Луиза Аллен - Скандальное сватовство герцога [litres]

– Это чистой воды лицемерие, – прозвучало у него прямо за спиной. – Вы же не собираетесь насиловать меня?

– Конечно нет! – Он так резко остановился, что она налетела на него и ухватилась за его плечи, чтобы не потерять равновесие. Женские прелести прижались к его спине на целую секунду – такую долгую и такую короткую! Он развернулся, ухватив ее за локоток. – Что вы подразумеваете под лицемерием?

– Есть три возможных сценария. Во-первых, – выставила она один палец, – ни один из нас не желает, скажем так, вести себя недостойно. Нашего слова, как леди и джентльмена с безукоризненной репутацией, будет вполне достаточно для любого разумного человека. Во-вторых, – она распрямила другой палец, – один из нас хочет, другой нет. Опять же, мы люди сознательные, и мнение противящейся стороны возобладает. И в-третьих, мы оба захотим… – Она махнула руками, явно не найдя подходящего выражения.

«Первый раз такое вижу», – невесело усмехнулся Уилл.

– В любом случае ни один из нас, естественно, не счел бы это мимолетной интрижкой, и у нас не было бы причин возражать против брака. Я вот что хочу сказать…

– …Мы не собираемся заниматься непристойностями, и любой разумный человек примет наше слово на веру, – закончил за нее Уилл. Прерывать леди не дело, но, учитывая, что в противном случае он просто закрыл бы ее рот поцелуем, дабы она прекратила будоражить бурными образами его воображение, он был готов пожертвовать хорошими манерами. – К несчастью, правда никогда не перевешивает домыслы, даже в глазах самых рассудительных членов общества. Вы будете скомпрометированы, ваша репутация навеки разрушена, и ваши шансы выйти замуж устремятся к нулю.

Ответа он не ждал, однако получил его, стоило Верити настигнуть его на пороге домика.

– Оставим в стороне тот факт, что я вообще не хочу выходить замуж, но почему ваше слово джентльмена – чугунная гарантия истины при любых других обстоятельствах, кроме нынешнего? – спросила она. – Мы оба скажем, что вы меня не компрометировали, но вас, если верить вашим суждениям, никто не послушает. Однако если вас назовут лжецом в любом другом деле, вы потребуете дуэли, заявив, что задета ваша честь.

Уилл посмотрел в милое личико, раскрасневшееся то ли от гнева, то ли от быстрой ходьбы. Волосы ее были растрепаны, глаза горели гневом. Если бы кто-нибудь наткнулся на них в этот самый момент, он бы решил, что Уилл уже воспользовался ситуацией и надругался над дамой. Жаль, что он этого не сделал. Какая разница, за что идти на виселицу – за овцу или за ягненка… Его мозг полыхал огнем в поисках ответа и способов взять над собой контроль.

– Законы рыцарства гласят, что джентльмен не должен ставить даму в двусмысленное положение: я должен был попробовать переплыть озеро, даже рискуя утонуть в нем. – Ну почему он не сделал этого, холодная вода была бы сейчас очень кстати! – А попытка уклониться от брака является оскорблением для леди.

– Даже если она не хочет выходить за этого человека?

– Значит, мое поведение было настолько возмутительным, что отказ герцогу для вас меньшее зло, – сухо заметил он. – И это делает брак еще более непреложным.

– Какой вздор! – Верити резко развернулась и вошла в дом, опасно взмахнув юбками.

Уилл ощутил мрачное удовлетворение. Было очень приятно видеть, что мисс Вингейт для разнообразия не нашлась с ответом. Однако у него хватило мудрости стереть с губ ухмылку прежде, чем перешагнуть порог вслед за ней.

– Сколько сейчас времени? – спросила она, не отрывая взгляда от огня, за которым решила поухаживать.

Уилл сверился с карманными часами:

– Чуть больше шести. Дождь вот-вот начнется. Мне пора приниматься за работу.

Низкий раскат грома, который они скорее почувствовали телом, чем услышали, заставил их обоих оглянуться на дверь.

– Гром, – поежилась Верити. – Вы не станете проводить ночь в лесу в непогоду. Это очень опасно.

– Я взрослый человек…

– Молнии все равно, в кого бить. Хотите оставить меня здесь одну, в грозу, пока будете галантно принимать смерть от холода? А что, если молния ударит в коттедж? По правде говоря, я была лучшего мнения о ваших умственных способностях, но вы, видимо, всего лишь еще один связанный условностями мужчина, не имеющий своего мнения. Или вы предпочитаете умереть, лишь бы не отступиться от безупречности?

Уилл сделал несколько глубоких вдохов. «Связанный условностями»? Вот начнет вести себя как дикарь, тогда поплачете! Но под ее оскорблениями крылась крупица истины. Находиться среди деревьев в грозу действительно опасно, и, если он заработает пневмонию или его убьет молния, Бэзил будет чувствовать себя виноватым не меньше, чем если бы он утонул в озере.

Но он не желает оказаться связанным по рукам и ногам с этой женщиной. Затащить ее в постель? Да. Окунуться в ее теплое, мягкое тело? Определенно. Жениться на ней? Точно нет. И какой-то мерзкий голосок внутри его нашептывал, что, если он сделает все правильно, ему удастся выйти сухим из воды и найти лазейку. Чудеса случаются.

– Интересно, не удастся ли завербовать Бэзила в какую-нибудь заморскую страну? – пробурчал он, получив в ответ белозубую улыбку Верити.

Ее так легко полюбить, когда он вдруг забывает, кто он и чего от него ждут. Кажется, герцог постепенно тает, уступая место далеко не безупречному мужчине, скрывающемуся под, как он надеялся, крепкой, непробиваемой кожей аристократа. И это тревожило Уилла.

Неужели все, чему он научился, зависит от нужного окружения и одежды? Что еще можно подумать, учитывая, какие чувства обуревают его, стоящего здесь в рваной грязной рубашке, перед женщиной, которая видит в нем просто человека, а не герцога? Он был похож на актера, который не может выступать без своего реквизита, и это позор. Ведь его дед был герцогом до глубины души.

– Что опять? – Верити смотрела на него так, словно прочла его мысли. – Все будет хорошо, мы будем сильными и не позволим никому давить на нас.

Это не она должна утешать его. Это он должен оказывать ей поддержку, подставить слабой женщине свое сильное мужское плечо, поддержать и возглавить. А она – признать его лидерство и прекратить разыгрывать шоу независимости.

– Все хорошо. Вам не о чем волноваться. Пойду принесу еще дров, пока дождь не начался.

И он отправился собирать не только сучья, но и мозги, пытаясь решить для себя, что будет более достойно: отказаться жениться на скомпрометированной им девушке, категорически не желающей выходить за него, или сделать все надлежащим образом и вступить-таки с ней в брак, невзирая на их взаимную неприязнь друг к другу.

«Таким образом, я не должна ничем озадачиваться, не так ли? Полагаю, стоит мне притвориться, что голова моя пуста, в ней нет ни разума, ни мыслей о независимости, – и тогда с Уиллом будет легче совладать, конечно, при условии, что он прекратит выдвигать суицидальные, но галантные и храбрые идеи о том, как нам спастись».