом уехала в Париж. Это было ошибкой. Мне следовало бы знать, что я не смогу долго находиться там, где все напоминало о Пьетро. И поняла, насколько другим стал Париж без него и что глупо надеяться, что я смогу начать все сначала. Это было невозможно, ибо фундамент, на котором я собиралась строить свое будущее, остался в прошлом.

Как же прав Пьетро, утверждавший, что нельзя сперва призвать Музу, а потом, покинув ее, ждать, что она вернется.

Я пробыла в Париже около трех месяцев, когда пришло известие об исчезновении Ромы.

Это было странно. Раскопки закончились. Все уже готовились к отъезду через несколько дней. Утром Рома наблюдала за сборами, а к вечеру исчезла. Ее нигде не могли найти, как будто она ушла в никуда.

Здесь крылась какая-то тайна. Она не оставила даже записки, просто исчезла. Я вернулась в Англию подавленная, растерянная и в глубоком унынии. Я не переставала вспоминать, с какой нежностью она ко мне относилась, как пыталась облегчить горе. Все эти тяжелые недели в Париже я говорила себе, что у меня всегда будет Рома и что именно благодаря своим несчастьям я пришла к новым отношениям с сестрой.

Меня допрашивали в полиции. Думали, Рома могла потерять память и в таком состоянии бродить по стране. Потом предположили, что она пошла искупаться и утонула: берега в тех местах опасны. Я ухватилась за первое предположение: оно оставляло хоть маленькую надежду, — но не могла представить себе Рому в состоянии амнезии. Каждый день я ждала известий, но они все не приходили. Кое-кто из ее друзей высказал мысль, что она могла получить неожиданное сообщение о каком-нибудь секретном проекте и уехала в Египет или еще куда-нибудь. Я попыталась заставить себя принять эту утешительную мысль, но все же знала, что на пунктуальную и обязательную Рому это не похоже. Что-то помешало ей рассказать мне, что произошло. Что-то? Да ведь помешать ей могла только смерть.

Я сказала себе, что так настойчиво размышляю о смерти только потому, что за такое короткое время потеряла и родителей, и Пьетро. Потерять еще Рому я не могла. Я была отчаянно несчастна и через некоторое время все же вернулась в Париж, чтобы еще раз убедиться, что жить там не в силах. Тогда я вернулась в Лондон, сняла квартиру в Кенсингтоне и поместила объявление, что даю уроки игры на фортепьяно.

Возможно, я была не очень хорошим педагогом, возможно, нетерпелива с посредственными учениками. В конце концов, я ведь была женой Пьетро Верлена и теперь задумалась над своей собственной судьбой. Заработанного не хватало на жизнь, деньги таяли с ужасающей быстротой. Каждый день я надеялась получить сведения о Роме и ощущала безнадежность, потому что не знала, что предпринять в поисках Ромы. А потом мне повезло.

Эсси написала, что едет в Лондон и хотела бы повидать меня.

Едва увидев ее, я поняла, как она сильно взволнована.

Эсси была прирожденной интриганкой, но что-то не припомню, чтобы она хоть когда-нибудь интриговала в свою пользу.

— Я уезжаю из Ловат-Милла, — сказала она. — Последнее время что-то неважно себя чувствую и думаю, пора уже перебираться к сестрице в Шотландию.

— Это далеко, — заметила я.

— А, подумаешь, далеко… Я приехала, чтобы предложить тебе кое-что. Почему бы тебе не поехать туда?

— Поехать… — я задохнулась.

— В Ловат-Стэйси. Обучать девочек. Я говорила с сэром Вильямом. Он маленько побуйствовал, когда я ему сообщила о своих планах. Он, видишь ли, хочет, чтоб Эдит продолжала заниматься, и другие тоже. Да и привыкли они за все годы к этой музыке по вечерам. И еще он хочет напомнить всем, что у них в доме новобрачная. Это его идея — поселить преподавательницу у себя в доме, чтоб она и девочек обучала, да еще играла бы по вечерам для гостей. Он заговорил об этом, когда я сообщила, что уезжаю, а я сразу же подумала о тебе и сказала, что знаю одну прекрасную музыкантшу, вдову Пьетро Верлена. Ну, а коль ты согласна, то напиши ему, как он хочет, и вы договоритесь.

Дыхание вернулось ко мне.

— Подождите минутку, — сказала я.

— А теперь ты, как скромная юная леди, конечно, скажешь: “Это слишком неожиданно”. В жизни, видишь ли, случаются иногда неожиданности, и тебе нужно быстро решать, принимаешь предложение или нет. Если нет, сэр Вильям тут же даст объявление, что ищет для девочек учительницу с проживанием, но он ждет тебя с нетерпением, раз я подала ему эту идею.

Я так ясно видела: раскопки, маленький домик, большой дом и эти двое, вместе входящие в церковь. И, конечно, Рома… Она призывала меня не забывать ее.

Я резко спросила:

— Вы верите, что Рома жива?

Ее лицо сморщилось. Она отвернулась и ответила:

— Я… мне не верится, что она могла уйти, не сказав никому, куда идет.

— Тогда ее унес Святой дух… Или она там, откуда не может нам ничего сообщить. Я хочу, я должна это выяснить.

Мисс Элджин кивнула.

— Я не говорила сэру Вильяму, что ты ее сестра. Это дело уж очень его раздражает. Больно много шуму было вокруг. Я слышала, как говорили, будто он заявлял, что никогда не давал им разрешения на раскопки. Это привлекло внимание, и когда твоя сестра исчезла… — Она пожала плечами. — Так что я не сказала ему, что ты сестра Ромы Брендон, а просто назвала тебя Каролиной Верлен, вдовой великого пианиста.

— Итак, мне следует отправиться туда инкогнито, из-за моего родства с Ромой?