Лара Темпл - Щедрый подарок судьбы [litres]

– Вот. – Она протянула стакан и села в кресло напротив. – Пей.

После первого глотка пелена исчезла, но Беннейт молчал и прислушивался к себе.

– Я должна была догадаться, – наконец произнесла Джоан. – Еще у пещеры. Нет, в карете, уже тогда у меня появились подозрения, но я была так увлечена… как я была слепа, прости, Беннейт.

«О господи, оставьте меня все!»

– Тому есть причина?

«Я не хочу об этом говорить».

И все же ему пришлось ей объяснить:

– Со мной произошло то же, что и с тобой сегодня. Я забрался в крипту, потом свеча погасла… Мне было четыре или пять.

– Ровесник Джейми, – выдохнула Джо. – И долго ты там оставался?

«Вечность».

Наверное, он заснул, это был своего рода способ справиться со страхом. Очнулся, услышав голоса – слуги искали его, звали, но своим появлением напугали еще больше. Воображение перепуганного ребенка нарисовало страшную картину, ему казалось, что эффигии поднялись и говорят с ним, такими он представлял себе картины ада, посланники явились за ним и сейчас утащат в вечную тьму.

– Ночь и почти весь день. Родители в очередной раз поссорились, и я убежал, выразил протест. Отец полагал, что я уехал с мамой в Маленький дом, а она думала, что я с отцом в замке. Я решил, что должен наказать их и где-то спрятаться, а потом упал с лестницы, свеча потухла… Меня стали искать лишь на следующий день, прошло несколько часов, прежде чем кому-то пришло в голову посмотреть в крипте. Я хорошо помню закат, который увидел, поднявшись в детскую.

– Целые сутки… Бог мой. Я пробыла там несколько минут и то была готова кричать от ужаса. И тебе было четыре года. О, Беннейт…

Джо прижала ладонь Беннейта к щеке, казалось, она читает его мысли. Понимает, как страшно было маленькому Беннейту, сердце ее разрывалось от боли за него. Беннейт не желал, чтобы она видела в нем беззащитного ребенка, второго Джейми.

– Я предупреждал, чтобы ты не ходила в подвал!

– Да, глупый поступок, я только хотела…

– Знаю, ты хотела меня позлить. Сначала отказалась спуститься к гостям, а потом пошла туда, куда ходить запрещено!

– Маккриффы не мои гости, а твои, и да, ты прав, я хотела тебя позлить, но даже не думала…

Беннейт со стуком опустил стакан на кофейный столик и поднялся.

– Не думала? Разве? Ты опять хочешь докопаться до самой сути, раздирая слой за слоем. Ты не хочешь, но каждый раз так поступаешь.

– Я понимаю, ты боишься замкнутых пространств, но это не делает тебя хуже.

Он схватился руками за голову и прорычал что-то нечленораздельное.

– Почему нельзя просто оставить меня в покое? Не лишай меня хотя бы остатков собственного достоинства.

– С чувством собственного достоинства у тебя как раз нет проблем, его у тебя больше, чем нужно человеку.

– Черт возьми, Джо, довольно.

Она встала рядом с ним и сложила руки на груди, глаза смотрели с тревогой. Ему было неприятно ее беспокойство, но в то же время надо с кем-то разделить страдания, так становилось немного легче. Один он просто не выдержит.

Беннейт не вполне понимал, чего хочет. Черт, во всем виновата эта женщина, она сделала из него человека, который ничего не понимает, не знает, как поступить. Лишь в одном он уверен – ему нужна Джо.

Неожиданно для себя он рассмеялся и повернулся к ней.

– Возможно, ты не хотела ничего плохого, – произнес он, даже не пытаясь скрыть боль, – но кажется, тебе нравится мучить меня, нравится смотреть, как я страдал всю последнюю неделю.

– Но я…

– Не лги. Тебе отлично известно, с каким трудом я сдерживался, чтобы не прикоснуться к тебе, как невыносимо было ощущать твое присутствие и находиться в стороне, смотреть, как загораются твои глаза при появлении Джейми, даже Ангуса, как весело ты ведешь беседу с Уорреном и Каррутерсом, а на меня стараешься не смотреть. Ты не реагируешь на мои слова, не смеешься над моими шутками. Тебе нравится чувствовать свою власть надо мной? Может, ты смотрела на меня в этом чертовом подвале и радовалась, что мне плохо?

– Это не так, Беннейт. Не говори так, даже не думай.

– Почему? Я много раз ошибался в прошлом, разве не могу ошибаться сейчас на твой счет?

Голос Беннейта заглушали удары сердца. Джоан не представляла, радоваться ей или горевать. Она помнила этот взгляд и не могла истолковать его превратно, помимо гнева и отвращения к самому себе в нем она видела потребность быть рядом, которую испытывала сама. К своим чувствам она привыкла, перестала бороться с ними и считать недопустимыми, но удивительно, что и Беннейт ощущает то же.

Он был великолепен, рисковал ради нее, готов был бороться со своими страхами, и только это сейчас главное. Неужели он не понимает, что только это для нее ценно? Он вырвал ее у стихии и готов был совершить большее – как настоящий герой, вступить в бой со своими демонами.

Ей не под силу избавить Беннейта от страданий, но она рада, что он поделился с ней сокровенным. И не важно, что это лишь подпитывает его ярость.

– Оставь, Джо, мне не нужны твои утешения.

– Я и не собиралась утешать тебя, Беннейт. Я хочу заняться с тобой любовью. Поверь, я устала поступать так, как правильно, устала быть рядом и не принадлежать тебе. Беннейт, я прошу тебя.

– Нет. На этой неделе я обнаружил, что обладаю выдержкой, о которой не подозревал, однако исчерпал запасы. Я не столь высокоморальный человек, как ты, поэтому тебе лучше держаться от меня подальше. Или остаться рядом. Выбирай, Джо.

Она положила ладони ему на грудь, как хотела сделать в саду Маленького дома, и заглянула в глаза.

– Каждую ночь я мечтала так сделать, – прошептала она. – Каждую ночь вспоминала твои ласки. Убеждала себя, что должна быть счастлива тем, что испытала это однажды, но тело мое не желало слушаться. Я хочу быть рядом каждую минуту отпущенного нам времени.

Беннейт обнял ее и прижал к груди.

– Бог мой, Джо. Кажется, я способен испытать оргазм, лишь слушая твой голос. Я слышал его во сне и мечтах, я помнил твой запах, просыпаясь на рассвете, возбужденный, и ненавидел день, который мне опять предстоит провести, зная, что не смогу к тебе прикоснуться.

Джоан приподнялась на мыски и поцеловала в колючую щеку.

– Я испытывала боль всякий раз, когда ты случайно дотрагивался до меня. – Она поцеловала его еще раз в щеку, потом в уголок губ.

– Ничего удивительного. Рядом с тобой я ощущаю себя юнцом, который ни о чем другом, кроме влечения, не может думать.

Она прижалась к нему, обхватила за талию, а он уткнулся ей в шею. Тела их соприкоснулись, и Джо почувствовала его возбуждение.

– Очень пылкий юноша, – с тихим смехом прошептала она.

Беннейт ответил ей глухим смехом, переходящим в стон, и потянул к кровати. На мгновение он замер и молча смотрел на нее изумрудными глазами. Затем положил на кровать и стал нежно целовать. Кончик языка касался губ так осторожно, будто по ним скользило крылышко бабочки, однако тело ее отзывалось бурно, словно все нервы в нем были обнажены.